Бега [Скачки] - Хмелевская Иоанна - Страница 3

— Тшаска — это не лошадь, — сердобольно объяснила ей я. — Это тренерша.

— Замечек снова сбежал! — крикнул кто-то с биноклем.

— О Боже милосердный, я совершенно ничего не понимаю, — беспомощно сказала девушка сзади. — Замечек?

Пока лошади толпились на старте перед машинами, я могла объяснять ей все, что угодно.

— Замечек — это тоже не лошадь. Это жокей. Лошадь зовут Мимоза. И сидит на ней вовсе не Замечек, а жокей-любитель Брысь.

— Так почему они?..

— А коней узнают по цветам. У каждой конюшни свой цвет, так одеты жокеи. Они привыкли к Замечеку на Двуйницком ипподроме, а говорят все вместе и суматошно: фамилии тренеров, жокеев, названия конюшен, номера и реже всего клички лошадей. Уж не знаю почему. Да у вас все в программке ,записано.

— Ну надо же! Чтобы Дерчик так красиво вошёл! — удивился Вальдемар.

— Какой там Дерчик? Это Гоморек! Гоморек едет!

— Это как?.. Вот чёртова холера, изменения в заезде! Я и не заметил…

— Дерчик и Гоморек — это жокеи? — нервно уточнила девушка.

Я кивнула. Её спутник не обращал на неё никакого внимания. Его интересовали исключительно лошади. Брысь развернул Мимозу, конмальчик привёл Саронга, Целия сдалась, прекратила сопротивление и позволила впихнуть себя в бокс. Я перестала слушать расспросы девушки.

— Поехали! — заорал Юрек.

— Заезд начался, — объявил громкоговоритель бесстрастным дамским голосом. — Ведёт Целия, на втором месте Флориан, третья Щпротинка. На третье место переходит Саронг. Целия, Флориан, Саронг…

— Целия уже за ленточкой! — громко объявил пан Эдя-Флориан отпадёт, — решительно объявил полковник.

Все галдели одновременно. Я не высказала вслух того, что думаю о полковнике. Не пристало мне выражаться. Флориан — это мой личный фаворит, конь по наследству от Дерчика. Я ставила на него с тремя другими лошадьми, и отпасть должна Целия.

На кресло возле меня плюхнулась задыхавшаяся от спешки Мария, моя подруга, и перегнулась пополам, вглядываясь в смотровое стекло.

— Кто пришёл в первом? — спросила она напряжённо.

— Эйфория! — буркнула я неохотно.

— Да что ты говоришь? Ты серьёзно? А что там бежит?

— Целия с Флорианом.

— Выиграет Саронг, — категорически пророчил Юрек.

— Да что вы такое говорите, какой там Саронг! — резко запротестовал пан Эдя. — Целия так легко бежит!

— Перед выходом на прямую лидирует Флориан, — высказался громкоговоритель над моей головой. — Флориан выходит на прямую…

— И уходит! — в ужасе заорал кто-то. Флориан действительно вырвался вперёд и отдалился на несколько корпусов. Он шёл как автомат. За ним вдогонку неслись Целия с Саронгом.

— Давай, Целия!! — завопил отчаянно пан Эдя.

— Она его догонит! — орал полковник. — Один-четыре будет! Она его догонит!

— Да где там догонит, не видите, он уже уходит! — разозлился Юрек.

Флориан с удивительной лёгкостью выиграл заезд посреди диких воплей толпы. Пришли четыре-два, я так и ставила, я угадала Флориана, идиотка, ведь я же угадала и Эйфорию, и если бы я на неё поставила, то теперь у меня был бы фуксом [1] триплет, квинта бы у меня выходила!.. Мария возле меня лихорадочно копалась в кипе бумаг.

В комментариях игроков звучала нота тяжкого разочарования. Целия страшно подвела, поломала всем все на свете, а пришли фуксы.

— И кто же, интересно, мог ставить на Флориана? — удивлялся пан Мариан. — Последний, ну, предпоследний… Никак он не получался! Кто же на это ставил?

— Я ставил, — победно объявил Юрек. — Я начал им триплет.

— И я на него ставила, — удовлетворённо сказала я.

— На Флориана? Да откуда, скажите на милость, вы его взяли?!

— Перемена жокея. Единственная оказия для лошади…

— Да, верно, ведь это не Дерчик! Ну, если Дерчик не едет…

— А что, это не Дерчик? — живо заинтересовалась Мария. — Слушай, а ведь я на него по ошибке поставила!

