Особые заслуги - Хмелевская Иоанна - Страница 47

Тут вернулся из леса пограничник. Он услышал последние слова Павлика и посоветовал:

— Лучше уж ничего больше не проверяйте. Поручик сейчас будет здесь.

— Прямо сейчас? — не поверил Павлик.

— Ну не прямо, минут через двенадцать.

Появился поручик даже скорее, чем его ждали. Рядом с ним бежал его пёс. Одного взгляда на пса Яночке хватило, чтобы сделать вывод: они явились не из Крыницы, были где-то поблизости. Должно быть, поручик предчувствовал, что этой ночью произойдут важные события.

— Давайте коротко и только о деле! — скомандовал поручик. — Что с кладбищем?

Павлик сосредоточился, поднапрягся и постарался коротко и ясно удовлетворить любопытство поручика милиции.

— Рыжий и Лысый могилы разоряют. Давно уже в них копаются, как бульдозеры роют. Но в данный момент на кладбище Лысого нет, сидит наверное, в машине, машина припаркована у кемпинга, а сейчас на кладбище вместе с Рыжим орудует какой-то Прилизанный, его мы не знаем…

— И Ушастого тоже нет, — дополнила рассказ брата Яночка. — А у него двойные номера на машине, с одной стороны номер Ушастого, а с другой — Лысого, иностранные номера. Нажмёшь в машине кнопку и номер переворачивается. У нас оба номера записаны.

У поручика от возбуждения запылали щеки и засверкали глаза.

— Двойные номера, вот оно что!.. А вы откуда знаете?

— Собственными глазами видели. Две машины у них, совсем одинаковые, только по счётчику и различаем, то есть по показаниям километража на счётчике. У нас это тоже записано.

— И поспешите, им осталось всего семь могил раскопать! Может, сейчас найдут и смоются!

— А что найдут?

— Как что? Да те самые штабные документы, ещё с войны!

Поручик не поверил своим ушам.

— Как ты сказал?! Какие документы?

— Говорю же — секретные штабные документы немцев! В войну там закопали! Спрятали!

— А вы откуда знаете?

— Догадались. Ведь здесь шла война, так? Немцы держали оборону, r»j? Значит, должен же быть у них тут штаб? А когда драпали, так решили секретные документы спрятать. И в какой-то из могил спрятали.

— А догадались сами, значит…

Поручик вроде бы немного успокоился. Не хватало ему ещё тут шпионского гнёзда. Но похоже, его выдумали эти шустрые детки, их собственные вымыслы…

— Будьте любезны, эти записанные вами номера! И уточните, где роют.

Яночка извлекла из кармана джинсов блокнотик, вырвала из него страничку и передала поручику. Пожалуйста, ей не жалко, они с Павликом помнят эти номера. Павлик тем временем опять сосредоточился, теперь на топографии местности.

— Схватились они, значит, за седьмую могилу… как раз посередине, на самой верхушке. А необработанные остались с этой стороны, — размахивал мальчик руками, показывая, с какой именно, — и вон с той, немного пониже…

Поручик прекрасно разбирался в жестикуляции Павлика, понимающе кивая головой и стараясь запомнить.

— Молодец, все понял. Об остальном поговорим завтра. А сейчас забирайте собаку и марш домой! Чтобы я тут вас больше не видел!

— Это как же понимать? — возмутилась Яночка.

— А так и понимайте, как я сказал! Считайте, заслуга у вас в кармане. Не знаю, чего вы там отмочили, но полагаю, её на все хватит, грандиозная заслуга! А сейчас нам надо действовать, не до вас, так что марш домой!

Дети были сбиты с толку. Как же так, домой? Ведь вот пограничники рядом, явно собирались их арестовать за нелегальный переход границы, ведь преступление же… Павлик взглянул на сестру. Та уже пришла в себя и теперь с самым невинным видом устремила взор куда-то в глубь леса. Ага, она права. И Павлик тоже незаметно огляделся. Вредный поручик, однако, заметил. Подозвал к себе одного из пограничников и прошептал:

— Слушайте, проводите этих паршивцев до самого их дома! И не уходите, пока не убедитесь — они вошли и уже больше не вышли, не то опять отправятся на ночную прогулку. От них всего можно ожидать, уж я знаю, кошмарные ребятки!

— Будет сделано! — отсалютовал пограничник и повернулся к кошмарным ребяткам. Перед ним стояли два ангела во плоти, глядя на него невинными голубыми глазами. Если бы не строгий приказ старшего по званию… И пограничник грозно произнёс:

— Ну, мои дорогие, пошли домой! Вы первые я за вами.

