Свистопляска - Хмелевская Иоанна - Страница 25

Зигмусь не унимался, отважно лез в схватку с более сильным противником, грудью встав на защиту моей машины и не переставая кричать на всю улицу:

— Не позволю, не позволю! Не ваша машина. Где моя кузина?

— Тут я, — обречённо сказала я. — Отпусти этого пана, я его сама послала, чтобы пригнал машину, немного ногу подвернула…

Надо же было мне такое придумать! Я прикусила язык, да поздно было. Выпустив Яцека, Зигмусь ухватился за мою ногу, да так, что я только чудом не упала. Пришлось разрешить ему прощупать всю якобы вывихнутую стопу, после чего он авторитетно заявил, что с моей ногой все-все в полном-полном порядке. Это я знала и без него. Вырвав силой у него ногу, я наконец представила мужчин друг другу. У Яцека хватило сообразительности представиться только фамилией, и мужчины благодушно посмеялись над недавним недоразумением.

От Зигмуся я до самого ужина так и не сумела избавиться. В его обществе отыскала я девушку из «Пеликана». Оказалось, её зовут Мажена. В его обществе разыскала и сержанта, который вернул мне сумку с похищенными из «Пеликана» предметами, и в его же обществе мне пришлось подбрасывать похищенное на место. И все это время он, не умолкая, засыпал меня советами и поучениями. А когда ехали, учил водить машину, хотя я её вожу уже, почитай, лет тридцать, а он ни разу в жизни не сидел за рулём. Нет, вспомнила, сидел, сам рассказывал, что хотел получить права, но даже стальные нервы инструкторов не выдержали неумолчных поучений этого всезнайки, и прав он так и не получил.

И когда наступил вечер, я уже была ни на что не способна.

На следующий день события стали развиваться где-то ближе к обеду. Сначала я встретилась с Яцеком, который с удовлетворением сообщил, что Колодзей — настоящее сокровище. Думаю — не только Колодзей, уж слишком он торопился вернуться в «Пеликан»…

А ближе к обеду мы встретились с сержантом.

— Кое-что удалось сделать, — с удовлетворением сообщил и этот.

— Ну? — жадно поторопила я.

Разговаривали мы, сидя в машине, сержант покопался в папке и извлёк из неё множество снимков отпечатков пальцев. В таком увеличенном виде даже я могла заметить между ними различия.

— Очень неплохо получились на похищенных вами предметах, — похвалил он меня. — Мы исключили пальчики официанта, уборщиц, Колодзея, покойного, ну и ваши. Я уже говорил, у меня в лаборатории работает приятель, специалист классный, вот эти фотографии сделал, я только что получил. И вот среди всех этих отпечатков два неизвестно кому принадлежат, думаю, один из них — наш подозреваемый. Вот, глядите, это его отпечаток на стуле, этот на вазочке, вот эти из бара, а эти опять со стула, так что, наверное, тот самый тип, что за все хватался. Странно, но лучше всего отпечатки вышли на стуле, наверное, не только хватался, но и с силой сжимал — Тут приехал сын умершего, — сказала я, потрясённая фотографиями. — Надо дать ему парочку снимков, пусть и в Варшаве поищет.

Моё предложение было встречено не только с пониманием, но и с откровенной радостью.

— Замечательно! А он в курсе дела? Да? Очень хорошо. А теперь о другом. Я узнал фамилию человека, за которым пани проследила утром. Машина его собственная, по номеру и узнал. Некий Анджей Дембик из Воломина под Варшавой.

И сержант выжидающе замолчал.

— Не знаю такого, — нетерпеливо ответила я.

— Ничего страшного, — успокоил меня полицейский. — Приехал сюда отдыхать, снимает комнату, ни в чем подозрительном не замечен. Ну и наконец, главное. Возможно, я напал на след размашистого.

Меня бросило в жар. И он только теперь об этом сообщает?!

— Ну!!! — севшим от волнения голосом прохрипела я.

Сержант напрасно старался скрыть распиравшую его гордость.

— Не так уж это было сложно. В принципе нам известно, в каких пансионатах есть места, где можно остановиться на одну ночь, а также кто из местных сдаёт комнаты. Порасспросили, поговорили. Нет, вы не думайте, не об этом подозреваемом говорили, у нас множество забот, там с мусором не в порядке, тут ещё что-нибудь, а при таком общении многое можно узнать.

