Дикий белок - Хмелевская Иоанна - Страница 38

— Валяй смело, — ободрил его Януш, ставя на стол тщательно осмотренную компотную банку. — Мы будем серьёзны, как на похоронах. Так что случилось?

Главный оглянулся на Барбару.

— У меня приглашение на свадьбу на субботу, — признался он со вздохом. — Свадьба дьявольски изысканная, а я свидетель. Мне придётся одеться как следует, никаких там джинсов, ничего в этом роде…

— Так у тебя проблемы с одеждой? — догадалась Барбара.

— Вот именно. Точнее говоря, у меня нет ботинок. Не ботинок вообще, а под выходной костюм. И тут подвернулась оказия — один из отдела озеленения как раз продаёт ботинки, даже размер мне подходит… Но я уже голову сломал — покупать или нет.

— Раз тебе ботинок не хватает, что ж тут мучиться?

— Беда в том, что они лакированные… Вот!… Главный инженер снял крышку с коробки, и всем в глаза ударило ослепительное сияние чёрной, безукоризненно лакированной поверхности. Барбара тихо выдохнула.

— Ангидрид твою! — высказался Януш, вытаскивая один ботинок и рассматривая его поближе. — Проблесковый маяк, а не обувь!

— Так на свадьбе не будет ничего примечательнее твоих ног! — предупредил Влодек. — Ты во фраке идёшь?

— Он прав, — печально сказала Барбара. — Это лаковые туфли к фраку. В крайнем случае к смокингу, но обычный костюм отпадает.

— Если, конечно, ты намереваешься почаще ходить на балы, — вмешался ободряюще Лесь, — или дипломатические приёмы…

— Правильно, в таком случае пусть сошьёт себе фрак!

— Хватит смокинга. Пусть шьёт смокинг.

— Я же просил без глупостей! — с упрёком напомнил главный и решительным движением отобрал у Януша ботинок. — Мне тоже кажется, нет смысла так выставляться, но не идти же босиком!

— Хоть какие-то ботинки у тебя должны быть?

— Коричневые и бежевые. А костюм — чёрный.

— Хочешь сказать, у тебя никогда в жизни не было чёрных ботинок?

— Были у меня чёрные ботинки, были, — признался главный инженер, отбирая вторую лакированную туфлю у Леся и упаковывая обе в коробку. — До вчерашнего дня я не сомневался, что они у меня есть, но, увы, ошибся. На них вылилась белая масляная краска — и каюк. Кроме того, она вылилась пару месяцев назад, теперь засохла, как камень… Не о чем говорить. Да они своё отслужили, старые были.

— Но в этом тебе идти нельзя, — твёрдо изрёк Януш, ткнув в коробку на столе Каролека.

— Как же быть?

— В магазинах, конечно же, нет?

— Нет. Я ещё вчера пробежался по городу — ничего подходящего.

Весь коллектив, озабоченный и полный сочувствия, погрузился в размышления, пытаясь найти выход для главного инженера. Лесь заглянул в коробку и ещё раз пошевелил лакированные туфли, с наслаждением вызывая искры на их поверхности. Затем закрыл коробку и слегка отпихнул, словно отмахиваясь от искушения.

Каролек задумчиво играл банкой, вращая её на столе. Влодек сосредоточенно смотрел на ноги сослуживца.

— Ты какой размер носишь? — спросил он вдруг.

— Восемь с половиной.

— Ну, тогда выход один — одолжить обувку на такой случай. Собственные ты себе купишь, когда попадутся.

— Великолепная идея, — оценила Барбара.

— А у кого одолжить?

— У меня, — с достоинством сказал Влодек. — У меня размер тоже восемь с половиной.

Мрачный и огорчённый главный инженер сразу оживился:

— Ты не шутишь? Тебе правда не жалко? И найдутся такие, как надо?

— Даже две пары, выбирай, какую хочешь. Можем поехать сразу после работы, и ты сразу примеришь.

Весь коллектив зааплодировал такому финалу, а главный инженер просиял, как весеннее утро.

— Ты мне жизнь возвращаешь, Влодек! Со вчерашнего дня терзаюсь, как дурак, ничего в голову не идёт, только эти идиотские ботинки! Сами видите, до чего дошло — чуть не подсуропили мне эти… лакированные! Счастье, что к вам пришёл, сейчас же этому парню туфли верну!

Он схватил коробку со стола и выскочил из комнаты, едва не столкнувшись в дверях с главным архитектором.

