Подозреваются все [Мы все под подозрением] - Хмелевская Иоанна - Страница 47

— Так, — сказал прокурор, вернувшись в конференц-зал. — Но мне удалось это сделать с огромным трудом, а судя по тому, что вы рассказываете, он сделал это свободно. У меня рост метр семьдесят девять… Это должен быть очень высокий человек…

— А разве вы видели у нас в мастерской хоть одного малорослого? — любезно спросила я.

Они снова посмотрели друг на друга.

Только теперь до меня дошла мысль, что они ведь должны что-то знать. Знать гораздо больше… После того как увезли Ядвигу, они же по-прежнему остались в мастерской и, несомненно, преследовали этим какую-то цель. Они же не информируют меня обо всем… Не было разговоров о ключе, об экспертизе, о пропавшем документе Ядвиги… В этом что-то есть.

Страшно заинтересованная, я вглядывалась в их каменные лица, но ничего узнать мне не удалось. Я вернулась к Алиции и Мареку, терпеливо ожидающим объяснения моих странных действий. В мастерской по-прежнему стоял шум, оказалось, что все очень много знают. Собственно, ничего необычного в этом не было, в конце концов, умные люди, которым задаются вопросы об определённых вещах, могут сделать для себя какие-то выводы. Главным образом разбиралась проблема ключа, который, похоже, не имел никакого отношения к Ядвиге.

Не вмешиваясь в эти совместные расследования, я приступила к продолжению беседы в нашем углу. Мы втроём пришли к выводу, что пока все довольно туманно. Однако, возможно, Ядвига говорит правду и Тадеуша убил кто-то вошедший в конференц-зал после её ухода.

— Я не хотел бы возбуждать шум и бросать ненужные подозрения, — поколебавшись, сказал Марек, — но не уверен в том, что не должен поделиться ими с нашими любимыми властями…

— Что ты имеешь в виду? — спросила Алиция, быстро взглянув на него.

Марек снова заколебался.

— Не знаю, не знаю… Нет, подожду, Ядвигу пока ещё не вешают. Будем надеяться, что все откроется само, я ужасно не люблю участвовать в подобных вещах…

Алиция молчала. Я тоже. У меня не было уверенности, не подозреваем ли мы, случайно, одного и того же…

Пока я была очень довольна, что мне удалось вселить в милицию сомнения по поводу санитарного оборудования. Марек свои слова объяснять отказался, поэтому я вернулась в отдел, где царила атмосфера подавленности. Никто ничего не делал, зато усе строили самые мрачные прогнозы относительно будущего нашей мастерской.

— Нет, мы не выберемся из этой истории, — тяжело вздохнул Януш. — И так было бы трудно, а уж теперь, без заказов! Нет, с нами теперь покончено…

На этот раз я сама позвонила прокурору.

— Вы считаете, что я поступила плохо? — с горечью спросила я. — А вы бы стали обвинять своего сослуживца, который в довершение всего, на ваш взгляд, невиновен?

— Но хоть кто-то, по вашему мнению, может оказаться виновным в этом деле? — раздражённо спросил он. — Боюсь, что вы приписываете вину каким-то потусторонним силам.

— Нет, теперь уже нет. Теперь я уже не буду протестовать, но при условии, что вина этого человека будет доказана. А пока это все только одни подозрения, и притом у меня такое впечатление, что вы не рассказали мне о множестве вещей…

— Вы считаете, что я поступил плохо? — издевательски спросил он. — Вы можете, положа руку на сердце, сказать, что вы сообщили абсолютно все, что знаете?

Нет, этого я сделать не могла. Он, вероятно, обиделся на меня, так что в тот вечер я рано улеглась спать…

Назавтра все началось с самого утра. Несмотря на арест Ядвиги, капитан и прокурор находились в мастерской, снова допрашивая всех по очереди. Мы не имели понятия о том, что они хотят выяснится а вопросы не позволяли сделать каких-либо конкретных выводов. Снова они проверяли наши алиби, но уже не на день преступления, а на вчерашний день.

— Что, черт побери, может, в городе ещё кого-то задушили! — гневно сказал Януш, возвращаясь с допроса.

