Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Свистопляска - Хмелевская Иоанна - Страница 6


6
Изменить размер шрифта:

Нет худа без добра, зато повод — лучше не придумаешь. И я заявила Зигмусю, что немедленно приступаю к ознакомлению с его творчеством, а для этого мне требуются тишина и спокойствие. Зигмусь всячески пытался навязать мне своё общество, я была непреклонна. Разумеется, разрешила проводить меня до дому, не волочить же самой его чемодан. Оглянувшись, увидела Болека. Умница, тащился за нами в некотором отдалении, в соответствии с инструкцией.

Хорошо, в последний момент вспомнила о тараканах, поэтому не стала входить в комнату, ограничившись засыпанной песком прихожей.

Прочно уселась в прихожей в плетёное кресло, велела Зигмусю поставить его чемодан на хромоногий столик и железным голосом потребовала удалиться, что он и сделал с большой неохотой.

* * *

— Это был он, — сказал мне Болек в десять часов. — Я было подумал, что это вы мне машете рукой, чуть на месте не окочурился. Ведь он шёл за вами следом, значит, конец нашей конспирации.

— Знаю, что шёл, — сухо отозвалась я.

— Откуда?!

— Догадалась. Мы с ним с детства знакомы. Назови его фамилию!

— Странные у вас знакомые, — ошарашенно произнёс Болек. — И вообще я пани не понимаю. Во-первых, чьё детство? Во-вторых, если знаете, то и фамилия его вам известна.

— Мало ли что, мне хотелось убедиться… Да и поменять фамилию ничего не стоит. Может, в детстве его звали по-другому.

— Как же его звали в детстве?

— Северин Вежховицкий. А сейчас?

— Понятия не имею, — удручённо признался Болек. — Я его только в лицо знаю.

— Слушай, кончай меня нервировать, говори толком, — рассердилась я. — Догадываюсь, за мной шёл твой босс. Откуда тебе знакомо его лицо? Когда мы с тобой в Варшаве договаривались о встрече здесь, ты ничего ещё о нем не знал. И вообще, что происходит?

— Я для того и пришёл, чтобы все пани рассказать, — мрачно произнёс Болек.

И рассказал. Начал по порядку, с того, что мне уже было известно раньше. Возможно, он, Болек, и не ухватился бы так за эту фармацевтическую фирму, если бы не отчаянное положение, в котором оказался. Дело в том, что Болека здорово подкузьмил его предыдущий заказчик. Тоже выгоднейшая работа по оснащению электроникой роскошной виллы под Варшавой, Болеку наобещали с три короба, он влез в долги, чтобы закупить материалы и оборудование, вкалывал день и ночь несколько месяцев. Руки у Болека золотые, любую работу делал на высшем уровне, ну и в результате его крупно надули, не заплатив ни копейки. Мало того что ишачил бесплатно, ещё и в долгах по уши.

Я невольно подумала — в который раз так обманывают парня, поразительная невезучесть, что-то слишком часто попадаются Болеку одни мошенники.

Болек бился как рыба об лёд, мошенник-хозяин водил его за нос, обещал заплатить, да все обманывал, ну хоть вешайся! Вот тут и подвернулась эта самая фармацевтическая фирма, и Болек ухватился за неё, как утопающий за соломинку. Работа Болека заключалась в том, чтобы рекламировать косметические изделия фирмы и развозить их по сопредельным странам. Не восточным, разумеется, в первую очередь планировались Германия и Швеция. Болеку выдали огромный картонный ящик с фирменной косметикой, предоставили служебный «полонез», и он сделал две удачные ездки в Берлин. Все прошло без сучка и задоринки. Болек сам удивлялся, что так хорошо платят за такую пустяковую работу. Человек, которого ему назвали в Варшаве, принял в Берлине весь товар, не капризничал, не пришлось его уговаривать и агитировать. Приехал, позвонил по указанному телефону и сразу договорился о встрече. И даже встретились не в офисе, не дома, а в какой-то садовой беседке, Болек встревожился было, но контрагент расплатился честь-честью. Вернувшись в Варшаву, Болек получил, как и обещали, свой процент за удачно совершённую сделку. И ещё обещали крупную сумму перевести на его счёт в банке.

— И кто бы мог подумать, — рассказывал Болек, все больше мрачнея. — На вид такие солидные бизнесмены, мужчины в полном расцвете сил, знаете, из тех новых дельцов, которых у нас расплодилось такое множество. А вот теперь вылезло шило из мешка. Наркотики.

