Алмазная история [Великий алмаз, Большой алмаз] - Хмелевская Иоанна - Страница 29

Однако до того являлся родственником, и Юстина у него бывала. Все слуги её знали, и никого не удивило её участие (в прямом и переносном смысле) в случившейся трагедии.

Будучи абсолютно уверена, что знает суть дела, ибо кузен, бесспорно, отравился проклятущей книгой, и полная сомнений — не следует ли ей утаить сей печальный факт, девушка заловила личного лакея виконта, который совсем потерял голову вместе со свойственным ему прежде лоском, но зато отменно помнил все детали происшедшего.

У графа Гастона кто-то был. Кто именно, он точно не знал, так как сегодня прямо столпотворение какое-то, к его сиятельству приходило множество народу, один за другим, в том числе и двое друзей — барон де Тремон и маркиз де ля Турель.

Они все ещё здесь, совсем обалдели от случившегося, сидят в салоне и не знают, что делать, полиция велела им ждать, а кроме них ещё парикмахер, посыльный с запиской, слава Богу, хоть известно, от кого записка: от госпожи де Муре, супруги банкира, господин виконт с ней как раз… того… Ну, и переписывался… И ещё помощник ювелира, тот, здоровенный такой, а до него… или после… нет, до, декоратор, потому как господин виконт собирался сменить портьеры, а ещё раньше один такой со счётом… А вообще-то чуть ли не с утра, с полудня то есть, его сиятельство сидел и все просматривал какую-то книгу, старую, да что там старую, древность какую-то допотопную, что он только-только купил.

И не иначе как очень она ему вдавилась, так как все восклицал…

— Раз восклицал, значит, был жив, — совершенно серьёзно заметила Юстина, которая уже успела немного прийти в себя. — А когда перестал восклицать? Кто у него тогда был? Вспомни!

В глубине её души мелькнула отчаянная надежда, что, может, кто кузена просто-напросто убил, ибо мысль о ядовитых свойствах древнего шедевра казалась ей столь ужасной, что девушка изо всех сил старалась её заглушить. Ведь если на то пошло, история о пресловутом Карле IX могла быть обычной сплетней, художественным вымыслом, неизвестно на чем основанном… ну, известно, конечно, на общем убеждении, что в те далёкие незабвенные времена все только и делали, что травили друг друга, но ведь это совсем не обязательно должно быть правдой! О Господи, а бабушка велела вернуть эту дрянь, пока не случилось несчастья, и хотя прямо ничего не сказала, но подтекст-то очевиден…

Лакей честно пытался сосредоточиться, мешая ей думать, что Юстину жутко раздражало, но, в конце концов, она же сама задала вопрос.

— Значит, так, парикмахер вышел, а его сиятельство потом распорядился… Господа де Тремон и де ля Турель в малом салоне велели принести вина, ждали… В кабинет вроде бы вошёл помощник ювелира… Я сам то вино принёс, ничего не слышал, но господа разговаривали, смеялись… Боже всемогущий! Помощник ювелира вышел, куда-то делся, и тут же сразу… да, сразу вошедший за ним, этот посыльный с запиской поднял крик…

Помощник ювелира…

Надежда Юстины расцвела буйным цветом.

— Полиция, — резко прервала она лакея. — Откуда полиция, почему? Кто вызвал?

— Ну как же, камердинер увидел… Полицию сразу же…

Юстина опять оборвала ошарашенного слугу:

— Та книга, которую смотрел кузен… Где она? Нет, погоди… Принеси мне, пожалуйста, воды…

Она лихорадочно соображала. Кошмарный труд о соколах надо немедля изъять, может, ещё не успели дознаться, откуда яд, а бабушка ни в коем случае не желала бы разоблачения столь неприглядной тайны, которая скомпрометировала бы семью! Гастон нечто разглядывал, это могло быть чем угодно…

Екатерина Медичи и в голову никому не придёт…

Вернуть вещь законным путём… Нет, сразу не получится, Гастон не был женат, возникнут осложнения с наследством, кажется, жив его отец — граф де Пусак, наверное, он наследует, а пока приедет из провинции…

В итоге шедевр о соколах Юстина попросту выкрала. Под предлогом воды она услала лакея и, отлично зная, где находится кабинет кузена, заглянула туда. Первое, что попалось ей на глаза, был толстенный фолиант, лежащий на столике у самых дверей. Не обращая больше ни на что внимания, а в кабинете крутились какие-то люди, что-то делали, кто-то даже на неё оглянулся, девушка схватила книгу и убежала.

