Особые заслуги - Хмелевская Иоанна - Страница 24

— И ничего-то я толком не разглядела! — раздражённо прошептала Яночка Павлику. — А тут ещё эти заслонили…

— Тсс! — прошептал Павлик в ответ и мотнул головой куда-то вдоль пляжа. Взглянув в том направлении, Яночка увидела Хабра. Пёс, видимо, вернулся из леса через соседний проход в дюнах и сейчас, приткнув нос к песку, явно шёл по следу, направляясь прямиком к морю. У самой воды повернул и теперь бежал в сторону Яночки с Павликом, но уже не так быстро. Похоже, набегающая волна размывала след. Вдруг пёс поднял голову, понюхал воздух и не раздумывая бросился к незнакомцу в шортах. Резко затормозив, опять понюхал воздух, несколько раз обежал вокруг не замечавших его мужчин, занятых разговором, вернулся к оставленному следу, оглянулся на Яночку с Павликом и, убедившись в правильности сделанного вывода, оставив последние сомнения, торжествуя, сделал стойку на выслеженного зверя, — Так! — громко вырвалось у Павлика.

Занятая разноцветными камешками Мизя на всякий случай испуганно пискнула. Это заставило Павлика взять себя в руки и сдержать рвущиеся на уста слова. При Мизе ничего нельзя говорить, а пообщаться с сестрой срочно требуется. Сначала надо избавиться от Мизи. Мальчик оглянулся. Что бы тут придумать? Вдохновение снизошло внезапно.

— О, медуза! — вскричал Павлик. — О, две медузы!

С паническим воплем Мизя вскочила и бросилась наутёк. Павлик не вставая подполз к сестре.

— Видела? Хабр шёл по следу того типа.

— Вот я и гадаю, где же он мог его встретить? — отозвалась девочка. — Без причины не шёл бы.

— Так надо его спросить!

— А пока беги за ним! Скорее!

Павлик с такой энергией бросился к Хабру, словно после трудоёмких утренних экспериментов в море прошло, как минимум, недели две. И когда все ещё встревоженная Мизя боязливо вернулась к брошенным камешкам, Павлик с Хабром были уже далеко. Яночка с отвращением вяло ковыряла лопаткой песок, всем сердцем испытывая глухую неприязнь вот к этому живому препятствий, помешавшему предаться ни с чем не сравнимым эмоциям охоты. Нет, надо во что бы то ни стало избавиться от этой трусихи. Хотя бы на один денёк избавиться… Что бы такое придумать?

В голове зароились какие-то неясные соображения, засверкали рубины и брильянты, замелькали пани, обвешанные этими драгоценностями. Хорошо бы эти пани были где-нибудь подальше, ну, скажем, в Рыбачьих Контах. О, замечательно, в Рыбачьих Контах, несколько километров отсюда! Мизя с матерью могли бы отправиться в Конты любоваться рубинами и брильянтами на элегантных женщинах. Ничто другое Мизю с мамой не заинтересует, rnk|jn драгоценности. Итак, решено! Яночка уже раскрыла рот, чтобы начать очередную байку, да пришлось закрыть, так как внезапно перед ней появился Попрыгун. Он возвращался и шёл один. Мужчина в шортах остался где-то вдалеке, несомненно под бдительным наблюдением Павлика и Хабра. Бросив лопатку, Яночка вскочила.

Переполошённая Мизя с криком ужаса тоже вскочила.

— Что? Опять медузы?

Оглянувшись и убедившись, что этих страшилищ поблизости нет, она вцепилась в Яночку:

— Ты куда? Ты зачем? Я хочу с тобой!

Яночка с раздражением подумала, что Мизя будет похуже смолы, но ведь мама велела поиграть с ней… Ладно, если уж не отвязаться от этой прилипалы, то пусть хотя бы сама идёт, чтобы не приходилось её тащить и подгонять.

— Там, у порта, много красивых камешков, — сказала Яночка. — И к тому же разноцветных.

Разноцветные камешки явно заинтересовали Мизю, она отпустила Яночку и вприпрыжку побежала рядом с ней. Наверное, и сам порт не казался ей опасным местом. И только на полпути она спохватилась:

— Ой-ой, ведь там рыба!

— Нет там никакой рыбы! — решительно заявила Яночка, не снижая скорости и не спуская глаз с шагающего впереди Попрыгуна. И пояснила: — Всю рыбу забирают в рыбный склад, помнишь, ой там, возле автобусной остановки.

Перед портом и в самом деле оказались целые россыпи разноцветных камней. Особенно красивыми они казались потому, что время от времени на них набегала лёгкая волна, смачивала и они потрясающе блестели и переливались на солнце. Вскрикнув от восторга, Мизя присела и принялась собирать сокровища. А перед Яночкой возникла следующая проблема: как сначала оторвать Мизю от этой красоты, а затем каким-то чудом провести её мимо сетей и ящиков, полных рыбы. Рыба трепыхается и извивается, над ней с криком носятся страшные чайки, а рядом, по берегу, бегают и вовсе ужасные беспризорные псы. Предприятие казалось совершенно безнадёжным, Яночка так и не придумала ничего умнее, как сказать Мизе, что там, в порту, камни ещё красивее.