Зав мастерской ещё с утра слышал, что коллектив срочно ищет кого-нибудь, кто едет в Соединённые Штаты. Он понятия не имел, кому и зачем это нужно, но неожиданно ему захотелось проявить свою знаменитую услужливость и склонность помогать ближним. Последние два часа он провёл на телефоне, обзванивая всех знакомых подряд, и добился успеха.

— Мне показалось, или вы действительно ищете оказию в Соединённые Штаты? — дружелюбно спросил он с порога. — Я сию секунду узнал — один мой знакомый едет в Канзас…

— В Канзас! — в восторге откликнулся Каролек и сорвался с места. — Но это же замечательно! Пахотные земли! Кто? Когда?!

Зав мастерской подтянул рукав рабочего халата и посмотрел на часы:

— Мой знакомый. По профессии врач-психиатр, фамилия его Филипповский, живёт тут рядышком — площадь Домбровского, шесть. Квартира восемь. Но он вот-вот летит, у него в два часа самолёт, через Париж. Боюсь, он с минуты на минуту уезжает на аэродром, сын его должен отвезти…

Взрыв бомбы не сумел бы произвести большего эффекта. Шеф ещё пытался что-то пояснять, но его никто не слушал. Каролек вырвал у Влодека металлическую продырявленную коробочку. Януш уронил под стол банку. Лесь бросился за банкой, оборвав в спешке приколотый под столом кусок ватмана, из которого высыпались рулоны чертежей. Барбара изо всех сил пыталась сохранять здравый рассудок:

— Беги со всеми причиндалами, как есть! Поедешь с ними на аэродром, в машине все это хозяйство переложишь! Сейчас нет времени, беги — не успеешь!

Каролек прекратил дёргать дрожащими руками крепко привинченную продырявленнную крышечку банки. Зажал банку под мышкой, сунул в карман плоскую коробочку, схватил со стола коробку из-под обуви и рванул из комнаты, оттолкнув стоящего на дороге главного архитектора. Мгновенье спустя хлопнули входные двери.

Пан доктор Филипповский стоял возле своей машины на площади Домбровского и смотрел, как его чемоданы располагают в багажнике. Неожиданно к нему бросился подбежавший галопом молодой человек симпатичной наружности. Точнее говоря, не столько бросился, сколько с разбегу проскочил мимо него и притормозил только у капота машины. Он тяжело дышал.

— Простите… вы не… доктор… Филипповский?

— Это я. Чем могу служить?

— Вы… сейчас… едете в Соединённые… Штаты?…

Пан доктор Филипповский минут пятнадцать назад разговаривал по телефону со знакомым, который при известии о его отъезде в Америку проявил огромную радость, не объяснив, однако, причин. Отыскав оказию в Америку, руководитель мастерской счёл свою миссию выполненной и ничего более пану доктору не пояснил. Тот тем не менее связал присутствие запыхавшегося молодого человека с услышанными по телефону радостными воплями. И тут же забеспокоился, не грозит ли ему потеря драгоценного времени прямо перед отъездом. Молодой человек его немедленно успокоил.

— Вы спешите, — констатировал он, переводя дыхание. — Вы позволите, чтобы я сел в машину? Я поеду с вами на аэродром, а по дороге все объясню. Могу даже раньше выйти, если буду вам мешать… Я постараюсь не злоупотребить…

Доктор Филипповский был человеком услужливым, кроме того, его интересовали различные мотивы и поступки людей. Он без колебаний согласился. Молодой Филипповский захлопнул багажник и занял место за рулём, с интересом поглядывая на возбуждённого пассажира. Доктор и Каролек сели сзади.

С момента прибытия на площадь Домбровского до того, как машина тронулась, прошло, наверное, полминуты. Этой полуминуты хватило.

Воображение Каролека с ветерком стартовало и помчалось резвым галопом, показывая беспорядочно, но ярко, что произойдёт в ближайшие мгновенья. А именно: он, Каролек, должен уговорить этого незнакомого человека, серьёзного, судя по виду, и совершенно нормального… нелегально провезти на американскую землю колорадского жука — живого и в прекрасном состоянии — а потом рассыпать его на распаханных полях штата Канзас. Воображение услужливо нарисовало фигуру доктора, высокую и полную достоинства, где-то на картофельном поле жестом сеятеля обогащающего местную флору обратно импортированной фауной…