Алмазная история [Великий алмаз, Большой алмаз] - Хмелевская Иоанна - Страница 20

Пересылка средств через Гданьск никаких трудностей не вызвала, и граф, сняв небольшой скромный особнячок на шоссе д'Антен, тут же вошёл в высшее общество, хорошо, впрочем, ему знакомое ещё со времён молодости. Красавица-дочь моментально произвела фурор.

В семнадцатилетнюю графиню Клементину виконт де Нуармон, бывший старше её на одиннадцать лет, влюбился насмерть с первого взгляда. Виконт всегда имел бешеный успех у женщин, но вот уже два года, с тех пор как завладел алмазом, вёл безупречный образ жизни, о чем почти не догадывался. Таинственным образом Великий Алмаз изменил характер транжиры и повесы. Некогда представитель золотой молодёжи, легкомысленный и беззаботный прожигатель жизни превратился в думающего молодого человека. Обладая драгоценностью сомнительного происхождения, виконт не в силах был отказаться от сверкающего и завораживающего своей красотой камня и в то же время не умел провернуть необходимые дела: распилить или продать, найти нужных ювелиров и тому подобное.

Денег не было, де Нуармон все глубже залезал в долги. Семья ничем помочь не могла, и он целыми днями слонялся по последнему, изрядно ощипанному поместью, где престарелые отец с матерью влачили жалкое существование в разваливающемся замке. Дохода с имения едва хватало, чтобы не умереть с голоду, а алмаз сиял и манил, предостерегая в то же время от легкомысленных действий.

А посему виконт в первую очередь изжил в себе легкомыслие.

Весь парижский высший свет, а с ним и полусвет, сначала удивились, потом не поверили, а затем смирились с таким чудесным преображением столь пламенного некогда таланта. Разнёсся слух, что виконт должен выгодно жениться и отсюда столь резкий поворот к моральным принципам, хотя многие и многие молодые и не очень молодые дамы охотно взяли бы его в мужья без всяких дополнительных добродетелей.

Двадцать лет тому назад восьмилетний тогда виконт был представлен молодому графу Дембскому своим собственным отцом, который вводил в парижское общество польского аристократа. Поэтому сейчас возобновить знакомство было нетрудно, а значит, доступ к Клементине открыт.

Клементина, выросшая в стране со сложной политической обстановкой, с одной стороны, напичкана была суровыми принципами с упором на несгибаемый патриотизм, с другой же, излучая радость жизни и энергию, жаждала впечатлений и отдыха после пережитых ужасов, мечтала о веселье и развлечениях. Никаких задатков будущей матроны и вечной страдалицы у неё не имелось. Наоборот. Тот факт, что девушка самолично должна была верхом и пешком среди лесов и долов пробираться к повстанцам, доставляя им еду и перевязывая раны, ничуть её не доконал, и даже разгром восстания не лишил оптимизма. Все пережитое юная полька воспринимала как пусть достаточно мрачное, но все же замечательное приключение и научилась радоваться каждой минуте передышки, восстанавливать силы для грядущих несчастий и свято верить в так называемое лучшее завтра. Она была из тех женщин, что являются сущим даром небес для всего мужского рода. Недавние исторические события сформировали у девушки зрелый ум и характер, внутренне она была гораздо старше своих лет.

И в придачу ещё настоящая красавица.

Виконт де Нуармон настолько потерял голову, что почти перестал думать об алмазе. Клементина, правда, не в таком темпе, начинала отвечать ему взаимностью. Внешне виконт понравился девушке сразу, а оглядевшись вокруг, она оценила поразительно высоконравственный образ жизни молодого аристократа, о котором пошли язвительные сплетни, будто он замаливает прежние грехи. А раз способен покаяться, это уже неплохо, тем более что никто его к этому не принуждал. Но один существенный и, надо сказать, неизлечимый недостаток у виконта все-таки был — бедность. Семья де Нуармон практически разорена, доходов никаких у её отпрыска не было, и никакого наследства не предвиделось. С этой точки зрения дело казалось безнадёжным.

