Проклятое наследство - Хмелевская Иоанна - Страница 41

У меня снова перехватило дыхание — я узнала машину…

Из ближайшего дома выбежали люди, зажёгся свет над входом в дом. Откуда-то вдруг её собралась толпа, поднялся крик. Я погасила фонарь — единственное, на что сейчас была способна. Вяло подумала о сигарете. Вдруг около моей машины появилась какая-то тень. Фары освещали обочину улицы, по которой бежали люди, с правой стороны кто-то пытался открыть дверцу. Я взглянула на этого кого-то. Господи, галлюцинации у меня или шок — в любом случае быть того не может. Передо мной стояла Баська, Баська, только что сбитая каким-то выродком, труп которой лежит на дороге, окружённый кричащей толпой, — её трагическую гибель я видела собственными глазами! Тем не менее около машины стояла Баська собственной персоной и даже пыталась открыть правую дверцу.

— Боже милостивый, погаси эти фары! — рассердилась она. — Ослепила меня совсем! Что там происходит, подрался кто-нибудь?

Моё состояние все ещё оставляло желать лучшего: на смену столбняку пришла страшная слабость.

— Ты… там… лежишь… — выдавила я с трудом.

Баська наклонилась к открытому окошку.

— Что? Что ты сказала?

— Ты там лежишь…

Баська посмотрела на меня, на толпу и опять наклонилась к окну.

— Где я лежу? — любезно поинтересовалась она.

— На дороге…

— Ага, лежу на дороге…

Она выпрямилась, интенсивно размышляя над смыслом странных слов и переводя взгляд с меня на сборище людей и обратно. Слабость понемногу отпустила. Я погасила фары, вяло переползла на левое сиденье и потянулась за сигаретой. Баська открыла дверцу и села.

— И все-таки что случилось? По пути сюда я вроде разглядела какую-то суету на той дороге, но ты основательно ослепила меня фарами. Так кто там лежит?

Я несколько раз глубоко вздохнула, закурила и попыталась справиться с сумбуром в голове.

— Ничего особенного, минуту назад тебя сбила машина. Насмерть. Люди там кричат над твоими останками.

Баська пошарила в бардачке, нашла сигареты, вытащила одну и не спеша закурила.

— Никак не соображу, кто из нас сбрендил. Постой! Черт побери, охота же наконец сообразить, что ты имеешь в виду. Так, говоришь, кого-то сбила машина?

— Не кого-то, а тебя.

— А почему именно меня? Откуда ты знаешь, что меня?

— Я же видела — ты шла от тётки…

— И узнала меня в такой темнотище?!

— Разумеется. Ты была в шляпе. И в своей чёрной шали. Несла букет, как всегда.

Баська на миг онемела.

— О господи… — прошептала она с ужасом, словно только теперь поверила моим словам. — Боже милостивый, подожди меня! Одну минутку! Сейчас вернусь, не уезжай!

И не успела я ответить, как она открыла дверцу и помчалась к толпе. Я сидела не шевелясь, хотя и пришла в себя настолько, чтобы понять из криков, что в «Скорую помощь» и в милицию позвонили, машины никто не видел, а «скорая» вообще-то не нужна, ибо пострадавшая умерла на месте. Начала инцидента, кажется, не видел никто, все согласно твердили, машина-де переехала лежащее на дороге тело.

Баська, запыхавшись, примчалась через несколько минут с плетёной сумкой в руках. Только тут я отдала себе отчёт, что сумки у «той» Баськи не было.

— Ну, ясно, — объяснила она, садясь. — Я все поняла. Полоумная старушка выкрала мою шаль и шляпу, забрала тёткину метлу и отправилась куда-то с визитом. Ладно хоть сумку мне оставила. А ты видела не букет, а метлу. И машина задавила помешанную бедолагу, а не меня. Осознай это наконец и перестань меня уговаривать, будто я лежу, раздавленная, на дороге.

— Какая разница, — заявила я решительно, поскольку моя голова уже работала на полную катушку. — Он намеревался расправиться с тобой, где-то затаился и выжидал. Я его узнала. По-моему, у него не все дома. Смываемся отсюда, вот-вот явится милиция, кто-нибудь вспомнит, что я его осветила. И придётся давать показания. А покойницей занимается уже половина Виланова, обойдутся без нас.

Баська молчала, только согласно кивнула. Мы не обменялись ни словом, пока не выехали на Вислостраду.

