Подозреваются все [Мы все под подозрением] - Хмелевская Иоанна - Страница 32

— Но почему ты тогда не отдала его? Все же искали! — вступил в разговор Лешек.

— Откуда я могла знать, что он его сюда заткнул! И как хорошо спрятал, в самый низ. А тогда у даже не знала, что вы ищете.

— И все это обрушилось на белого Витольда. Я удивляюсь, как он сразу тебя не убил!

— Не переживайте, — успокоил нас Лешек. — Убьёт, когда вернётся.

— Как вы думаете, — заинтересовался Януш, — может, он теперь несётся по улице с этим рулоном в руке и кричит «господи»?

— Хоть бы только под машину не попал, — озабоченно сказал Лешек.

— Что за бюро! — вздохнул явно обрадованный Веслав. — Дня не проходит, чтобы не произошло какой-нибудь глупости.

— Это точно, но вчера был рекорд..

— Ради Бога, выключите это радио, кто из вас выращивает рапс?!

— Иди, — сказала Алиция, заглядывая в комнату. — Прокурор давно не видел тебя.

Лешек внезапно сорвался с кресла и ринулся ко мне.

— Вся наша надежда на вас, — трогательно заявил он. — Позвольте мне поцеловать вашу ручку, о леди Макбет, Цирцея…

— Идите к черту! — гневно сказала я, вырывая у него руку. — Как при таких обстоятельствах я могу обольщать человека?!

— Должен сказать, что вам удалось создать совершённое преступление, — заявил мне прекрасный прокурор, который на этот раз был в костюме и снежно-белой рубашке с чёрным галстуком.

Он сделал безукоризненный поклон, причём — явно безотчётно, потому что я была в большей степени женщиной, чем подозреваемой. На его лице застыло непроницаемое служебное выражение, а в глазах был блеск частного характера. Я подумала, что, возможно, дьявол прав…

Капитан уныло смотрел в окно.

— Я уже не знаю, как с вами разговаривать, — неохотно буркнул он. — Что за люди!..

— Очень симпатичные, — запротестовала я. — Может быть, немного эксцентричные, но это не порок.

Мужчины посмотрели друг на друга, а потом на меня, пробуждая этим во мне живой интерес. Капитан пожал плечами, а прокурор немного поколебался.

— Ну ничего… — сказал он. — Что бы вы сказали на то, если бы нам с вами попытаться поговорить на какой-то другой, нейтральной территории? Например, где-нибудь в кафе. Не с целью проведения официального допроса, а скорее для неофициального обмена мнениями… Просто подискутировать на интересную тему…

Я почувствовала какой-то подвох, хотя само по себе это предложение было мне на руку. Но, полагаясь на свой дипломатический талант и незаурядные умственные достоинства, я выразила согласие. Мы назначили время и место. Капитан не вмешивался, слушая наш разговор с выражением безнадёжного смирения.

Спустя полчаса я уселась за тот же столик, за которым недавно мы с Алицией вели наше расследование. Нетипичный прокурор явно относился ко мне, как к достойному ухаживания объекту. У меня не было никаких сомнений, что дьявол в этой истории принимает живое участие.

Прокурор закурил, посмотрел на меня необыкновенно яркими блестящими глазами на каменно-спокойном лице и сказал:

— Мы пришли к выводу, что в этой ситуации у нас в одиночку ничего не получится. Мы не можем удовольствоваться семью подозреваемыми, потому что это значит — не иметь ни одного. Мы находимся в чужой среде, вокруг люди, совершенно нам незнакомые, но зато прекрасно сжившиеся друг с другом. Хуже ничего быть не может! Мы вынуждены просить помощи кого-нибудь, кто хорошо знает персонажей этой драмы, обстоятельства и все остальное. Выбор пал на вас. При этом мы исходим из предположения, что вы невиновны…

— А если я виновна, то вы откроете это именно благодаря нашей совместной работе, — дополнила я. — Что ж, очень правильное решение. На чем же вы остановились?

