Большой кусок мира [Большой кусок света] - Хмелевская Иоанна - Страница 4

— Балда! — энергично зашептала она подруге. — Снова хочешь сидеть на обочине? Вот и хорошо, что воды много. Увидим солидный кусок мира!

— О Боже! — только и смогла прошептать Шпулька, замолчав уже окончательно.

Махонький, покрытый травой мысок полукругом вдавался в озеро. Позади лежал большой плоский луг с разбросанными кое-где низенькими кустиками. В торжественном молчании Тереска и Шпулька стояли на краю мыса спиной к лугу и наслаждались прекрасным воплощением своей мечты. Огромное водное пространство, поблёскивая на солнце серебряными искрами, тянулось в одну сторону как минимум на километр, а в другую — на несколько. Вдоль берега медленно проплывала стайка уток, оставляя за собой веером расходящийся по воде след. В природе царили жара и спокойствие.

Тереска посмотрела по сторонам, отступила на несколько шагов и уселась на мешок с палаткой.

— Ну, наконец-то! Теперь можно отдохнуть и немного подумать.

Шпулька оторвалась от созерцания озера и оглянулась с явным неудовольствием.

— О чем это?

— Как о чем? Обо всем. Что будем делать прямо сейчас, и вообще.

— Прямо сейчас ты как хочешь, а я прежде всего искупаюсь и даже вымоюсь. Где мыло?

— В рюкзаке, — не очень уверенно ответила Тереска и встала с мешка. — Я бы тоже искупалась, но не уверена, можно ли. Посмотри сюда.

Посреди мысочка торчал врытый в землю столб с грозным предупреждением, которого они поначалу совсем не заметили.

— «Купаться категорически запрещено», — прочитала вслух Шпулька.

— Непонятно. Стшалковские сказали, что дно здесь хорошее. И правда, смотри — мелко, песочек…

— Может, там дальше какие-нибудь ямы, омуты или ещё что?

— Какие омуты на озере? На поверхности было бы видно! Вода чем-то отравлена? Химия какая или бактерии…

— Не похоже. Чисто, даже дно видно. О ядерных взрывах в этих краях я не слышала. Чем её могли отравить?

— Промышленными стоками. В заражённой воде нет жизни, а утки вон здоровёхоньки. Если бы ещё и рыба была…

— Есть! — радостно воскликнула Шпулька, всматриваясь в глубину. — Смотри, целые косяки! Такие малюсенькие, наверное, мальки!

— Если мальки водятся, значит, вода в порядке. Не знаю, почему же нельзя купаться?

— Озеро заминировано? — предположила Шпулька.

— Сдурела? Полвека, как война кончилась! И вообще, тогда были бы череп и кости. И колючая проволока.

— Ну, не знаю. Может, малькам ничего, а у людей начинается чесотка…

Отупевшие от жары, девчонки стояли, неуверенно поглядывая то на столб с надписью, то на прозрачную воду.

Шпулька вдруг взбунтовалась:

— К твоему сведению, мне все равно. У нас есть салициловый спирт, в случае чего буду потом лечиться. А сейчас искупаюсь или умру. Лучше чесотка, чем смерть!

— Постарайся хотя бы не наглотаться этой воды, — посоветовала Тереска, сбрасывая по примеру подруги одежду и оставаясь в купальнике. — И не заплывай далеко, вдруг там все-таки что-то есть, может, какие сети. Не стоит тонуть в первый же день.

Чтобы утопиться на обширном мелководье, надо было очень постараться. А чтобы смыть с себя мыло, приходилось приседать или ползать на четвереньках, а то и на брюхе. И все же уже минут через пятнадцать девочки почувствовали себя гораздо лучше и начали даже здраво рассуждать.

— Похоже, мы сваляли большого дурака, заменив Августов на Мазуры. Но опять же, от нас мало что зависело, и нечего расстраиваться, — заявила воспрянувшая духом Шпулька, вытирая волосы полотенцем. — Действительно, надо подумать, что теперь. Я жутко голодная. А ты?

— Я тоже. Давай съедим, что у нас сверху. Правильно мы сделали, что взяли бутерброды. Остаёмся здесь до утра или сразу двигаем дальше?

Шпулька неуверенно оглянулась.

— Не знаю… Мне здесь не очень нравится. Это не то, о чем мы мечтали. Я бы хотела в лесу. А здесь ничего не растёт, один луг. И тесно.