— Как ты сказал?!

— Наркотики, никакая не косметика. А солидные бизнесмены в расцвете сил просто бандюги, специалисты по мокрому делу.

— Холера! — прокомментировала я, переварив информацию. — И ты поначалу не догадывался?

— Меня сбило с толку количество этой косметики. Картонка с трудом помещалась в «полонезе», а внутри тюбики и флаконы в фабричной упаковке, я сам проверял. А главное — количество. Разве может быть столько наркотика?!

— Ещё как может! — недовольно ответила я. — Ты что, только что на свет народился? Наоборот, удивляться надо, что так мало. Теперь контрабандистам невыгодно переправлять наркотики маленькими партиями, газет не читаешь, телевизор не смотришь? Ну да ладно, откуда ты узнал, что занимаешься наркотиками?

— Они сами мне сказали. И даже показали. Белый порошок и мелкие паскудные катышки, как мышиный помёт. Предъявили, чтобы я не думал, что обманывают. И скромный шантажик. Перевозил? Перевозил. Денежки получил? Получил. Вот так я и затрепыхался у них на крючке.

— А зачем им этот шантаж, говори же наконец! Зачем им держать тебя на крючке? Шантаж ведь не искусство ради искусства, для чего-то им потребовался?

— Потребовался, ясное дело, не сам по себе. У них есть для меня задание, они что-то задумали и меня привлекают, но всем заправляет ихний босс, а он не любит несговорчивых. Толком пока ничего не сказали, лишь туманно намекнули, дескать, обо всем узнаешь на месте, в Морской Крынице. А главное, чтобы я не вздумал рыпаться, иначе угожу за решётку.

Очень не понравилось мне то, что я услышала.

— Лапшу на уши вешают! — раздражённо сказала я. — Интересно, как это ты угодишь за решётку? Донесут на тебя прокурору? Раз на тебя, значит, и на себя, так ведь?

— А разве мало мы слышим, что таможенники то и дело перехватывают партии наркотиков? — возразил Болек. — И думаю, попадается как раз такая плотва, вроде меня, крупная рыба уходит. Впрочем, решётка — это ещё цветочки, они люди серьёзные. Или калеку из меня сделают, или совсем прикончат. «Преступникам удалось скрыться»…

— Погоди, а что, собственно, им от тебя требуется? Чтобы и впредь перевозил за границу наркотики?

— Не только. Хотят, чтобы я это делал так, как они мне велят.

— Как же?

— Пока не знаю. Намекали на какие-то нетипичные способы, потом, дескать, все расскажут. А с меня довольно, сыт по горло! Хотелось бы вырваться от них, желательно живым и здоровым, но вот как это сделать? В полицию идти мне не с чем, слишком мало я знаю. И о бизнесе, и о людях. Ведь я просто курьер, имел дело только вот с этими двумя. Вот я и подумал — если удастся узнать о них побольше, а ещё лучше — перехватить крупную партию товара, будет вещественное доказательство. Как вы считаете, пани Иоанна?

Закурив сигарету, я подумала и ответила: сама по себе идея неплохая, вот только понятия не имею, что именно можно считать большой партией. И попросила Болека описать мне его подозрительных бизнесменов. Один оказался тощим и бородатым, второй полным и бритым. Оба никак не походили на — Так откуда же босс взялся?

— Я как раз к этому подхожу. Расстались мы, значит, малость офонарелый от услышанного вышел я на улицу и не сразу вспомнил, что оставил в доме свои вещи — небольшую пластиковую сумку, а в ней кое-какие ценные для меня мелочи. Поставил её, как пришёл, в укромный уголок, не хотел, чтобы заказчик видел. А я там, проше пани, ведь каждый уголок знаю, сам небось строил.

— А почему не хотел? Что у тебя там такое?

— Ничего особенного, к примеру, моя записная книжка, в ней телефоны и адреса. Незачем ему их знать. И радиотелефон, пани знает, как я им дорожу.

Я кивнула, действительно знала. К тому же и в самом деле, нелогично получается: человек требует деньги за проделанную работу, уверяет, что жить ему не на что, а у самого в сумке радиотелефон, который не каждый из современных крезов может себе позволить. И не имеет значения тот факт, что сделал его Болек собственными руками.