Большой кусок мира [Большой кусок света] - Хмелевская Иоанна - Страница 2

— Ты что, спятила? — испугалась Тереска.

— Я представила себе пустыню. Как подумаю, что мы могли бы так. сидеть посреди пустыни, сразу делается легче. Что-то едет.

Тереска отлепилась от мешка, выпрямилась и пригляделась. Далеко на шоссе показался автомобиль Ещё недавно это вызывало взрыв энтузиазма, выска-кивание на дорогу и размахивание руками. Печальный опыт, однако, доказывал, что все напрасно. Вот и теперь их наверняка ждёт очередное разочарование.

— «Трабант», — безнадёжно протянула Тереска. — Вся крыша завалена. Дохлый номер.

Девчонки снова угрюмо устроились на мешках. Шоссе опять опустело. Жара свирепствовала. Казалось, весь мир вот-вот расплавится. Тишина, и ни малейшего ветерка.

— При такой погоде одно утешение, что у нас нет паруса, меланхолически заметила Шпулька после очередной долгой паузы. — Торчали бы мы сейчас на одном месте в открытом море и только расстраивались.

— Да уж, — съязвила Тереска. — А так, без паруса, мы летим вперёд как стрела, и бурно радуемся — По крайней мере, ничего у нас не пропадает зря.

— Ещё как пропадает — байдарка. И маргарин плавится.

— Говори в прошедшем времени. Уже давно расплавился. Не могла эта подлая машина сломаться где-нибудь у воды?

— И деревья спилили Раньше, говорят, все дороги были густо обсажены деревьями. Я и сама помню. Вырубать деревья — варварство.

— Что-то едет. Маленькое и противное.

Тереска чуть приподнялась, взглянула и кивнула.

— И на крыше тюк с небоскрёб, — добавила она. — Куда же все эти, с прицепами, подевались?!

С угрюмым отвращением смотрела Тереска на проезжающий мимо автомобиль, загруженный до последней возможности Постепенно в ней нарастала обида на весь мир. Сидеть так, опустив руки, под раскалённым добела небом у пыльной канавы, и неизвестно сколько — может, до конца жизни — хуже некуда. Ещё немного, и она бросится под следующую машину или соорудит баррикаду поперёк шоссе из своих вещей, силой выбросит пассажиров и заставит шофёра ехать, пригрозив ему чем-нибудь, лучше всего топором…

Шпулька, правда, лучше переносила жару, зато легче впадала в пессимизм. Ей уже представлялись два белых скелета, полузанесенных песками пустыни, и кружащие над ними стервятники.

— Не знаю, не знаю, — вдруг произнесла она задумчиво. — Это становится невыносимым. Не говоря уже о маргарине. Минералка кончается, мы умрём от жажды…

— У нас два литра чаю, — зло возразила Тереска.

— Кроме того, можно получить солнечный удар, — продолжала Шпулька нагнетать пессимизм. — Я уж на все согласна, лишь бы оторваться от этого проклятого места. Слава Богу, что с таким грузом нельзя идти пешком, а то бы я двинулась.

Безграничный пессимизм подруги неожиданно вызвал в Тереске активное противодействие — Хватит, — категорически заявила она и поднялась. — Хватит ничего не делать и жариться на этой сковородке! Никто сюда не приедет. Можно перенести хоть часть вещей на несколько метров, потом вернуться и перетащить следующие, и так далее. Вставай, попробуем!

Шпулька очнулась и с ужасом посмотрела на подругу.

— С ума сошла? — спросила она, не веря своим ушам.

— Нет, но ещё немного — и в самом деле сойду. До ближайшей речки всего несколько километров. Не сиди мы тут сиднем, как замшелые пни, давно бы уже там были. Чего ждёшь? Бери что-нибудь и трогай!

Шпулька не на шутку перепугалась, что Тереска от жары немного спятила. Тащиться в такое пекло с жутким грузом… Бред сумасшедшего! Ведь через полкилометра они сдохнут… А Тереска уже энергично волокла голубой мешок через канаву. Прислонив его к дорожному столбу, она вернулась за следующим.

Пустое и вымершее до сих пор шоссе благодаря им немного оживилось. Фигуры двигались туда и обратно, от столбика к столбику. Весь багаж перемещался всего в два приёма. Причём обратный курс можно было считать отдыхом.

— Ну, что я говорила, — выдохнула Тереска у четвёртого столбика, опираясь на мешок с палаткой. — Я считаю, мы прошли четыреста метров. Очень много. Речка уже близко.

— А куда эта речка течёт? — жалобно спросила Шпулька.

— Не знаю, кажется, она впадает в Пису, а Писа — ещё куда-то. Тебе не все равно?

— Ну, все-таки. Хотелось бы знать поконкретнее.