Принимая во внимание обширные пространства земли и воды вокруг, заявление прозвучало довольно странно. Но Тереска поняла сразу. Покрытый травой мысок был совсем маленьким, от луга его отделяли заросли крапивы и ещё какой-то высокой зелени, да и само озеро оказалось не таким уж большим при ближайшем рассмотрении. Прямо под носом, ну максимум в километре, виднелся другой берег, тоже голый, поросший травой и обезображенный какими-то постройками. Тереске все это тоже не нравилось.

— Ты права. Нечего тут сидеть. Поищем другое место.

— Только где? — пробормотала Шпулька с набитым ртом. — Везде, похоже, одно и то же. Не озеро, а настоящая лужа.

— Это не все озеро, — запротестовала Тереска и махнула бутербродом в сторону солнца. — Там должна быть протока, то есть эта часть соединяется с другой и так далее.

Шпулька с опасностью для жизни вывернула голову назад.

— Ничего подобного не вижу. По-моему, озеро здесь кончается. Откуда ты знаешь, что есть протока?

— Из карты. На карте видно, что Мазуры очень разветвлённые, а мы — почти в самом верху. К озеру Снярдвы надо плыть вниз, то есть на юг. Дай немного чаю.

— Где у тебя карта?

— В рюкзаке. Не жадничай, дай всю бутылку!

Шпулька, не вставая с места, подала ей бутылку, а затем полулёжа дотянулась до рюкзака и подтянула его к себе. Тереска критически заметила:

— Ты лежишь на помидорах.

— Только на одном. Я его сейчас съем. А вообще у воды очень удобно. Испачкаешься — не страшно. А, вот и карта.

Тереска кивнула и продолжала внимательно изучать ближний и дальний пейзаж. Озеро было почти пустое, где-то на самом краю у противоположного берега сбилась стайка лодок и байдарок, белели два паруса и трещала какая-то моторка. Шпулька с отвращением развернула малепусенький кусочек бумаги.

— Ну и карта! Много тут не увидишь. Мамры, Мамры… Ну да, разветвление, ничего не скажешь… Если нам на Снярдвы, то надо плыть через Гижицко, но я не вижу никакой протоки. Наоборот, тут шоссе.

— Ничего. Перетащим все через шоссе поверху.

— Слушай, ты в своём уме? Здесь ведь столько плыть! Сентябрь нас застанет на полпути!

— Выйдем на берег. Прервёмся и продолжим в следующем году, — спокойно ответила Тереска. Шпулька продолжала изучать карту.

— Никуда эта карта не годится! — раздражённо заявила она спустя некоторое время. — Дорога по ней идёт посреди озера, леса не обозначены, и вообще ничего не видно.

— Лес, если появится, можно и без карты увидеть. Зато там даны расстояния в километрах.

— Так ведь это по шоссе!

— Ну и что? Можно сравнить и сделать поправку. А чего не видно на карте, увидишь на местности. Кстати, здесь ясно указано, что водным путём можно добраться до самой Варшавы.

— И ты что, считаешь, что мы запросто доплывём до самой Варшавы?

— Считаю, что попробовать стоит. Любое расстояние можно преодолеть. Смой с себя этот помидор и принимайся за работу.

— Сейчас. Подожди. Это выходит… Подожди…

— Что ещё?

— Сейчас. По шоссе это будет… Плюс четырнадцать. Сейчас… И семьдесят шесть. Езус-Мария! По шоссе — это почти триста километров! Собираешься проплыть триста километров?!

— Во-первых, мы поплывём не по шоссе. А во-вторых, это пять километров в час, по десять часов в день, пятьдесят… и через шесть дней, если уж очень постараться, можем быть в Варшаве. На байдарке можно вытянуть пять километров в час.

Шпулька даже лишилась дара речи от негодования. С ужасом взглянула она на Тереску, а потом с не меньшим ужасом на бескрайний водный простор, который предстояло преодолеть за шесть дней — неясно зачем и за какие грехи. Спокойная поверхность озера мирно поблёскивала на солнце, утки отплыли подальше, а вместо них из-за тростника показалось такое, такое… что невольно привлекло внимание девочки и заставило отступить кошмарные мысли о предстоящей каторжной гребле по десять км в час.

Шпулька повернулась и ткнула в это нечто пальцем:

— Смотри, что там плывёт. Это не утка. Я такое когда-то уже видела, похоже на перископ. Как оно называется?

Тереска присмотрелась повнимательнее.