Две головы и одна нога - Хмелевская Иоанна - Страница 45

Я нервно рассмеялась, подумав, что так бездарно проходит наше историческое свидание, и уронила закрутки для волос, с помощью которых пыталась придать более или менее пристойный вид своей причёске. Эта проклятая голова! Уронив бигуди, тут же наступила на них больной ногой и вскрикнула от боли. Вот и нога ещё, ни пойти куда, ни потанцевать, пень замшелый, а не женщина, такое неудачное стечение обстоятельств. Я всегда думала — какое-то проклятие тяготеет над нами, не иначе…

Хотя, с другой стороны… Вот он уедет, и я стану благословлять все эти обстоятельства, ведь мне будет чем заняться. Самое глупое после отъезда любимого — забиться в угол и рыдать. Так поступают все женщины после отъезда их мужчин, а что хорошего? Я всегда говорила: в таких случаях следует немедленно делом заняться. Нет, не стирка, каким-нибудь приятным делом, лучше всего хобби…

Тут я вспомнила одно прекрасное летнее воскресенье. Предполагалось, что это воскресенье двадцатилетней давности мы проведём вместе с Гжегожем, но ему срочно понадобилось уехать. Стояла я на балконе этим прекрасным летним утром и смотрела вслед Гжегожу, с которым вынуждена была расстаться, а сердце в груди просто разрывалось. И вдруг словно что-то меня укололо. Я вылетела из дому и помчалась на ипподром, где как раз начинались скачки. Они всегда на меня прекрасно действовали…

И вместо собственного отражения в зеркале с наполовину закрученной головой я вдруг увидела одну за другой сменяющиеся картины. Да, все это происходило со мной в разные периоды жизни. Вот я, уже одетая, узнаю, что мы не пойдём на субботний карнавал, он, видите ли, не может. Немое отчаяние, просто безграничное. Две секунды продолжалось это отчаяние, не больше, на третьей секунде я уже сбросила с себя карнавальное одеяние, накинула домашний халат и с безграничным счастьем в душе вывалила в тазик марки, которыми давно следовало заняться. Филателия была для меня всегда самым дорогим хобби. А вот второй подлец покинул меня, вот я сижу несчастная и жалкая. Сижу не долее пяти минут, решительно срываюсь с места и усаживаюсь за пишущую машинку. И вот уже, позабыв обо всем на свете, весело смеюсь, работая над очередной повестью, надеясь, что насмешу и читателей, а может, и им тоже помогу в нелёгкую минуту. Очень помогали мне в подобных случаях и другие меры. Помню, раз именно в такой момент я приготовила себе неописуемо сложную и — удивительное дело — очень действенную косметическую маску. А когда меня однажды бросили на субботу и воскресенье, я тут же помчалась к знакомым и провела это время за увлекательнейшим покером. А сколько раз спасал меня ипподром, помогая распрямиться после очередного удара судьбы! Я заметила, что почему-то самыми действенными мерами для излечения сердечных ран, нанесённых мужчинами, являются азартные увлечения.

Прийти в себя заставил телефонный звонок. Вздрогнув, я кинулась было к телефону, но заставила себя переждать.

— Догадываюсь, почему ты не поднимаешь трубку, — сказал автоответчик голосом Гжегожа, — надеюсь, ты здесь?

— Здесь, здесь! — вскричала я, хватая трубку. — Тут уже менты мне кое-что передали, боялась, это опять они.

— Нет, это я. Приезжай.

— Еду, еду!

Дрожащими руками побросала в сумку отобранные заранее мелочи, сорвала с волос бигуди, расчесалась пятернёй и вылетела из дому. Хорошо, что письмо Иоланты Хмелевской я сразу же сунула в сумочку, иначе наверняка о нем бы забыла.

— Удалось тебе чего-нибудь добиться от экстрасенса? — поинтересовалась я, выходя из машины.

— Удалось. Он согласился приехать к нам на будущей неделе. И собственно, я мог бы уже сегодня отправляться обратно в Париж, но к счастью, место в самолёте зарезервировано на завтра, а сейчас, в период летних отпусков, нелегко получить место. Пришло письмо?

Я извлекла из сумочки письмо и гордо помахала им.

— Вот оно!

— Неужели даже не прочитала?

— Я подумала, лучше нам с тобой вместе его прочесть.

Враки, конечно, о письме я вообще ничего не думала, но неловко было признаться в том, что не вспомнила о письме, из-за которого поехала к себе. Впрочем, не такие уж и враки, вместе действительно приятнее будет его читать.