— По-видимому, где-то что-то произошло, — задумчиво ответил Лешек. — Я ходил вчера выпить пива и теперь должен представить свидетелей. Хорошо, что этот парень в киоске меня знает.

— Слушайте, а ко мне они привязались из-за того, что я возвращался из управления на трамвае, — сказал ужасно взволнованный Влодек, который зашёл в наш отдел, чтобы успокоиться. — А на чем я должен был возвращаться? На воздушном шаре?

— Разве ты не вернулся с Витеком на машине? — удивился Януш. — Мне казалось, что вы поехали вместе.

— И ты теперь начинаешь? Отвяжись от меня! Нет, я не вернулся с Витеком, нет такого предписания, чтобы я обязательно возвращался с Витеком! Витек поехал в какую-то мастерскую!

— Они страшно удивились, что я все время сидел в бюро, — сказал Веслав, явно очень довольный, что ему удалось так удивить следственные власти. — По-моему, они всех обо мне спрашивали. Интересно, почему…

Только теперь я, наконец, задумалась. Ответ Веслава натолкнул меня на мысль: Веслав был подозреваемым… Вопросы об алиби, задаваемые всем, это только предлог… Им нужны только те, которые были в городе, в управлении! Сейчас… кто это был? Збышек, Витек, Каспер и Рышард… Видимо, кто-то из них что-то сделал?

Через полчаса стало ясно, что Каспер отпадает, остались только трое. Каспер сразу после управления вернулся в бюро на такси вместе с одним типом, технологом из соседнего бюро. Витек поехал на машине в какую-то мастерскую, Збышек задержался где-то в городе и вернулся значительно позднее, а Рышард не вернулся совсем. О чем же, господи, здесь может идти речь?

После своего негативного поведения в деле Ядвиги я не имела никакой надежды получить сведения от прокурора. Разве только я сама смогу придумать что-то интересное, что поможет возобновить наши контакты. Но что придумать?

Я думала и думала, а атмосфера в бюро становилась все мрачней и мрачней и в конце концов дошла до предела, потому что надо было идти на похороны Тадеуша. Все как один, в хмуром молчании, мы шли в погребальной процессии, и ни у кого не было ни малейшей надежды на то, что все когда-нибудь прояснится…

На следующий день время тянулось вяло. Витек упорно заставлял нас заниматься работой, которая ни у кого не шла. Все были какие-то погасшие, Ядвига сидела в тюрьме, а прокурор с капитаном в конференц-зале. На этот раз они проводили исследования, которые были предложены мной, что меня несколько утешало, потому что после разрыва с ними всяческих контактов я чувствовала себя не слишком радостно.

Проведя эти самые исследования самолично, я поняла, что дело предстаёт в достаточно безнадёжном свете. Каждый говорил нечто иное. Влодек утверждал, что последним в конференц-зал пришёл Рышард. Анджей утверждал, что Витек. Януш заявил, что это был Збышек, а Казик — что Веслав. Стефан в свою очередь назвал Анджея. Совершённая путаница, в которой светлым пятном оказалось только одно, что первым на обыск прибыл Каспер. В этом единственном все были друг с другом согласны, поэтому Каспера я должна была определённо исключить.

Витольд единственный пытавшийся нормально работать, поехал забрать проект от районного архитектора. Его свободным местом немедленно воспользовался дьявол, к которому я на этот раз была настроена крайне неблагосклонно.

— Отстань от меня! — сказала я сразу же, как только он появился. — Ты мне надоел. Ничего хорошего из моих контактов с тобой не выходит.

— Потому что ты идиотка, да ещё к тому же редкостная, — ответил нисколько не разочарованный дьявол, ставя кресло Витольда поудобнее. — Почему ты ничего не сказала им о тайнике Тадеуша?

— Потому что знаю, так же хорошо, как и ты, что этот тайник… впрочем, как и ты… являетесь всего лишь плодом моего воображения. Я не собираюсь постоянно выставлять себя перед людьми идиоткой!

— Будь же ты последовательна! С самого начала и до конца твоё воображение совпадает с действительностью. Тебе не приходит в голову, что в этом что-то есть?

Я задумалась, неохотно глядя на него. Кто знает, может быть, и на этот раз я права?..