Лесь - Хмелевская Иоанна - Страница 48

Неясный план, который выкристаллизовывался в голове председателя Народного Совета, привёл к необходимости принять приглашение пообедать. Странным образом намерения его по отношению к Янушу были такими же, как и Януша в отношении к нему. По странному случаю организмы обоих одинаково реагировали на мощнейшие течения жизни. Острый темп, который оба взяли с самого начала, оказался предрешённой крохой.

Подглядывающий и подслушивающий под окнами ресторана Каролек, заданием которого было завезти Януша в пансионат вместе с картой на мотороллере, услышал с опасением, как председатель Народного Совета, охваченный интеллигентными чувствами, жертвует Янушу все, чем располагает, склоняя его к принятию материальных благ в образе денег, как желает уступить ему своё место вместе с картой и жену вместе с детьми и как Януш со слезами на глазах всеми силами обороняется от этого несметного богатства, с ужасом он узнал, что председатель тянет его силой в своё учреждение для вручения ему бесценного документа и что Януш, внезапно протестуя, упирается ногами в раскопанный грунт, а руками из всех сил держится за лохань для слонов. Он увидел, не веря собственным глазам, как председатель прибегает к последнему средству, как падает перед Янушем на колени, как с криком:

— Сердце в груди вам отдам! Берите сердце!.. — вытаскивает из внутреннего кармана куртки какие-то предметы и впихивает их за пазуху сморкающемуся от слез Янушу.

Увидев также и Януша, падающего на колени перед лоханью и делающего председателю какие-то таинственные присяги и обещания, Каролек попытался вмешаться. Это не дало никаких результатов, потому что его просто не заметили и оттолкнули.

Отчёт, который он потом представил Барбаре и Лесю, подтвердился громко раздающейся песней «Красный пояс», поющейся в два голоса провожающими друг друга взаимно двух джентльменов. Председатель и Януш, соединённые трогательным чувством, не могли расстаться, а «Красный пояс» многолосым эхом разносился по пригоркам, лугам и лесам.

— Что со мной? — спросил наутро Януш, со стоном хватаясь за голову, когда соединёнными усилиями удалось вырвать его из объятий Морфея.

— Портфель председателя Народного Совета, — сухо ответили Барбара. — Вот здесь порошок от головной боли, выпей это кофе и искупайся в фонтане. Работа ждёт.

— Какой портфель, боже? — застонал Януш. — Ты пьяна, что ли? Откуда портфель?

— Вместо карты ты вчера принёс портфель председателя вместе с комплектом фотографий его ближайшей и дальней родни. Принять карту ты отказался, ключ от ратуши выбросил в ручей. Кароль его нашёл. Кроме того, Кароль говорит, что ты обещал ему что-то важное. Я не знаю, что из того выйдет, и надеюсь только, что он тоже не помнит. Приходи в себя и сходи отдай ему все это.

Лёгкое недомогание, в котором третий очередной участник битвы за карту оставался вплоть до вечера, привело к тому, что, возвращая председателю портфель вместе с изображениями его родственников, он забыл о ключах от внешних дверей ратуши. Забыванию способствовал тот факт, что ратуша с утра была открыта вторым ключом, находящимся в распоряжении уборщицы. Расцветшие накануне в сердце председателя трогательные чувства, несколько приглушённые не наилучшим самочувствием, после возврата утраченных предметов снова интенсифицировались. Хозяин городка и окрестностей приступил к реализации своего грандиозного плана, несколько озабоченный неуверенностью относительно результатов предыдущего вечера. Шаги, которые он предпринял накануне, как и вечер, удивительно гибли в глубине забвения.

План же этот касался мощного, исторического мероприятия. В ближайшее время наступала годовщина какого-то эпохального случая для городка.

