Твари Господни - Мах Макс - Страница 6

– Пойдем? – спросил Герман, с трудом проталкивая звуки голоса сквозь вдруг пересохшее горло.

– Да, наверное, – ее голос звучал неуверенно и как-то напряженно.

Но никуда идти не пришлось. В тишине, упавшей на площадь, раздались гулкие шаги человека, выходившего из глубины собора, и они замерли в ожидании. Прошла, возможно, целая минута, прежде чем человек вышел из тьмы на свет. Это был высокий, чуть сутулый старик, одетый в длиннополый коричневый фрак и узкие бордовые штаны, заканчивавшиеся чуть ниже колен. На ногах у него были коричневые туфли на высоких каблуках, украшенные золотыми пряжками, и высокие белые носки. Под фраком была надета белая рубашка с кружевным жабо. Такие же пышные, но, как заметил теперь Кайданов, пожелтевшие от времени кружева опускались из рукавов, скрывая кисти рук почти до самых пальцев, узловатых и длинных.

– Вы Яков? – спросил Кайданов, с некоторой оторопью рассматривая узкое темное лицо, изрезанное глубокими морщинами и обрамленное длинными седыми волосами.

– Здравствуйте, молодые люди, – голос у старика оказался чистый и звучный, напомнивший Герману звук валторны, слышанный им как-то еще в студенческие годы, но поразило другое – глаза Якова. Они были ясными и светлыми, почти прозрачными, и, казалось, светились на темном, похожем на кору старого дерева лице.

– Ой, извините, – сказала Лиса. – Здравствуйте, уважаемый… – она запнулась, не зная, как продолжить начатую фразу.

– Иаков, – подсказал старик.

– Здравствуйте, Яков, – поздоровался Кайданов.

– Иаков, – поправил его старик, подчеркнув голосом это непривычное "иа" в начале своего имени.

– Да, конечно, – смутился Кайданов. – Иаков.

– А вы кто такие? – старик без стеснения рассматривал Кайданова и Лису, но создавалось впечатление, что он все про них давно знает.

– Меня зовут Фарадей, – представился Кайданов.

– И вы носите шпагу, – кивнул старик. – А вы, молодой человек?

– Я Рапоза, – сказала Лиса. – И я девушка.

– И носите меч, – усмехнулся Иаков, а Кайданов удивленно оглянулся на Лису и обнаружил, что эту-то деталь он каким-то образом пропустил. Лиса действительно была опоясана мечом.

– Это что-то значит? – спросила она.

– Возможно, – неопределенно ответил старик. – Под "светлыми небесами" многие простые вещи оказываются многозначительными, и наоборот. Зачем вы пришли?

– Один человек, – Кайданов вдруг понял, как глупо звучит его объяснение, но делать было нечего, ведь так все на самом деле и обстояло. – Один человек сказал нам, что вы можете ответить на наши вопросы.

– Кто? – коротко спросил старик.

– Он сказал, что его зовут Никто.

– Пойдемте, – старик плавно взмахнул рукой, приглашая следовать за собой, и, повернувшись, медленно пошел обратно в плотный до вещественности сумрак собора.

Переглянувшись, Герман и Лиса быстро поднялись на паперть и вошли вслед за стариком под гулкие своды. На самом деле, здесь оказалось совсем не так темно, как казалось, глядя снаружи, но, тем не менее, им потребовалось какое-то время, чтобы глаза привыкли к полутьме. Они лишь смутно видели спину Иакова, уводившего их в глубину огромного зала, и лишь постепенно стали различать детали. К тому моменту, когда старик неожиданно остановился перед глухой каменной стеной, Кайданов уже увидел и вполне оценил роскошь внутреннего убранства собора. Он плохо разбирался во всех этих вещах, и поэтому не смог бы с уверенностью сказать, какой религии и какой эпохе принадлежал этот храм, но он был великолепен. Впрочем, додумать эту мысль он не успел.

– Сюда, – сказал старик и сделал такое движение рукой, как будто рисовал на стене прямоугольник. И в следующее мгновение Кайданов увидел в стене дверь, которой – он был в этом абсолютно уверен – еще секунду назад здесь не было.

Старик положил руку на бронзовую ручку и потянул на себя. С легким скрипом узкая и низкая дверь темного дерева отворилась, и Кайданов увидел за ней маленькую комнату с тремя креслами, расставленными друг против друга вокруг низкого восьмигранного столика.

