Шутить и говорить я начала одновременно - Хмелевская Иоанна - Страница 24

Оказалось, что уже со вчерашнего дня все, что стекает от соседей в канализацию со всех пяти этажей, выливается у соседки в квартире. Ночь она провела у мужа в больнице, а вернувшись домой под утро, застала в квартире зловонный потоп. Ночью окотилась кошка, и новорождённые утонули. А сейчас соседка на пару с дворником пытается очистить квартиру с помощью вёдер, совков и тряпок от… этого самого, но они никак не поспевают и просят нас воздержаться. В самом деле, войти в туалет было просто нельзя, жижа перелилась через порог и затопила всю квартиру. Я глядела на это стихийное бедствие, на хозяйку и на дворника с тряпками в руках и отчаянием в глазах, и меня проняло. Надо что-то спешно предпринять!

У соседки был телефон, осторожно пробравшись по мебели к нему, я принялась названивать. Начала с аварийной службы водопровода и канализации. Там мне сообщили, что у них Рождество, день нерабочий, а дежурные сантехники тоже в нерабочем состоянии, то есть того… не могут разорваться! Я пригрозила им милицией, но они не испугались. Тогда я и в самом деле позвонила в милицию и, закусив удила, стала звонить все выше, пока не добралась до самого верха. Наконец проклятая аварийка приехала.

И в самом деле, её состав был поголовно пьян. Это меня как-то не обескуражило, говорю же, на стройках уже поработала и рабочий класс знала. Общими усилиями мы попытались разобраться в причинах катаклизма, и у нас получилось, что не иначе как засорилось колено трубы на первом этаже, в том месте, где сантехники вскрыли трубу три недели назад, и она так и стоит во вскрытом виде. Зато удобно, можно щупать рукой, сколько влезет. Засорилось наверняка из-за ремонта на пятом этаже, ведь наш народ привык все спускать в канализацию. Ну, могли по пути подключиться и соседи, спустить в унитаз картофельные очистки или ещё чем помочь. Но в любом случае причиной несчастья стал участок канализации на первом этаже.

Участок этот находился в холле подъезда дома у того выхода, что вёл на Аллею Неподлеглости, для чего нужно было спуститься по крылечку из пяти ступенек. Стеклянная стена со стеклянной же дверью разделяла холл на две части, за стеной был второй выход из дома, в переулок.

Стоим мы, значит, с сантехниками, чешем в затылках, уставившись на проклятую трубу, вертикально спускающуюся по стене, понимаем, что заткнулось в колене и немного ниже и весь этот кусок труб надо менять. Аварийная бригада сделать это не может. А что же делать?

— Послушайте, — задумчиво сказала я бригадиру. — А что, если пан кувалдочкой постучит по коленцу? Или немного выше.

Старшой уставился на меня. В его взгляде поочерёдно выразились непонимание, изумление и глубочайшее осуждение.

— Пппроше пани, — с достоинством произнёс он. — Отдаёт ли пани себе отчёт в том, что пани предлагает?

— Целиком и полностью, — беспечно заявила я.

— Но тогда же все это ггт… потечёт на улицу! На Аллею Неподлеглости!!!

— Вот именно. Санэпид тут же появится, правда? И уж они сами сделают все, что положено.

Теперь бригадир и его подчинённые смотрели на меня с явным интересом. Очень может быть, что на трезвую голову бригадир воспринял бы моё предложение иначе, но сейчас оно его явно заинтересовало. Велев своим молодцам притащить стол, он с их помощью взобрался на него и тюкнул по коленцу кувалдочкой.

В общих чертах я представляла себе, что получится. В отличие от сантехников я была абсолютно трезвой и у меня хватило ума подумать о собственной безопасности. За происходящим я наблюдала, забежав за упомянутую выше стеклянную стену холла, откуда все было прекрасно видно. Из пробитого отверстия под давлением пяти этажей обрушилась Ниагара зловонной жидкости. Окатив стены подъезда и бригаду в полном составе, забрызгав передо мной стекло, Ниагара мощным потоком устремилась к выходу, сбегая с весёлым бульканьем на Аллею Неподлеглости по ступенькам крыльца. Кто-то из жильцов попытался войти в подъезд, но в ужасе отпрянул. Один из мужчин спросил сантехников:

— Откуда это у вас? Из центрального?

— Ага, из центрального, — машинально подтвердил бригадир, тупо уставившись на дело своих рук.

Жуткая вонь заполнила лестничную клетку, выманив жильцов из квартир. Аварийная бригада поспешила собрать свои манатки и быстренько уехать от греха подальше. К нам опять прибежала нижняя соседка, рыдая, на сей раз от счастья. Смердящая масса, которую они с дворником безуспешно пытались до этого собрать в ведра и тазы, ни с того ни с сего у них из-под рук сама вдруг поплыла из квартиры долой!