— И что же узнали? Фамилию?

— Фамилию тоже. Те, что сдают курортникам комнаты, сами, наученные горьким опытом, требуют паспорта и записывают фамилии и адреса постояльцев. На всякий случай, бережёного Бог бережёт. Тут ведь люди живут не бедные, и деньги дома держат, многие и янтарь. Ну я и наткнулся на одного подходящего.

— И кто же он?

— По имени Хенрик, а вот фамилию проклятая баба записала неразборчиво, не то Шангер, не то Шмогер, а может, и Шампор, чуть ли не Штопор.

— Подходит! — вскричала я. — Колодзей тоже называл что-то вроде Шмергеля.

— Скорее всего, Шмагер, так мне кажется.

— И руками размахивал?

— Никто не заметил, чтобы особенно размахивал, да и то сказать, видели его не очень часто. Приехал вечером, на следующий день сразу отправился по делам, а в середине дня уже расплатился и уехал. Поэтому у меня нет ещё стопроцентной уверенности, что это подозреваемый, и я продолжаю поиски.

— А отпечатки пальцев?..

— Ясное дело, в его комнате поснимал, где возможно, к счастью, там ещё не убирали. Знаю я ту хозяйку, только языком трепать мастерица, грязища у неё страшная, потому и не сразу находит желающих на комнату. Снял я эти отпечатки только сегодня, ещё не успели обработать. Я ведь на себя не очень полагаюсь в этом, опять желательно, чтобы эксперт взглянул.

— Тоже в лабораторию отправите?

— Отправлю. Звонил в Эльблонг, услышал пару ласковых слов, дескать, голову морочу, у них и плановой работы хватает, но помог приятель, вступился, сказал, сделает мой заказ в нерабочее время. Конечно, обязательно сравним с вашим стулом из «Пеликана».

Тут я сообразила, что всю эту работу сержант провернул в считанные часы, и преисполнилась уважением к работяге полицейскому.

— Когда же вы успели? Ведь одному…

— А кто сказал, что я действовал один? Думаете, только мне не по душе все эти гнусности, что творятся вокруг? Поверьте, даже в прокуратуре не только мерзавцы сидят. Так что мне тут кое-кто помогает, по собственной инициативе, хотя очень хорошо помнят: был тут в комендатуре парень, который не согласился с мнением прокурора и вёл своё расследование, на свой страх и риск. А потом ему организовали торжественные похороны… Тьфу, язык мой… Учтите, ничего я пани не говорил. Так вот, пока что из всех, о ком мне парни сообщили, только этот Шмергель и подходит. Приехал один и сразу же уехал. Правда, так часто приезжают, но за детьми и жёнами, уезжают уже семейно, а этот один.

— И адрес его эта неряха записала?

— Записала, но так, что его уже никто прочесть не в состоянии, в том числе и она сама. Понятно только, что из Варшавы.

Я аккуратно сложила и спрятала отпечатки для передачи Яцеку, после чего сочла возможным перейти к делу Болека и передала сержанту листок со школьным сочинением. Ознакомившись с ним, сержант недовольно сказал:

— А ведь я видел тут нескольких бородатых, жаль, раньше не прочёл. Хватать их сразу, ясное дело, не стал бы, но вот понаблюдать за кое-кем надо было, и второго бы выявили. Ну да ладно, подождём сообщения из Варшавы…

И в ответ на мой недоумевающий взгляд смущённо закашлялся.

— Не помню, говорил ли я пани о том, что есть у меня парочка знакомых в Главном управлении…

Я не стала придираться к парню и тянуть его за язык, ведь у меня тоже был кое-кто из знакомых в Управлении.

Поспешив оставить скользкую тему личных знакомств, связей и прочей семейственности, сержант принялся обсуждать последние события.

— Значит, сумку и медведя у него забрали, так, так… Сдаётся мне, авария с лодочкой здорово нарушила их планы, это мы хорошо придумали. Теперь им придётся сочинить что-то новенькое, посмотрим, может, и сообразим, чего же они добиваются на самом деле, потому как, признаюсь честно, во всю эту контрабанду наркотиков я не очень верю. Что-то другое у них на уме.