Распахивая передо мною дверь виллы, Гжегож отвесил мне шутливый полупоклон.

— Позвольте, мадам, выразить вам моё глубочайшее восхищение. Я не знаю другой женщины, которая бы выдержала такой искус.

— Ты ещё недостаточно мною восхищаешься, — мрачно заметила я. — Каждая нормальная женщина на моем месте купила бы чего-нибудь поесть, мне же это и в голову не пришло. Вот только сейчас спохватилась…

— Да брось ты, давай действительно прочтём письмо, мне очень хочется знать, что в нем. В письме было написано следующее:

«Уважаемая пани! Елена Выстраш, светлая ей память, была моей подругой. Мы дружили ещё со школы, и она всем делилась со мной, а больше ни с кем. Со мной поделиться — что с колодцем, никому не скажу и сейчас бы не сказала, но Елена боялась за вас, поэтому и пишу. Она ходила убираться к тем людям, была у них на постоянной работе, но сначала только с хозяйкой имела дело, а как дом уже был готов, должен был и хозяин из Америки приехать. И так получилось, что однажды у Елены был выходной и она собиралась поехать к родным, но как вышла через чёрный ход из дому, так и разбила колено, сильно разбила, кровь шла. Ну Елена и вернулась обратно, и не знала, что делать, и ждала, может, колено перестанет болеть, ей ведь до автобуса далеко идти. А её хозяйка думала, что домработница ушла, как и собиралась. И тут видит — похоже, хозяин приехал. Елена удивилась, вроде бы раньше, чем ожидали, ну да чего не бывает. Хозяйка встретила его как мужа, а у него всего один чемодан при себе, и то небольшой, не похоже, что аж из самой Америки прибыл. И Елена хорошенько его тогда рассмотрела.

А на другой день, как Елена уже от родни вернулась, выяснилось, что хозяина ещё нет, не вернулся, и выходит, тот мужчина был не хозяин. Но Елена ничего не стала говорить, не её дело и нечего встревать. И вскоре, дня через два, хозяин и в самом деле приехал и багажа привёз прорву, даже какой-то мужчина помогал носить. Елена очень удивлялась, потому как страшно был этот хозяин похож на того самого мужчину, но немного другой. И опять никто не знал, что Елена осталась в доме, хозяйка отпустила её до вечера, и она даже пришла ко мне, но меня не было дома, и Елена вернулась. И сидела в саду. Хозяева вскоре уехали на хозяйкиной машине, и хозяин ещё ходил вокруг этой машины и головой качал, и носом крутил, и было чего крутить. Елена тоже заметила, что это была другая машина, не та, что вчера у хозяйки была, потому как вчерашняя была белая, а эта серая. А как хозяева вернулись вечером, машина опять была белая, это во-первых, а во-вторых, хозяин был тоже прежний, тот, что раньше приехал. И так получилось, что Елена ещё раз пришла ко мне, а меня все не было, и, когда возвращалась, хозяева видели её. И хозяйка думала, что Елены весь день не было дома.

Ну и тогда Елена сразу на следующий день пришла ко мне и обо всем рассказала, потому как сама не могла ничего понять И ещё говорила — может, у неё в глазах двоится, потому как и две машины, и два хозяина, и все друг на дружку похожи, и она совсем запуталась и не знает, который из них был настоящим и из Америки вернулся. Мы с ней судили да рядили, а потом рукой махнули — не наше дело, пусть хозяйка голову ломает, ей разбираться с двумя мужьями, пусть сама решает.

Вот с этого все началось, уже добрых несколько лет назад. Потом ничего не происходило, только хозяин проворачивал какие-то большие дела, а хозяйка то и дело в Америку выезжала. Только вот какие-то неприятности у них были, хозяйка вечно в плохом настроении, и как-то раз Елена подглядела, как они с мужем искали в бумагах какую-то подпись и пытались её подделать. И хозяйка пробовала, и хозяин, вроде бы у них был образец, а из разговора Елена поняла, что подделывают подпись. Елена была девушка любопытная и просто для себя хотела все выяснить, вот и стала потом специально подслушивать. И из разговоров хозяев поняла, будто хозяин какого-то человека боится, а когда зашёл разговор о том, где этот человек живёт, Елена и догадалась, кто он. Знала она этого человека, её знакомые с ним на одном этаже жили, дверь в дверь, и ей приходилось часто у этих знакомых бывать, вот они с тем человеком и познакомились, ещё до того, как она стала у этих хозяев работать.