— У следующего столба посмотрим карту. Пошли!

У следующего столбика было решено дойти ещё до одного, так как там росли какие-то кусты и блестела вода. Вода оказалась небольшим прудом, где плавали утки. Большая часть водоёма была заполнена навозной жижей, стекавшей сюда из расположенных неподалёку хозяйственных построек. Но все-таки это была вода. Багаж живописно свалили у очередного столбика, и Тереска вытащила из рюкзака дорожную карту. Обе девчонки чуть не стукались лбами, склоняясь над ней. Вот желанный Августов, написанный малюсенькими буквочками. Шпулька с тоской посмотрела на него.

— А мы, собственно, где? — спросила она.

— Где-то здесь, за Ломжей. Ломжу проехали, точно помню.

— Я тоже. Дай посмотреть… Гляди, здесь две дороги расходятся, а пока мы ехали, ничего не расходилось.

— Ну, значит, не доехали. Разойдутся где-то впереди.

Шпулька оторвалась от карты и в полной панике взглянула на Тереску.

— Господи! Да ты что, не видишь, где эта речка?! Ведь если мы здесь, а речка здесь, то до неё минимум пятнадцать километров!

Тереска встревоженно посмотрела на подругу и вырвала карту.

— Что ты несёшь… А! Возможно. Похоже, я немного ошиблась. Мне казалось, что мы находимся дальше…

Шпульке стало плохо. Тереска уставилась на карту в полном отчаянии.

— Если мы здесь… а не дальше… то надо было пойти не вперёд, а назад. Через Ломжу протекает Бебжа, а эта наша речка впадает в Бебжу. Назад было ближе. Да и сейчас, честно говоря, ближе…

На самом деле через Ломжу протекала Писа, а не Бебжа, но на их карте это трудно было различить.

— Ну уж нет! — простонала Шпулька. — Я назад не пойду! Это слишком! Если мы снова окажемся в том проклятом месте, откуда вышли, я этого не переживу! И уверяю тебя, ты тоже!

Тереска чувствовала — подруга права. Даже если бы эта Ломжа со своей Бебжей была всего в километре, она не вернулась бы на то гиблое место ни за что на свете! Лучше уж идти пешком до самого Августова…

— Зря я тебе показала эту карту. Шли бы и шли себе. Дорога прямая. Не заблудились бы. А теперь что делать?

— Повеситься, — угрюмо посоветовала Шпулька.

— На чем?

—Ну, можно и утопиться. Есть где. Тереска оглянулась на пруд.

— Да уж есть. Кстати, обрати внимание, это вода. Ты же хотела дойти до воды…

— Ага. Если досидим до завтра, не исключено, что я попробую искупаться. Может, подхвачу какую-нибудь смертельную заразу, умру и наконец-то отмучаюсь.

— Утки живы…

Дикая жара не ослабевала. Несчастные путешественницы сидели молча, чувствуя, как солнце пропекает их насквозь. Страшно хотелось пить, а блестящее озерцо только усиливало жажду. В сумке оставались две последние бутылки минералки, сберегаемые на крайний случай. Глядя на сваленный на обочине багаж, Шпулька вдруг подумала, что крайний случай, похоже, наступил, и экономить больше нечего. Это была единственная мысль, которую ей удалось сформулировать. Подвигнутая этим соображением, девочка тяжело приподнялась и по привычке бросила взгляд на шоссе.

— Кто-то едет, — апатично информировала она. Тереска пожала плечами. Шпулька все ещё стояла, позабыв вдруг о минеральной воде и крайнем случае.

— Слушай, он что-то тянет. Честное слово, тянет. Прицеп?

Тереска также неохотно встала на ноги.

— И какой прок нам будет… — начала было она и вдруг осеклась. — Это не прицеп. Слушай, похоже на лодку!

— О Господи! Он тянет лодку! Едет к озеру… Тормозит!!!

— Маши! Что ты стоишь, маши!

Обе бросились через канаву к дороге. Шпулька споткнулась и на четвереньках вылетела на середину шоссе. Тереска ошалело размахивала картой.

Богумил Стшалковский ехал себе спокойно вместе с женой в отпуск. На специальном прицепе он тянул за своим автомобилем большую моторную лодку, поэтому двигался не слишком быстро. На пустынном шоссе вести машину было легко — одно удовольствие. Водитель смотрел вперёд, ожидая скорого разветвления дороги, как вдруг заметил на обочине какую-то странную цветную кучу, показавшуюся ему подозрительно знакомой. Он машинально затормозил, и тут прямо под колёса на пустое шоссе вылетело что-то невообразимое. В первый момент пан Богумил подумал, что видит группу цирковых акробатов, устроивших представление на проезжей части дороги.