Сокровища Массандры - Гаврюченков Юрий Фёдорович - Страница 40

- Что, блядина, слиться от нас хотел?! - гаркнул он, брызнув слюной в лицо сельскому предпринимателю, отчего тот моргнул и вздрогнул. - Хрен на рыло, гад!

Хребет директора лесопилки ощутимо дал прогиб.

- Да какие проблемы?…

- Проблемы? Это у тебя, блядь, проблемы. Ты за свои косяки жопой отвечать будешь, если деньгами не хочешь. Становись, гребень, на четыре кости!

Владимира Ивановича затрясло. Похмельный опасюк, когда нервничаешь по любому поводу и без повода, наложился на алкогольную амнезию. Помнил он далеко не всё, что творил по пьяни. Неужели позавчера начудил такого, из-за чего за ним по всему району охотятся неизвестные бандиты? Похоже на то.

На лице Меньшикова отразилась сложная гамма чувств, которую Макс прочёл, как открытую книгу. Жулик возликовал, но виду не подал. Спешный темп импровизации не оставлял время на гедонистические переживания.

- Очко бережёшь, додик непроткнутый? Как вопросы закрывать будешь? Ты нам десятку задолжал.

- К-кр… - в глотке у Владимира Ивановича сдохла ворона. Он показал глазами бармену, что всё нормально, и справился с собой. - Какую десятку?

- Бакинских. Десять тысяч долларов. Не помнишь? - взвился Макс.

"Где я попал? На чём? Проспорил? В карты проиграл? - погнал уже самостоятельно коммерсант. - Предоплата за пиломатериалы?"

- По старому курсу? - промямлил он, подразумевая расчёт в рублях по докризисным расценкам месячной давности.

- По долларовому, - "разъяснил" гид по стране заблуждений, загоняя клиента дальше в непонятное. - В баксах.

Дома у Владимира Ивановича лежало даже больше. На чёрный день. Этот день, похоже, настал. Обращаться за помощью к крыше было решительно невозможно. Накатив водки на старые дрожжи, Владимир Иванович ничего не помнил, и, перенервничав, уверенно чувствовал за собой косяк. Как объяснить афганцам проблему, если сам не знает, о чём идёт речь? Однако, наезжали явно по делу. Вина налицо и, если привлечь крышу, придётся платить ещё и ей. Искушённый бизнесмен знал, что бандиты меж собой договорятся и выдоят барыгу досуха, ибо времена настали голодные, а аппетиты остались прежними. Дешевле будет заплатить и забыть.

- Хорошо, - сердце коммуниста давно подсказывало забытое слово "экспроприация", но отшибленный страхом мозг не внимал. - Раз договор был, заплачу, конечно. Вы здесь посидите, я деньги привезу.

- Вместе поедем, - обрезал базар Макс.

Они сели в "гольф" и через несколько минут остановились возле кирпичного особнячка.

- В машине посидите? - угодливо спросил Меньшиков, которому не хотелось вести бандита в дом.

- Чё ты дуркуешь? - ухмыльнулся Макс. - Куда я тебя отпущу, для твоего же блага стараюсь. Чтобы тебе в голову не пришло за плётку хвататься. Тогда придётся тебя делать на глушняк. Сам посуди, ты дохлый, я без денег, оба в проигрыше, так?

- Да, да, - сердце коммуниста подсказало, что купцу негоже спорить с террористом.

Владимир Иванович провёл незваного гостя в дом, ругнул жену, высунувшую недовольное жало из кухни, поднялся на второй этаж в кабинет. Облокотившись о косяк Макс наблюдал, как хозяин опускается на карачки и шарит под книжным шкафом с застеклёнными дверцами. Что-то там было прилеплено скотчем ко дну. "Сейчас достанет пистолет и как влупит мне в пузо," - Макс отклеился от притолоки, прикинул, как ловчее допрыгнуть, если в руке коммерсанта появится чёрный предмет, но дёргаться не стал, чтобы не пугать клиента и не позориться самому.

"Хорошо, что жена не видит, - думал Владимир Иванович, нащупывая пачку стодолларовых купюр. - А вдруг он меня по башке! Надо было Клаву позвать. Нет! Хорошо, что Клава не видит."

Вместо чёрного предмета в руке лоха появился серо-зелёный. Макс расслабился. Клиент преподнёс гиду по стране заблуждений честно выкруженный заработок. Ушлый малый доиграл роль до конца, разорвал банковскую упаковку и пересчитал деньги.