Однако нищета поклонника Клементину не слишком смутила. Что это такое, она знала отлично, так как на родине насмотрелась на разорённые семьи. Были знакомые, что опустили руки и влачили жалкое существование, были и такие, что смогли подняться, несмотря на жестокие удары судьбы. Да и сама она избежала нищеты только благодаря гданьской бабушке. Кроме того, краем уха слышала и о каких-то средствах, помещённых в английские банки и тем самым гарантированные от катаклизмов.

Однако на всякий случай Клементина решила поговорить с отцом.

— Батюшка, — спросила она как-то за завтраком, — скажите, мы богаты?

Граф Дембский, после пережитого вместе во время восстания проникшийся к дочери уважением и даже восхищением, ответил совершенно серьёзно:

— Это с какой стороны посмотреть. Вообще, как семья в целом, скорее да. Но у нас осталось только состояние бабушки, ведь все моё пропало.

Ну, и у тебя есть матушкино Заречье. На все это жить можно.

— А если бы вдруг нам понадобились деньги, много денег, тогда как?

— А что это ты, дитя моё, вдруг такой финансисткой заделалась?

— Я сейчас объясню, только вы сначала, батюшка, ответьте. Если бы нам надо было…

— Много денег — это, по-твоему, сколько?

— Не знаю. Миллион франков или два миллиона.

— Ты бы хотела, чтобы тебе два миллиона выложили на стол? Тогда не сегодня. Самое раннее — завтра, а то и послезавтра. Деньги должны пройти через Гданьск и Лондон. Пришлось бы, конечно, напрячься, но дело возможное. А почему ты спрашиваешь?

— Я вам, батюшка, правду скажу…

Граф воззрился на дочь с некоторым удивлением.

— Ну, я думаю! А как же иначе? До сих пор я от тебя никакого вранья не слышал!

— И не услышите, батюшка, — заверила Клементина, привыкшая к абсолютной откровенности со своей стороны и к полному пониманию со стороны отца. — Здесь все вокруг только и говорят что о деньгах, наследстве, кредитах, приданом… Особенно о приданом. И я хочу знать, а что, если моей руки попросит кто-нибудь бедный? Или мне надо искать богатого мужа?

— Никого тебе искать не надо, сами найдут. Можешь, девочка моя, выйти и за бедного, если тебе по сердцу придётся, лишь бы хорошего рода. А не за какого-нибудь оболтуса, что все промотает. Но я уверен, ты девочка достаточно разумная, только не делай ничего втайне от меня.

— Не сделаю, батюшка…

Данное обещание не означало, понятное дело, признаний, которые делаются по ночам на ушко лучшей подруге, — конечно, ничего подобного граф Дембский не ожидал, да и Клементина отлично понимала, что отец имеет в виду. От неё не требовали откровений о любом движении души, но о таких вещах, как тайные свидания, скрываемые знакомства или бегство с возлюбленным и речи быть не могло. Девушка воспитывалась в убеждении, что честные дела прятать не надо, тайны требуют, как правило, проступки, а то и преступления. Бывают, конечно, и исключения, например, по отношению к врагу. Взять хоть разные заговоры против захватчиков в Польше…

Таким образом, успокоившись в отношении финансов, Клементина дала волю чувствам.

Виконт де Нуармон не отважился предложить руку и сердце исключительно из финансовых соображений. Он понятия не имел о состоятельности графа Дембского и привык скорее к нищете эмигрантов из страны, которой даже не было на картах Европы, да и самого графа причислял к несчастным, проживающим жалкие остатки былой роскоши. При красоте и воспитании Клементины богатое замужество было обеспечено, что для влюблённого виконта явилось бы страшным ударом. Он жаждал обладать прекрасной полькой, но дать ей ничего не мог. Разве что предложить жалкое существование на руинах фамильного замка в обществе нескольких коров, лошадей, овец, чуть более многочисленной домашней птицы и громадного количества крыс и летучих мышей, а также трех человек прислуги: старого лакея, кухарки и девки для чёрных работ. Разве такого богатства она достойна! И почему он, как последний дурак, без памяти транжирил тёткино наследство, осыпая золотом каких-то мерзких куртизанок, швырял деньги циркачам и хористкам из оперы, раздаривал друзьям и врагам лучших лошадей, проигрывал в салонах дикие суммы, а выигранное оставлял на чай прислуге?! Да эта прислуга сейчас в десять раз богаче его. Кретин недоделанный!!!