Сокровища Массандры - Гаврюченков Юрий Фёдорович - Страница 31

Он проскользнул на веранду, обустроенную для чаепития, из неё - в неширокий тамбур. В тамбуре одна дверь вела прямо, другая налево. Макс толкнул ту, что прямо, и обнаружил кладовку - по стенам полки, посредине лестница на чердак. Шкафа в кладовой не было. Макс дёрнул на себя левую дверь и проник в жилую половину.

Домик главного инженера грозного Соединения, некогда обозначенного на военных планах НАТО как первоочередная цель, роскошествами не поражал. Три комнаты: гостиная, спальня и маленький кабинет. Была ещё кухня, но Макс её в расчёт не брал. Для супругов с ребёнком нормально, но если детей двое и они взрослые, тогда караул.

"Бедный полковник, не жилось тебе в Питере, - на секунду Макс ощутил сочувствие нелюбимому Гридневу, но его тут же вытеснила мысль: - Шкаф! Где шкаф?"

Прошвырнувшись по комнатам, Макс обнаружил три шкафа, из них один довольно старый одёжный, но почему-то без зеркала.

- Что за шутки? - Макс ощутил разочарование. - Неужели всё зря?

В отчаянии, он распахнул створки. Изнутри лужицей ртути блеснуло зеркало.

Майя шарилась по базару побитой собакой. В Щебетовку она приехала к семи утра, когда рынок только собирался. Торговцы расставили ящики и корзины, получили проверенные весы, подтянулась детвора с пластиковыми тазами и гирями-добытчицами. Появились и первые покупатели. Надежды Викторовны и Владика среди них не было.

- Делай что хочешь, - наставлял Макс, - но задержи их. Пусть лучше за тобой по Крыму гоняются, чем за картой по Кизилташу. Ищи их в магазинах и на рынке. Вряд ли матрона с ранья сунется в городок, скорее, будет готовить завтрак себе и своей дорогой деточке.

- Кто? - не поняла Майя.

- Надежда Викторовна.

Макс внимательно выслушал её рассказ о конкурентах и замучил расспросами, в подробностях выясняя, сколько у них с собой было сумок, да как выглядели Владик и его маман.

- Гриднев жив, значит, - заключил аферист. - Недаром с ним оставили Жанну. Вполне возможно, что он в сознании и пошёл на поправку. Во всяком случае, исправно молотит языком, вот отчего эта парочка сорвалась с места. Понятно, что не поправлять здоровье приехали. Рожи у них бледные, не тронутые загаром, значит, только с поезда. Они приехали за картой. Им известно, где она лежит. Если ты, дорогая, хочешь найти клад, крутись завтра в Щебетовке и суй палки в колёса нашим друзьям.

- Почему ты думаешь, что они там?

- Почему, как считаешь, они сразу в городок не поехали, у них ведь друзей должен быть полный Кизилташ? Я могу сказать, почему. Городок по-прежнему режимный. Сходу, с поезда, в него не войдёшь. Потому вампир и матрона остановились у знакомых в Щебетовке, чтобы выправить себе пропуска и нанести визит Кузахметовым, телефон сорок-ноль два. Поговорить, извиниться за беспокойство и раздербанить тайник. Владик по этим делам мастер, я уверен.

- Что же нам делать?

- Надо их стреножить, - сказал Макс.

Майя миновала ряды, ловя заинтересованные взгляды торговцев. "Примелькалась," - загрустила девушка. Ища глазами знакомые лица, она добрела до перекрёстка, но заметила только Тамару Ивановну. На пути оказалась аптека. "Тоже магазин, - рассудила Майя. - Зайду, хоть поймаю немного тени."

Маленькая чистенькая аптека оказалась заполнена людьми с лицами из дублёной кожи. Местные жители любили лекарства. Да и как не любить, если украинский ассортимент радовал покупателя товарами, которых в России не было со сталинских времён. Кодеин, папаверин, болеутоляющие таблетки в красивой упаковке с аппетитным рисунком беладонны. Заботливое государство лечило граждан натуральными, проверенными средствами. Майя засмотрелась, выбирая, что купила бы для своих нужд, и опомнилась, когда её локоть сжали холодные пальцы.

- Вот так встреча! - сказал Владик.