Долгое время Павлик и Яночка шествовали в угрюмом молчании. Впереди Хабр, позади пограничник, не спускающий с них бдительного ока, А он и в самом деле перехватил взгляд, который детки уходя бросили на милицейскую овчарку, и прекрасно понял значение этого взгляда. На то он и пограничник, притворная покорность конвоируемых его не обманула.

Когда проходили рядом со знакомым муравейником, Павлик не выдержал.

— Слушай! — шепнул он сестре, не в силах больше выносить неизвестность. — А арестуют нас когда? Не говорили?

— Не знаю, — шепнула сестра в ответ. — Насчёт ареста — ни словечка.

— А где тебя поймали?

— На границе.

— Надо же! И что сказали? Кричали: «Стой, стрелять буду!»?

— Зачем? Я и так стояла,

— Ну тогда как ругались? Расскажи, что говорили.

Яночка честно постаралась вспомнить, что говорили пограничники, застукав её в обнимку с пограничным столбом. Что-то наверняка говорили, но никак не вспомнить. Первые слова не вспомнить. Потом до неё начал доходить смысл сказанного. И девочка прошептала, вспоминая:

— Они решили — я заблудилась. Спросили, что я здесь делаю ночью.

— А ты что ответила?

— Как что? Правду ответила!

— Что?!

— Ну да, правду. Сказала — мы хотели посмотреть на кабанов.

Павлик даже остановился от возмущения. — Выходит, соврала властям! Bed| мы же следили за этими..

Оглянувшись на бдительного пограничника, мальчик не докончил и быстренько двинулся дальше. Сестра поспешила за ним, ехидно прошептав:

— А кабанов, скажешь, не хотел увидеть? Кто докажет, что я соврала? Чистую правду сказала, ведь давно мы мечтали увидеть кабанов. Ну и увидели! И за мной один гнался! Я и об этом сказала пограничникам, и это тоже чистая правда.

— Ну, допустим, — успокоился Павлик. — А какая нелёгкая тебя понесла на границу?

— Я и не собиралась на границу. Шла к дороге, чтобы по ней до дома добраться. Шла себе по тропинке и встретила ещё одного…

— Кого?!

— Да кабана же! Стоял поперёк тропинки, страшный — ужас! На меня клыки наставил, вот-вот бросится. Что мне оставалось делать? Пришлось… пришлось… удалиться в противоположном направлении.

Да, не везло им этой ночью. По страшному не везло! А так все хорошо задумали! Главное же — не увидят самое интересное, не увидят того, что сейчас происходит на кладбище. И с кабанами как-то не так встретились, толком и разглядеть не сумели. А на кладбище сейчас…

Тяжело вздохнув, Павлик остановился у калитки своего дома.

— Ну, чего встали? Входите в дом, мои дорогие! — поторопил их пограничник.

— Но ведь, того… Видите ли, дверь ведь заперта, проше пана, — сбивчиво начал Павлик.

Сестра задала вопрос в лоб:

— Ведь для вас всё равно, через что мы в дом войдём?

Пограничнику было всё равно, лишь бы дети вообще проникли в свой дом. И он без особого удивления наблюдал за тем, как все трое один за другим пролезли в маленькое окошечко подвала как потом дети выколупали кусочки угля, понапиханные в оконную раму так, чтобы рама не опустилась, дождался, пока подвальное окошко не закрылось плотно-плотно. Нет, этого мало. Оглядевшись пограничник увидел и притащил к упомянутому окошку тяжеленную железную тачку. Подпёр ею окно снаружи. Опять постоял, подумал, вспомнил своё детство золотое, не столь уж отдалённое, и опять огляделся. Теперь он приволок к окну совершенно неподъёмный чурбан, на котором хозяева рубили дрова. С огромным трудом подпёр им окно, на него взгромоздил тачку и отёр пот со лба. Вот теперь можно спокойно удалиться. Баррикада получилась на славу!

Отсутствие детей пани Кристина заметила только перед самым завтраком. Её супруг успел съездить в столовую базы отдыха и привезти завтрак, пани Кристина успела заготовить дополнительные бутерброды, а детей всё не было. Случалось, они ещё до завтрака отправлялись по своим делам, но уж на завтрак-то всегда появлялись. Несколько удивлённая мама заглянула в комнату детей.