Просёлочные дороги [Окольные дороги] - Хмелевская Иоанна - Страница 22

— Так дай мне эту иголку с ниткой, — попросил отец, покоряясь судьбе. — Пуговица отыскалась, я её пришью.

— Да я же польским языком говорю — нитку кто-то вытащил! Одну иголку, пожалуйста, могу дать.

Мы с Люциной переглянулись.

— Где был твой халат? В чемодане или на постели?

— В чемодане. На самом верху. И я специально держу иголку, чтобы не вдевать каждый раз, сама знаешь, приходится очки искать. И теперь нитки нет. Ради бога, дайте ему какую-нибудь нитку, он меня доконает своей пуговицей!

Я открыла несессер. Теперь я уже точно знала, что надо проверить. В самом низу лежало лекарство, купленный перед отъездом рафахолин — флакон с таблетками в картонной упаковке. Упаковка была вскрыта…

Я выпрямилась и повернулась к присутствующим. Возможно, мне но совсем удалось скрыть овладевшую мной панику. Люцина шлёпнулась на постель и, подпершись сзади руками, с любопытством глядела на меня. Мамуля судорожно прижала к груди свою сумку. Отец замер с ниткой в руке и иголкой в другой.

— Что ж, — торжественно произнесла я. — Ничего не поделаешь, надо смотреть правде в глаза. Похоже, мы влипли в очень неприятную историю…

Домработница довольно легко успокоилась, узнав, что у нас ничего не пропало. Мы же, напротив, очень встревожились. Визит незнакомца подтвердил, что на Тересу и в самом деле охотились. По каким причинам — неизвестно, но дело с исчезновением Тересы оказалось серьёзнее, чем представлялось вначале. Самое время все как следует обдумать, взвесить, обсудить, припомнить все, случившееся с нами, каким бы незначительным оно ни казалось.

Ужин и семейный совет мы начали одновременно. Вывод первый: неизвестный мужчина хитростью проник в директорский домик с целью отыскать подковку, найденную нами на лестнице королевской башни, и фотоплёнку тёти Яди. По каким-то непонятным нам причинам оба предмета представляли для него большую ценность, причём неизвестно, какой был дороже. Но интересовали его оба, это факт.

Вывод второй: неизвестный прибыл на свекольной машине. А с первых минут пребывания Тересы на земле предков у нас постоянно путается под ногами вишнёвый «пежо». Принимая во внимание нечёткую разницу в оттенках красного цвета и тот факт, что машина неизвестного «не такая, как у пана директора», а у директора был «фиат», возможно, это одна и та же машина.

Плёнку тёти Яди пытались похитить ещё в Колобжеге, таинственный и непонятный визит нанесли в Свебодзицах, а теперь вот украли Тересу.

На прелестной трассе, проходящей среди змей и ужей, я видела двух мужчин у домика лесника. Один разговаривал как человек, другой сразу скрыл лицо под большими мотоциклетными очками, сидел на мотоцикле и слушал наши расспросы насчёт дороги. Орали мы громко, ведь он включил двигатель, надо было его перекричать, так что наверняка уяснил, куда мы поедем. Теперь припоминаю — номера на мотоцикле были варшавские, и вроде бы там была тройка. Ну конечно же, большое «В»! Но типа на мотоцикле я бы не назвала молоденьким, оба они, у плетня, были мужчинами скорее средних лет.

— А с Тересой спускался молодой! — напомнила Люцина.

— Ну и что? Тот, на мотоцикле, доехал до Кудовы и передал его молодому.

— А с чего ты взяла, что неизвестный искал плёнку? Кошелёк-подковку, согласна, свой кошелёк каждому хочется получить обратно, а плёнку?

— Потому что искал в тех местах, где она может быть спрятана. Раскрыл упаковку с моим рафахолином. Зачем?

— Может, у него тоже печень болит? — предположила мамуля, и в её голосе прозвучало сочувствие.

— Вот-вот! — подхватила Люцина, непонятно, в шутку или всерьёз. — Ты проверила, он не принял лекарство?

Ну и семейка, спятишь с ними!

Вздохнув, я вытащила флакон с таблетками, высыпала их и пересчитала. Было тридцать штук, как надо.

— Сами видите! Ничего у него не болело, не лекарство он искал. Да мы и сами могли бы уже догадаться — они давно охотятся за фотоплёнкой. Именно за ней. А кошелёк потеряли уже в процессе поисков…

Мамуля усомнилась:

— Даже если ты и права, откуда они могли знать, что плёнка у нас, а не у Яди? Если, как ты говорить, они с самого начала охотятся за ней и следят за нами, должны искать плёнку у Яди в Варшаве.