Макс тупо смотрел в светлый дощатый прямоугольник, обнаруженный за зеркалом. По бокам паучьими лапками торчали отогнутые латунные крепления. Карты не было! Макс даже постучал кулаком, убедился, что нет двойной стенки, и вздохнул.

Он стоял, понурившись, и думал, что надо вставить на место зеркало, иначе получается нечистая работа, но сил не было. Предмет, подходящий под описание старика, нашёлся всего лишь один. Хозяева предпочитали пользоваться настенными зеркалами, небольшими и вполне современными.

- Вот и всё, вот и кончилось красное лето, - пробормотал Макс и тут услышал треск мотоцикла.

"Может быть карта за задней стенкой, - осенило его. - Старик напутал! Карта там."

Макс встрепенулся, сунулся в нутро шкафа, раздвигая лбом платья и куртки, судорожно ткнул кулаком. Звучало гулко. Разобрать, есть ли вторая стенка или за фанерой шкаф кончается, не удалось. Мотоцикл подъехал к воротам и смолк. Запоздало смекнув, что сие значит, Макс вынырнул из нафталиновых недр.

"В окно прыгать? Нет!" - сообразил жулик. Стараясь ступать как можно тише, он ринулся вон из комнат. Брезентовая котомка била по бедру, минералка в бутылке булькала. Половицы с весёлым треском прогибались и всякий раз уносили год жизни. Макс прошмыгнул в тамбур. За стеной загонял в гараж свой мотоцикл хозяин. Его Макс слышал, а он Макса - нет. Выламываться в такой ситуации из дома нельзя было ни в коем случае. Только последний лох мог поступить столь опрометчиво. Сделаться лохом прохиндею элитной категории было заподло. "Казаться, а не быть!" - подумал Верещагин и метнулся в кладовку. Лестница на чердак оказалась скрипучей, но если медленно…

Очутившись на захламлённом пространстве, Макс присел на забрызганное помётом бревно. Чердак вообще был загажен. Ласточками, а, может быть, крысами. Под крышей, на стропиле висело что-то странное, серенький мохнатый кокон, словно личинка Дракулы. "Летучая мышь! - догадался Макс. - Уродливый плод соседства ласточек и крыс."

Хозяин тем временем обихаживал в хлеву мотоцикл и ласково с ним разговаривал. Вот он закрыл сарай, поднялся на крыльцо. Макс всё слышал и хорошо представлял. Он почти видел, как Кузахметов (телефон 40-02) ходит по дому. Из тамбура на кухню, из кухни в комнату. Опять на кухню.

Разинув рот, чтобы лучше слышать и тише дышать, Макс от нечего делать обозревал чердак. Голая пружинная кровать, старый торшер, какие-то коробки. Запасливый татарин не выкидывал ничего. Шестерёнки в голове провернулись без участия воли. Движимый наитием, Верещагин привстал и увидел возле дальней стены монументальный одёжный шкаф, обшарпанный и ветхий. Свет не попадал на его зеркальную дверь и она не отблескивала.

- Не-ет, - прошептал Макс. - Лето не кончилось.

Владик гнался за Майей до самой горы. Они не обращали внимания на прохожих, не думали ни о чём, кроме своих ног. Майя бегала быстро, как любая здоровая девушка, но Владик не отставал, видимо, тренировался. Он нёсся по улицам легко, как летящий вампир. Ноздри по-лошадиному шумно выдыхали.

"А вот и не уйдёшь!" - думал он.

"Уйду," - думала Майя.

Они без всякой толковой анаши понимали мысли друг друга. У Владика не было в голове никакого плана на случай, что будет, если он изловит беглянку. Имелось только намерение - поймать. Когда в аптеке Майя вырвалась и пустилась наутёк, Владик, движимый инстинктом хищника, погнался за ней.

Майя свернула в проулок и устремилась вверх по склону. Асфальт кончился. "Хорошо, что надела кроссовки," - подумала девушка. Владик был совсем близко, в затяжном беге он мог дать ей фору. Майя выдыхалась, а он нет. "Давайте, ноги, несите мою жопу! - Майя надбавила, но ненадолго. - Что же вы, ноги?!" Ноги не слушались. Ноги ослабли и плохо передвигались. Майе вдруг сделалось жутко, как во сне, когда надо бежать, а ноги не двигаются, будто завязли в патоке. Только она была не во сне, а наяву.