— Я даже не могу вам ответить на этот вопрос… Послушайте меня. Обнаружить-убийцу можно двумя способами: или с помощью каких-либо улик, или путём исключения невиновных, в надежде, что постепенно отпадут все, за исключением одного. В этом случае ни тот ни другой способ не даёт результатов. Улик практически нет, убийца, несомненно, человек умный. Метод исключения тоже действует с трудом, принимая во внимание специфику среды, а также то, что мотивы и возможность совершить преступление были практически у всех вас. Редко бывает, чтобы столько людей оказались так прочно замешаны в убийстве. И ещё при этом каждый старается что-то скрыть, причём неизвестно, имеет это отношение к убийству или нет. Сегодня стало известно о запертой двери, откуда мы можем знать, что тут ещё откроется странного и удивительного и когда это может произойти?! Капитан разочаровался во всем, а я… Для меня это вопрос престиж честно признаюсь вам, у меня есть личные причины, из-за которых я должен это дело раскрыть. Вся моя надежда — на вас.

— А моя — на вас, — решительно сказала я.

Прокурор посмотрел на меня несколько удивлённо.

— Что вы хотите этим сказать?

— Вы, видимо, догадываетесь что мы проводим собственное расследование? Если бы не тот факт, что сначала это преступление всеми обсуждалось и что все были так потрясены неожиданной реализацией моей фантазии, несомненно, ещё до вашего прибытия половина дела была бы уже раскрыта. Примите во внимание то, что моя фантазия вытащила на дневной свет нашу личную жизнь… Вроде бы это были просто шутки, но в них — множество правды. А потом все смертельно перепугались и поэтому набрали воды в рот, что, впрочем, не совсем удалось. Возвращаюсь к теме. Мы проводим своё расследование, и из него становится ясно, что все указывает на невиновного человека. Я надеюсь на то, что вы найдёте настоящего виновника, тогда невиновный автоматически отпадёт.

— Во-первых, кто это «мы», а во-вторых, кто этот невиновный?

— Мы — это Алиция и я. Сейчас я вам все объясню, но могу ли я рассчитывать на взаимную откровенность?..

— Можете, можете, — сказал он нетерпеливо. — Раз я хочу, чтобы вы помогли нам, то придётся немного ввести вас в курс дела, не правда ли?

Я кивнула головой и, признав превосходство следственных властей, коротко рассказала, как и к чему мы пришли с Алицией. Потом припомнила дьявола и высказала робкое предположение об авторстве телефонного звонка. Теперь прокурор смотрел на меня с интересом.

— Конечно, мы это тоже принимаем во внимание. Возможно, звонок был случайным. Это, разумеется, упрощает проблему, потому что было бы неплохо свести следствие только к оставшимся четырём особам…

— Подождите, каким четырём? У нас получилось только три… Минуточку, сначала скажите, во сколько он погиб по определению врача?

— Между 12.30 и 12.45.

Удар тяжело обрушился на меня, хотя я ждала чего-то в подобном роде. Именно на эту четверть часа приходились четыре минуты Збышека.

— Хорошо, но кто эта четвёртая особа?

Оказалось, что наши расчёты содержали ошибку и четвёртой особой был Веслав. Все остальное удивительно совпадало с выводами, сделанными милицией. Веслав меня неслыханно удивил.

— У него было около пяти минут на то, чтобы задушить жертву. Мог успеть, правда? — спросил прокурор, демонстрируя мне нечто вроде извлечения из их графика отсутствия. Я с интересом его изучила и сравнила с нашим, который захватила с собой на всякий случай.

— Ну хорошо, предположим, что звонил один человек, а убил Столярека кто-то другой… причём одно от другого отдалено на пятнадцать минут… и что из этого?

— Тогда мы должны принять во внимание девять человек. Господи, с ума можно сойти!.. И об этих девяти я хотел бы с вами поговорить!

Девять человек. Девять человек, которых я много лет хорошо знаю. Кто-то из них должен быть убийцей… Чудовищно!

Начали мы с Каспера. Все, что касается Каспера, мной было обдумано раньше, не без помощи дьявол поэтому теперь я без труда могла высказать свою точку зрения. Прокурор в принципе согласился со мной.

— Да, логически рассуждая, он, действительно, скорее подозревал пани Мяснику, чем сделал это сам. А может, он специально устроил это представление, чтобы отвести от себя подозрения?

— Возможно, но тогда бы он так вёл себя с самого начала. А он вначале держался так, как будто хотел именно возбудить эти подозрения.