Я вдруг вспомнила про Дерчика. Он по-прежнему висел надо мной в виде нерешённой проблемы. Я уже открыла было рот, чтобы рассказать о нем Марии, но поскорее закрыла его снова. Она была доктором медицины, врачом по призванию, пусть не практиком, а теоретиком, но на все вопросы здравоохранения она реагировала совершенно неукротимо и немедленно помчалась бы к этому Дерчику неизвестно зачем. Только нервы себе попортила бы, и все. Я посмотрела ещё раз на директорскую ложу и в тот же миг увидела входящего в неё директора. С кресла я вскочила очень резво.

— Дерчик сегодня не едет, — поспешно сообщила я ей вполголоса. — Если ещё успеешь, то поставь триплет на тех лошадей, на которых он должен был ехать, можно со мной в складчину, а я должна кое-что тут с директором выяснить, это очень срочно. Начиная с четвёртого заезда, потом он должен был ехать в шестом, а посередине — стенка.

— Ты уверена?

— Абсолютно!

— Так дай мне деньги, а то я уже все истратила…

Я сунула ей в руки двести тысяч злотых и выбежала.

— Мне, право, совершенно не хотелось бы вмешиваться не в свои дела, — сказала я директору очень осторожно сразу же после обмена приветствиями, используя то обстоятельство, что директор как раз был один. — Но я не знаю, в курсе ли вы, что за фонтаном в барбарисе лежит Дерчик. Может быть, с ним нужно что-нибудь сделать, потому что сам по себе он на ноги не встанет.

Директор был человеком очень спокойным и на редкость уравновешенным. Никакого удивления он не выказал.

— Дерчик лежит в барбарисе? — повторил он задумчиво. — Вы в этом уверены?

— Я его собственными глазами там видела. Узнала эти его волосы и даже немножко веснушки. Похоже, что он вроде как неживой.

— И вы считаете, что он там до сих пор и лежит?

— По всей вероятности. Я никому про это не говорила, ждала вас. И криков ужаса тоже не слыхать было, так что скорее всего его не нашли.

— А в каком месте это было?

— За фонтаном, ниже в зарослях, под таким огромным кустом барбариса. Может быть, конечно, он просто в дымину пьяный, но я лично предполагаю нечто худшее. Я вам об этом просто на всякий случай говорю.

— Большое спасибо, — ответил директор и покинул свою ложу.

Я была больше занята игрой и теми возможностями, которые открывались в связи с внезапными изменениями в расписании заездов, чем самим Дерчиком, но время от времени все же поглядывала в сторону фонтана. Там появился руководитель бегов, пан Крысь; он поднялся по ступенькам и величественным шагом направился по лужайке к фонтану. Очевидно, директор направил его в подозрительный район для проверки моего сообщения. Меня, конечно, интересовало, что будет, когда он вернётся, и я искренне намеревалась не пропустить этот момент, но порочная страсть к игре оказалась сильнее.

Мария продиралась сквозь толпу возле касс на триплеты, а я смотрела на лошадей в паддоке. Трехлетки, чистокровные. Троянка явно нервничает, приплясывает. Кремень еле ползёт и ещё копыта приволакивает. Кремень — конь Липецкого, и, кабы это был заезд по конюшням, я бы поставила на него все, что у меня есть, потому что ежели в заезде по конюшням конь Липецкого выглядит так, словно уже сдох, то он просто железно выигрывает, но ведь тут заезд второй группы. Черт его знает, что с ним сделает этот сатана Сарновский, ведь если он до сих пор коня не придерживал, то я — китайский император! Бальбина вообще не считается, Диодор, Теорбан, Шайка, ну да, выглядят они все очень неплохо… Начинается осень, значит, первыми прийти должны кобылы. Настурция вон в пене, либо извелась вся, либо ей глюкозу дали, ещё Гвардия и Героник. Я никогда не ставлю на коней, у кого клички на «Г» начинаются — линия какая-то у них такая, что они приходят первыми максимум раз в год…

Я решилась на Троянку, Кремня и Настурцию, добавила к ним — совершенно бессмысленно! — Шайку, причём Троянку поставила первой. Потом вернулась наверх. Мария пришла намного позже меня.

— Сарновским я заканчиваю, — сказала она философски. — Посмотри, это я поставила по ошибке, у меня перепутались заезды, должно было быть начиная со второго, а я поставила — ты только посмотри! — с первого. Вышло у меня — Эйфория, Флориан и Кремень, а должно было быть — Мимоза, Троянка и Сарняк.