Чуть ли не силой оторвав Мизю от камней, Яночка потащила её, упиравшуюся и по дороге пытавшуюся подобрать ещё кое-какие из самых красивых. Яночка боялась, что Попрыгун вот-вот исчезнет в толпе рыбаков и тогда ищи его. С криком восторга Мизя вырвала руку и бросилась за особенно красивым камнем. Пришлось опять силой отрывать её от камней и тащить за собой. Возможно, и удалось бы провести её мимо бесчисленных опасностей, поскольку Мизя шла, глядя под ноги и не замечая того, что происходит вокруг, если бы она не наткнулась на мёртвую треску. Море то пододвигало её к берегу, то забирало обратно, и казалось, что мёртвая треска двигается. Естественно, Мизя тут же отскочила с диким воплем:

— Ой-ой, рыба!

И тут Яночка поняла — все, больше она не выдержит. Что-то подступило к самому сердцу и перевернуло вверх ногами всё её существо. И из глубины вырвалось страшное проклятие, которым они с Павликом пользовались в совершенно исключительных случаях, когда терпеть больше уже не было никакой возможности. Когда-то, давно, когда они были совсем маленькими, услышали они это слово, наверняка самое жуткое проклятие в мире. И вот Яночка не выдержала.

— Тррреотрррава! — яростно взревела она.

Бедная Мизя остолбенела. Такого она от вежливой Яночки не ожидала и сразу позабыла о рыбе.

— Ой-ой! Ты так нехорошо выражаешься? — не верила она ушам своим.

Попрыгун вдруг свернул к одной из лодок с уловом и остановился. Яночка сразу успокоилась. Преследуемый зверь остановился, можно было и им передохнуть. Не говоря ни слова она взяла за руку присмиревшую Мизю и не торопясь побрела по кромке моря, делая вид, что собирает камешки, Мизя только сейчас заметила, в каком опасном месте они оказались, и уже не вырывалась, боясь, что сердитая Яночка совсем разгневается и бросит ee здесь одну.

Попрыгун меж тем принялся прохаживаться вдоль лодок, чуть ли не в каждую заглядывал, заговаривал с рыбаками и отходил. У одной из лодок он задержался. Её хозяин взял предложенную Попрыгуном сигарету, опёрся локтями на просмолённый борт и, закурив, принялся , о чём-то разговаривать с Рыжим. Многое бы дала Яночка за то, чтобы услышать, о чём они говорят. Возможно, это был тот самый рыбак, с которым Попрыгун так долго шептался в рыбачьем порту, но уверенности не было. Эх, сюда бы сейчас Хабра! Как жалко, что человек не наделён собачьим чутьём. Впрочем, в данный момент у Яночки и человечье отсутствовало, все подавляла жуткая вонь гниющей рыбы, которую ветер приносил с дюн.

А тут и Мизя пискнула за спиной:

— Ой-ой, здесь воняет!

Яночка лихорадочно решала, что же делать. Подслушать интересующий её разговор можно было лишь в том случае, если бы удалось подобраться к разговаривающим вплотную, иначе всё равно ничего не услышишь, такой шум стоял вокруг, К шуму моря и крикам чаек примешивались громкие голоса рыбаков, рёв моторов на рыбачьих катерах и лодках, грохот передвигаемых ящиков с рыбой. Да и кто поручится, что в самый ответственный момент не помешает Мизя, которую опять что-нибудь испугает?

— Бронек! — заорал вдруг кто-то над самым ухом Яночки. — Опять перекур устроил?

Бронеком оказался рыбак, беседующий с Попрыгуном. Он обернулся на крик и успокаивающе помахал рукой. А Попрыгун настойчиво продолжал чтото ему втолковывать. Рыбак вроде бы не соглашался, качал головой. Оглянулся на кричавшего и нехотя принялся за работу — стал вытаскивать из сети камбалу, уже не слушая Попрыгуна. Тот постоял-постоял да и пошёл к другим лодкам, все дальше уходя от Яночки. Следить за ним с присосавшейся Мизей не было никакой возможности. Тяжело вздохнув, Яночка повернула обратно. Прошло уже много времени. Мизя с мамой отправились на обед, народу на пляже поубавилось, а Павлика всё не было. Боясь расспросов родителей о Павлике, Яночка предусмотрительно не подходила к грайдолу, в котором те загорали, а сидела у подножия дюны в полном одиночестве и ломала голову над тем, что же могло с Павликом приключиться. И кто раньше вернётся — Павлик и Хабр с охоты или Мизя и её мама с обеда.