- Пойдём, на вокзал меня подвезёшь, - барским тоном распорядился он.

Расплатившись с долгом, Владимир Иванович успокоился и подобрел. Они спустились вниз, к забрызганному "гольфу". Чтобы у потерпевшего не появлялись скользкие вопросы, Макс всю дорогу дудел ему в уши, в основном, за братву, кто как кого покарал и с кем из известных барыг работал. Античные мудрецы считали красноречие признаком развитого интеллекта. Если так, то голодный Макс обладал невероятно высоким IQ. Владимир Иванович вёл машину, как завороженный, не будучи в силах не то, чтобы возразить, а даже повернуться к несмолкающему оплетале. За пятнадцать минут голова Меньшикова принялась клониться к земле под тяжестью навешенной на уши лапши.

На вокзале Макс был краток:

- Ништяк у тебя машина. Продаёшь?

- Нет-нет, - замотал головой Владимир Иванович, чувствуя, что песец незаметно подкрался особенно близко. Свой "гольф-кантри" он любил.

- Тогда удачи, - мошенник захлопнул дверь и удалился.

Директор лесопилки так и не узнал, за что задолжал неизвестной банде. Владимир Иванович снова поступил так, как подсказывало сердце коммуниста. Сердце коммуниста подсказывало драпать. И Владимир Иванович унёс ноги. Вернее, дал по газам. А Макс купил билет, перекантовался в привокзальном буфете, занял своё место в купе и вернулся в Санкт-Петербург.

Из этой странной в смысле фарта поездки Макс привёз нечто большее, чем деньги. Он понял секрет управляемого страха: это когда кто-то один боится, а другой - нет. И ещё он прочно усвоил, что страх неотъемлемое свойство любой натуры, и победит тот, кто изначально меньше боится противника или умеет страх вовремя одолеть.

- Денег осталось два чемодана, - заключил Макс, пересчитав наличку, и с энтузиазмом заметил: - Впрочем, мы на курорте, а он, по определению, заповедник терпил с набитыми карманами. Разживёмся!

Они сидели в своей комнате, пользуясь комфортом, пока их не попросят освободить курятник. Дверь была открыта. Почему-то при закрытой двери в комнате ощущалась сырость. Майя вытряхнула сумочку на койку и перебирала дамские побрякушки. В углу валялся пустой рюкзак, вестник предстоящих тягот и лишений. Смотреть на него не хотелось.

- Пойдём на пляж, - Макс потянулся и зевнул. - Пожаримся на гальке, будем ворочаться как тюлени.

- Тебе вроде пляж не нравится.

- Так и есть, - Макс давно заметил, что в наблюдательности подруге не откажешь. - Однако по сравнению с тем, что нас ждёт в ближайшие дни, дохнуть у моря просто рай, надо радоваться, потом его не будет.

Он подумал о кабаньих тропках, о погадках калидонского вепря, об археотурье, вознамерившимся составить конкуренцию, и настроение упало до нуля. Макс помрачнел, повесил на плечо котомку и вышел во двор. Сел за стол под навесом. Захотелось накатить стакан, плевать, что жарко и развезёт.

В этот день боги Крыма были милостивы к нему.

- Вино. Домашнее вино, - во двор зашла немолодая и прожжёная тётка лет сорока пяти с авоськой двухлитровых пластиковых бутылей, наполненных чем-то красным.

- Сколько стоит бутылка?- приценился Макс из чистого любопытства.

- Эта, "Изабелла", двадцать семь рублей, вот эта, "Каберне", двадцать пять.

- Хорошее вино?

- Хорошее. Домашнее, - тётка гордо выставила пару пузырей и присела за стол напротив.

- Разрешите продегустировать? - вежливо осведомился Макс.

- Брать будете?

- Возьму, если нормальное.

- Тогда не надо, - заторопилась тётка.

- Как хотите, - равнодушно сказал Макс. - Я бы взял обе, пить что-то хочется.

- Ну, если немного, - поколебалась обуреваемая приступом жадности разносчица.

- Самую малость, - Макс выставил чайную чашку. - Буквально капельку.

Тётка отвинтила крышку и плеснула действительно самую каплю, так что еле прикрыло дно. Из баттла не убыло.

Макс залпом опрокинул чашку в рот, чтобы мизерное содержимое не размазывалось по стенкам, и поморщился от ударившей в нос сивухи.