Я опять вздохнула:

— В том-то и дело! Когда тётя Ядя уезжала, мы перекрикивались с ней так, что эхо раздавалось в окрестных горах. О местонахождении плёнки могли узнать все, кто находился в тот момент на вокзале, весь город.

И у меня в ушах опять зазвенели отчаянные «ииии» и «ууууу». Да, без сомнения, если за нами следили, то точно знали, у кого находится плёнка.

— Вот значит что, — задумчиво произнесла Люцина. — Если они следят за нами, должны знать — плёнка у нас, мы её ещё не проявили и пока не знаем, что на ней…

— Почему же тогда они не попытались выкрасть её ещё в Нисе? — спросила мамуля, и в её голосе явно звучала претензия по адресу недогадливых преступников.

— А ты откуда знаешь, что не пытались? Может, и пытались, да у них не получилось. Помнишь, какой шум мы подняли из-за льняной тряпки? Могли и за окнами подслушивать, и за дверями топотать, мы бы все равно не услышали.

— Ты права. Могли. И что будем делать?

Я уже приняла решение:

— Надо обратиться в милицию. Дела зашли так далеко, что самим нам не справиться. Мы не знаем, из-за чего весь сыр-бор разгорелся, не знаем, что такое выкинула Тереса, но найти её надо во что бы то ни стало. Повторяю, самим нам не разобраться.

Реакция на моё предложение была однозначной и на редкость дружной. Все трое решительно воспротивились, все принялись кричать. Правда, аргументы у каждого были свои. Признаюсь, я такого не ожидала.

— Погодите, не все сразу! С чего вдруг взъерепенились? Может, я чего не понимаю? Или не знаю? Какие-нибудь фамильные тайны? Почему мы не можем искать Тересу легальным путём? Самое нормальное дело…

— И вовсе не нормальное! — крикнула мамуля. — Не желаю впутывать милицию в наши семейные дела, не желаю… не желаю, чтобы меня затаскали по ихним управлениям, отделениям, комиссариатам! Не желаю! Вот если бы на Тересу кто-то напал в горах, какие-то… не знаю, грабители, бандиты — другое дело. Сейчас мы знаем — она жива и здорова, значит, сама отыщется, а потом будем предъявлять претензии, что мы напустили на неё милицию. Ведь она же приехала из Канады!

— Ну и что? Всех, кто из Канады, отлавливают и бросают в подземелье?

Люцина, редкий случай, поддержала старшую сестру:

— Я согласна, милицию нельзя впутывать в это дело. Тут что-то не так, Тереса с самого начала чего-то боялась, вспомните, как её напугали визиты незнакомых…

— Один визит!

— А вот это ещё под вопросом. Кажется мне, она впуталась в какую-то историю, наверняка случайно, но впуталась, а мы напустим на неё милицию. А если действительно у неё что-то не в порядке? И оставшийся отпуск она проведёт… ну, если не за решёткой, то в кабинетах следователей, на допросах. Тоже хорошего мало. И не исключено, что посадят. А у неё ревматизм…

Я рассердилась:

— Какая решётка, при чем тут решётка? Что за глупости! Будто милиция только тем и занимается, что сразу за решётку сажает!

— На решётке я не настаиваю, но запросто могут запретить ей покидать Варшаву. Представляешь, как она обрадуется? Нет, я ничего не утверждаю, но согласись, история подозрительная.

Отец высказался не столь эмоционально, но твёрдо:

— Я в это дело вмешиваться не желаю. Вы тут что-то говорили о хахале, я слышал. Тереса может делать, что пожелает, но мне это не нравится. Ни в какую милицию я обращаться не стану, не желаю международного скандала. Дойдёт до Тадеуша, а ему будет неприятно.

Я уже готова была рвать на себе волосы.

— Да что на вас такое накатило, спятили вы, что ли? При чем тут международный скандал? Как Тадеуш может узнать об этом?

— Очень просто, — возразили мне. — Дадут объявление в газетах, объявят всепольский розыск, а Тадеуш польские газеты читает.

В общем, опять проблемы. И неразрешимые, потому что каждая сторона стояла на своём. Проблемы усугубляла полнейшая неясность в отношении Тересы: что у неё было на совести и что с ней произошло. Замешана в какую-то подозрительную афёру и её исчезновение связано с этим? Влюбилась и сбежала с предметом своих чувств? Её похитили совершенно посторонние злоумышленники и увезли в неизвестном направлении?