В мозгу у неё по-прежнему занозой торчал помощник ювелира. Ведь он там был в решающий момент, а если полиция… Вдруг все-таки?…

От какого именно ювелира он приходил, Юстина знала, тот снабжал драгоценностями все семейство, и даже, кажется, смутно помнила помощника: нечто такое огромное, ходячая гора мышц…

У ювелира она оказалась уже через десять минут.

Помощник ещё не вернулся из города. К виконту он был послан с браслетом, на котором надлежало выгравировать трогательную надпись, что и было сделано. Помощник, о котором шла речь, силён как бык и обычно именно его посылали к клиентам с различными ценными вещами, так как злоумышленники вряд ли решились бы на него напасть. Скорее наоборот: он сам представлял угрозу для бандитов, а честность его давно уже была проверена. Почему ещё не вернулся — неизвестно, он получил всего два поручения, и пора бы ему уже возвратиться.

У ювелира Юстина просидела два часа, и не с целью что-то узнать, а скорее чтобы перевести дух.

Необходимо было побороть в себе только что пережитый стресс, и мало какое место подходило для этого лучше, чем ювелирная лавка. Сведения же об отсутствующем помощнике девушка приобрела, можно сказать, в нагрузку, в том числе и о его матримониальных планах, так как ювелир оказался изрядным любителем поболтать.

Самое же главное — изъятый труд о соколах — лежало в экипаже. Так и не дождавшись возвращения столь нужного свидетеля и горя желанием как можно скорее поделиться впечатлениями с бабушкой, Юстина решила ехать в замок сразу, без отдыха. Она была уверена, что в Орлеане её уже ждут лошади.

Клементина тоже ждала — с огромным нетерпением.

Лично втащив тяжеленную книгу по лестнице наверх, внучка с облегчением и триумфом грохнула её на стол. Видя, как бабка торопливо открывает реликвию и собирается листать без перчаток, девушка в ужасе воскликнула:

— Бабушка, нет!… Не надо!…

Клементина ошарашенно остановилась. А поскольку о яде Екатерины Медичи не имела ни малейшего понятия, то весьма удивлённо оглянулась на внучку.

— Почему? Что случилось?

— Бабушка, они мертвы!

— Кто мёртв?

И тут Юстина наконец разрыдалась.

— Все! — с трудом произнесла она сквозь слезы. — Все, кто её читал! Антиквар! Кузен Гастон! Не трогай её! Я не верила, никто не верил, но она отравлена!

— Чушь, — рассердилась бабушка и, взяв нож для бумаг, вонзила его в склеенную серёдку книги и одним махом раскрыла её.

Юстина онемела. Клементина тоже, но по другой причине. Клей высох и начал крошиться, книга открылась без труда, с лёгким треском лишь обламывались по краям склеенные между собой страницы. В центре обнаружилась большая, пустая, давно вырезанная дыра.

Алмаза не было.

После продолжительного молчания Юстина — девушка мужественная и энергичная — отозвалась первой.

— Я ничего не понимаю, — жалобно произнесла она. — Бабуленька, пожалуйста, вымой руки, прямо сейчас, на всякий случай. Два человека упали замертво, разглядывая это, а говорят, ещё раньше отравился Карл IX, а заклеили нарочно…

— Деточка, не мели чепуху, — раздражённо оборвала её Клементина. — Заклеили нарочно, это верно, и сделала я это собственноручно, а раньше клеил твой дед. И уверяю тебя — вовсе не ядом, а самым обыкновенным клеем. Что там в Париже случилось, откуда такой мор? Расскажи все спокойно и по порядку.

Юстина сделала несколько глубоких вздохов, собралась с силами и только через довольно продолжительное время смогла вполне овладеть собой. Бабушке она поверила. А кроме всего прочего, дурой её никак нельзя было назвать, и, увидев дыру посредине книги, она догадалась, что трактат о соколах использовался не для убийства. В книге прятали нечто, чего уже нет, но должно было быть крайне ценным, раз с самого начала бабушка намекала на огромную стоимость реликвии. С дырой внутри книга никак не могла представлять собой огромную ценность! Не иначе как от всех этих лихорадочных поисков она сильно поглупела, если поверила в версию о яде, какая отрава может быть сокровищем?!