Председатель Народного Совета не был уверен, идёт ли речь о трехстах лет, или, может быть, о двухсот пятидесяти и было ли случаем закладка первой в этой округе шахты по добыче серебра или же уничтожение этой шахты каким-то катаклизмом. Он все же решился на триста лет и на закладку и постановил ознаменовать юбилей выступлениями деятелей искусств, доход от которых будет предназначен для восстановления местных, забытых объектов.

Два месяца тому назад приглашённый начальником инструктор культуры и просвещения с совещательным голосом советника секретаря первичной партийной организации закончил писать драматическую пьесу, которая должна была быть представлена в рамках торжеств. Произведение искусства относилось скорее к традиционным историческим драмам. Весьма поучительная и сложная интрига происходила в шахте по добыванию серебра, а затем в комнатах дворца, подчёркивала в целом разделение на классы и нечеловечность кровопийцев, и лишь один в ней был изъян. Погоняемый вдохновением инструктор культурно-просветительского учреждения впал в преувеличение и сотворил слишком большое количество действующих лиц.

Поэтому не хватало актёров. Уже решено было пригласить почти весь персонал ближайшего госхоза в качестве статистов, привлечено часть жителей городка к эпизодическим ролям, но не удавалось найти людей на главные роли.

Сюжет драмы описывал деятельность молодой аристократки, без взаимности влюблённой в рабочего шахты ценного продукта. Папа аристократки — владелец как замка, так и шахты, оказывал решительное сопротивление по отношению к чувствам единственной дочери, молодой же рабочий, занятый романом равной ему по социальному положению девушкой по соседству, выказывал полное безразличие в вопросе чувств аристократки. Ищущий руки аристократки граф с дальнего края выказывал явное неудовольствие, обманутая в чувствах аристократка выказывала непостоянство характера, то бросаясь на шею избранника, то отрицательно влияя на отца, который с удовольствием снижал заработки и ухудшал условия работы угнетённого рабочего класса. Вследствие долговременных разногласий и сложностей наступал всеобщий конец света. Шахта погибала, залитая водой, граф из далёких краёв погибал по ошибке, отец погибал, настигнутый апоплексическим ударом, разнервничавшаяся и разочарованная аристократка погибала в результате самоубийства, остальные персонажи погибали по иным причинам, на руинах всего оставался лишь твёрдый, как скала и несгибаемый работник физического труда, всматриваясь рядом с выбранной девушкой сердца в светлое, но однако далёкое будущее.

Драма содержала массовые сцены вроде забастовки в шахте. Статисты из госхоза едва покрывали нужду. Роль отца-кровопийцы председатель местного Совета решил играть лично, соседям и сотрудникам он поручил лишь позитивные роли, кандидатов на главные роли пока что не находилось.

И вот теперь он увидел перед собой спасение в лице прибывшего на инвентаризацию коллектива архитекторов. Роль гордой аристократки была словно создана для Барбары! Меланхолическая физиономия Леся сразу же настраивал на мысль об утраченных чувствах графа, и только в вопросе выбора роли работника физического труда могли возникнуть колебания между Янушем и Каролеком. Председатель местного Совета решил предоставить выбор им самим.

— Только согласятся ли они? — с беспокойством спросил инструктор культуры и просвещения с совещательным голосом, посвящённый в тайные намерения председателя.

— У меня уже есть план, — таинственно ответил председатель. — В конце концов это им будет выгодно.

Сердце болезненно сжалось у председателя при мысли о том, что придётся временно расстаться с бесценной картой, но мероприятие, о котором было оповещено даже воеводское начальство, стоило далеко идущих жертв.

После захода солнца измученный и обескураженный персонал бюро отдыхал после тяжёлой работы на нижнем краю своего огорода. Инвентаризация шла полным ходом, дом за домом были обмерены, и все было бы хорошо, если бы не перспектива все сделать заново, а также неуверенность относительно санитарной сети. Рассматривалась возможность беспокойства председателя множество раз с целью несколько раз в день смотреть на карту. Но вот снизу донеслись мало понятные, приглушённые расстоянием и тяжёлые крики возвращающегося только теперь Януша.