Повреждённый участок труб сменили в первый же рабочий день после праздников всего за каких-нибудь восемь часов. А происшедшее лишний раз подтвердило моё глубокое убеждение в том, что в тогдашней нашей социалистической действительности самыми действенными методами были нетипичные и радикальные.

( Сюрпризы на Рождество нам подбрасывала…)

Сюрпризы на Рождество нам подбрасывала не только судьба, мы и сами старались придумать к празднику что-нибудь оригинальное. И тут опять первую скрипку сыграла Люцина, в голове которой всегда было полно всевозможных идей. Она и специальность выбрала такую — приобщать молодёжь к культуре и искусству, многие годы работала с молодёжью, знала множество весёлых игр, сама изобретала аттракционы и остроумные шарады-развлечения. И даже написала несколько книг, составила сборники соответствующих игр для детей и юношества. Эти книги не сохранились, а жаль. Если кто-то заинтересуется, пусть ищет по автору: Люцина Щегодинская.

Но вернёмся к Рождеству. Как-то мы придумали такую штуку: каждый даритель (пардон, я хотела сказать — святой Миколай) обязан был запаковать свой презент в такое количество бумаги, чтобы нельзя было догадаться, какого размера подарок скрывается внутри, и чтобы развёртывание бумаги длилось как можно дольше. Тогда мне пришлось пережить ужасные минуты, оставшиеся в памяти на всю жизнь. Вот опять придётся перебить хронологическое повествование, но что делать? Начинаешь ворошить в памяти прошлое, и обязательно возникают ассоциации, потянется ниточка то в пережитое раньше, то в аукнувшееся впоследствии, а хотелось бы поделиться с читателем всем, что представляется мне достойным внимания. Пожалуй, не буду больше извиняться за своё сбивчивое повествование, а буду просто говорить обо всем, что вспоминается.

Итак, в то Рождество было мне лет четырнадцать-пятнадцать. Возраст солидный, и, выходит, была я на редкость тупой кретинкой. Оправдать меня может лишь тот факт, что заморочили голову бабы, то есть женская половина моей родни, которую я без всякого сожаления выведу на чистую воду, хотя это, возможно, и чрезвычайно бестактно с моей стороны. А Тереса пусть удавится, хотя, если по-честному, она единственная в нашем семействе проявляла какие-никакие человеческие чувства и имела совесть.

Итак, получили мы в подарок от святого Миколая каждый свой подарок, обильно упакованный, и принялись с интересом разворачивать бумагу, желая добраться до презента и узнать, что же там такое. Упаковочная бумага покрыла уже весь пол в квартире, а мы все разворачивали и разворачивали её. Отец со всеми распаковывал полученный им подарок. Размотав гигантскую трубку, которая вся оказалась упаковочной бумагой, он докопался до малюсенькой сигаретницы-портсигара. И тут до меня дошло — это был единственный полученный им подарок, к тому же он сам его себе купил и сам запаковал! Удар был так силён, что я лишилась дара речи. В конце концов, при всех моих недостатках сердце у меня было всегда доброе. А тут меня как-то сразу вдруг озарило, как-то сразу я поняла расстановку сил в семье, дошло наконец, и я взбунтовалась всей душой против такого отношения к отцу. Незначительное, казалось бы, событие, перевернуло всю мою душу, перестроило психику и самым радикальным образом сказалось на всей моей последующей жизни.

Разумеется, по-настоящему оценить расстановку сил в семье и разобраться в тех своих чувствах я смогла, лишь став взрослой. Тогда только докопалась до истоков сложившейся в семье ситуации. Отца недооценивали не только как конкретную личность, но и как представителя мужского пола вообще. Так уж повелось в моей родне: всякие положительные чувства по отношению к мужчинам лишь осуждались, презирались и высмеивались. Полюбить мужчину? Ха-ха-ха, какой идиотизм! Такое отношение было в нашей родне фамильным, не даже бабушкой основано, а ещё её бабками и прабабками, и гены передавались по женской линии из поколения в поколение. Тут уж ничего не попишешь. Из нас самой непримиримой в этом отношении была Люцина, и я предпочла бы сто раз умереть мученической смертью, чем признаться в самом невинном сердечном порыве. Моя мать считала мужчин лишь полезными орудиями, которые необходимы женщине в её жизни. Уронив перчатку в яму с леопардами, она потребовала бы принести её не для того, чтобы испытать силу чьих-то чувств, а просто потому, что перчатка ей нужна, до леопардов же и мужчины ей нет никакого дела. А бабушка считала мужчинами только громадных, здоровенных мужиков. Отец был совсем не таким. К тому же сам позволял собой командовать, во всем подчинялся бабам, потому что по характеру был человеком мягким, уступчивым, не любил скандалов и сцен. И наверное, любил нас с матерью.