– Входите, пожалуйста, – пригласил старик.

Кайданов оглянулся на Лису, пожал плечами и прошел мимо Иакова в комнату. За ним вошла Лиса, а за ней, закрывая за собой дверь, и старик.

– Садитесь, – он взмахнул рукой и в камине вспыхнул огонь, а в двух серебряных подсвечниках, стоявших на столике между кресел, загорелись свечи. – Прошу вас.

– Спасибо, – Лиса села первой, а после нее опустились в кресла и Кайданов со стариком.

– Итак?

– Что это за место? – спросил Кайданов.

– Это моя комната, – с усмешкой ответил Иаков, подчеркнув интонацией слово "моя". – Здесь мы можем говорить, не опасаясь, что нас подслушают. Впрочем, я думаю, вы хотели спросить не об этом, не так ли?

– Да, – вместо Кайданова сказала Лиса. – Фарадей имел в виду это место, этот город, все это, – сделала она охватывающий все вокруг жест.

– Не знаю, – покачал головой старик. – И никто не знает. Мы говорим "светлые небеса", но смысл этих слов лишь в том, что все мы видели другое небо, черное. Но там есть звезды, а здесь… Здесь нет солнца, молодые люди, но есть свет. Здесь никогда не бывает ночи, и сезонных изменений погоды здесь нет тоже. Тут, в городе, всегда тепло и светло, а в пустыне жарко, вот и все разнообразие. Город мы называем просто "Городом", а пустыню – "Пеклом".

– Но кто-то же должен был построить этот город! – возразила Лиса.

– Естественно, – согласился с ней старик. – Мы сами его и строим, милая девушка. Вот этот собор, например, создал я, а кофейню, в которой вы, наверняка, уже побывали, – Гург. Но, правда и то, что Город, как город, существовал всегда. Во всяком случае, даже самые старые его обитатели, пришли уже на готовое.

– Значит, – осторожно сказал Кайданов. – Раньше здесь кто-то уже жил?

– И да, и нет, – усмехнулся Иаков. – Да, потому что это самая правдоподобная версия, и за неимением других – кроме, быть может, божественного промысла – приходится довольствоваться ею. Но, с другой стороны, нет, потому что здесь нельзя жить, и никто в городе не живет. Сюда только приходят, чтобы рано или поздно из него уйти.

– Почему? – спросила Лиса.

– Возможно, – старик смотрел сейчас на нее серьезно и строго. – Возможно, потому что это иллюзорный мир, донна Рапоза.

– Ничего себе иллюзия! – удивленно воскликнул Кайданов, похлопав ладонью по старому лакированному дереву подлокотника.

– Если бы вы, молодой человек, смогли заглянуть в бредовые видения шизофреников, вы удивились бы материальности и, так сказать, "реальности" мира, в котором эти бедолаги существуют.

– Так мы что, по вашему, все с ума посходили? – в Кайданове закипало возмущение, он ожидал совсем другого разговора.

– Не думаю, – снова покачал головой Иаков. – Вероятно, это просто часть нашего Дара, я имею в виду, способность сюда приходить.

– Некто Никто сказал, что это магия, вы тоже так считаете? – Лиса вытянула перед собой руку и в ней неожиданно возник граненый стакан с чем-то, напоминающим вино. Она вздрогнула, сама, вероятно, испугавшись того, что сделала, но быстро взяла себя в руки и поднесла стакан к носу.

– Пахнет скипидаром, – удивленно сказала она.

– Всему на свете приходится учиться, – пожал плечами старик. – Этому тоже. Хотите, вина?

– Вина?

– Могу предложить еще водку, – усмехнулся Иаков. – Коньяк, но коньяк, честно говоря, выходит у меня средненький. Не наградил бог талантом. Впрочем, кофе и вино тоже так себе, а вот чай – вполне приличный. Хотите? Настоящий цейлонский!

– Давайте, – улыбнулась Лиса, осторожно поставив свой стакан на пол.

– Вам тоже? – повернулся к Кайданову Иаков.

– Да, спасибо, – Кайданов чувствовал себя скверно. Разговор, чем дальше, тем больше, ему не нравился, однако и уйти он не мог, хорошо понимая, что больше ему идти некуда и не к кому.

– Так что там с магией? – почти зло спросил он вслух.

– С магией? – старик извлек из воздуха две большие фарфоровые часки, над которыми поднимался парок, и протянул их Лисе и Кайданову. – С сахаром, по две ложки на чашку.