— Как она ухитрилась стащить у тебя шаль и шляпу? — мрачно поинтересовалась я. — И вообще где тебя носило? Явилась с противоположной стороны.

— Я и сама стараюсь вспомнить, где была и что делала, — задумалась Баська. — Летала как заведённая туда-сюда — ведь на шее остались и дети, и тётка. Всякий раз надеялась, что последний раз, и шляпу не снимала. Тётка задремала, я повела детей укладывать спать и тут все оставила у тётки — хотела вернуться, поскольку Зоськи не было…

— Какой Зоськи?

— Тёткиной дочери. Двоюродной сестры Павла. Уложила детей, как раз пришли их родители. Мы поговорили всего с минуту, я и так опоздала, думала, небось ждёшь, может, встречу тебя по дороге. Вот и встретились…

События понемногу укладывались в цельную картину. Преступник в машине, конечно, подкарауливал Баську. Настроился на фигуру в большой шляпе и просто не обратил внимания, когда в последний раз она прошла с детьми без головного убора, без шали… Засветло не решался на бандитский наезд, наверняка ещё было людно; последний раз видел, когда направлялась к тётке, и ждал её оттуда. Путь от тётки только один — по тропинке через пригорок…

— Зоська уже вернулась, — продолжала Баська. — Тётка говорит, полоумная влезла в окно и разбудила её. Надела мою шляпу, лежавшую на столе, ни капельки не смутилась тётки, погрозила ей метлой и ушла через дверь. Тётка разнервничалась, да ничего не могла поделать — двинугься не в состоянии.

— Эта помешанная бабка спасла тебе жизнь…

Баська помолчала.

— Пожалуй, да, — признала она неуверенно. — Бог с ней, со шляпой, спаси, господь, бабкину душу… Послушай… Ты вроде сказала, знаешь, мол, кто был в машине. В самом деле знаешь или привиделось?

— Конечно, знаю. И мне это здорово не нравится. Боюсь, шутки кончились, пора все рассказать майору.

— Может, сначала мне? — разнервничалась Баська. — В конце концов, меня это касается или нет?

Я молчала до Гагарина. Свернула направо, на непроезжую часть улицы, и остановилась. Я злилась, дело, похоже, окончательно запуталось, и только Баська могла кое-что объяснить. Если впредь будет валять дурака, начхать мне на всякую дружбу.

— Касается тебя, — сердилась я. — И ох как близко тебя коснётся, если не перестанешь быть идиоткой! Не беспокойся — рано или поздно он тебя пришибёт. Одного не пойму, почему?

— Боже мой, да о ком ты?

— О владельце тачки, задавившей вашу полоумную. Я эту машину знаю уже давно. Рассмотрела её неплохо и сегодня — мой фонарь работает что надо, а машина не перекрашена: все та же суриковая блямба на левом заднем крыле.

— Какая машина?

— Старый зелёный «пежо-404».

— Чей?

— Не знаешь чей? Мне казалось, ты знаешь…

— Не терзай меня, ради бога! Чей?!

Я заколебалась, потом с трудом выдавила:

— Гавела, конечно.

Баська в немом изумлении, словно громом поражённая, замерла с открытым ртом, потом подскочила и плюхнулась опять на место. Уставилась на меня круглыми глазами.

— Только, ради бога, не падай в обморок, — съязвила я. — Ещё этого не хватало…

Наконец Баська тихо и хрипло выговорила:

— Ты уверена?.. Хочешь сказать, Гавел?.. Господи Иисусе, ты уверена?!

— Второго такого зеленого «пежо» с блямбой на заднем крыле нет. Гавел на нем лет шесть гонял, в последнее время «мерседес» завёл, а «пежо» не продал, я сама в гараже его видела всего несколько месяцев назад. Так вот, Гавел тебя задавил, и я хочу наконец узнать степень его участия во всей этой сумасшедшей антрепризе.

Баська закурила трясущимися руками. Оглушённая, подавленная, она отчаянно пыталась хоть капельку прийти в себя.

— Гад, — прохрипела она. — И кретин. Нет, у меня просто слов нет! В жизни бы в голову не пришло… Я думала… Нет, я и близко не думала… Из мести, что ли? Ну и скот… Так мне и надо, о боже, понятия не имею, что теперь делать…

— Информация, прямо скажем, не ахти какая понятная… Постарайся излагать членораздельно. Ну так что, вышла крутая заваруха?