2/3 успеха - Хмелевская Иоанна - Страница 50

— А Каролина — нет.

— Что нет?

— Каролина не овчарка. Каролина — девчонка.

— А! — сообразил Павлик. — Значит, это Кара лает и кусается. И на людей бросается.

— Наконец-то дошло! — обрадовался Стефек.

— А Каролина что делает?

— Каролина хохочет.

— Все время?

— Ты что? Только когда смешно.

— Ну, тогда порядок, — успокоился Павлик. — Каждый хохочет, когда смешно.

— Хорошо тебе говорить! — опять обиделся Стефек на то, что его недооценили. — Мне-то не до смеху было! Эта на диване хохочет как ненормальная, её папочка рычит страшным голосом, пани Полинская ушла, а hum сука как бешеная хвостом машет и на полу валяется.

— Ну что ты несёшь! — разозлился в свою очередь Павлик. — Бешеные собаки не могут махать хвостом!

Хорошо, что в этот момент вернулась домой Яночка, а то оба парня так и погрязли бы в ожесточённой дискуссии. Услышав в прихожей голос девочки, они кинулись к ней как к арбитру, чтобы она их рассудила. Яночка велела обоим замолчать.

— По очереди! — распорядилась она. — Очень хорошо, что у всех потрясающие новости. — И, обращаясь к Стефеку, добавила:

— Хорошо, что ты здесь. Есть очень важное дело. Я даже заехала специально к вам, со Збиней уже поговорила, теперь скажу тебе.

Узнав, что это неземное существо приезжало к ним домой специально для того, чтобы пообщаться с ним, и собирается дать ему какое-то важное поручение, Стефек остолбенел и онемел. Этим немедленно воспользовался Павлик. Наконец-то ему не мешали! И он сердито пожаловался сестре:

— Хорошо, что ты уже вернулась, а то этот придурок вконец меня запутал. Никак в толк не возьму, о чем он долдонит. Вроде бы нашего полку прибыло, взялись нам помогать с марками дополнительные кадры, только непонятно, кто именно. Вроде бы одна из них девчонка, а вторая — собака. Только странная какая-то. Может, потому что сука? А что у тебя?

— Пока ничего, — холодно ответила Яночка, затолкав под столик какую-то тяжёлую пластиковую сумку. — Чтоб никто не смел к этому прикасаться! Хабр, сторожи!

— Нет, да ты скажи, что там было у пани Пекарской?

— Ничего. А у пана Левандовского?

— Чего только не было!

— Вот и прекрасно. А пока пошли к тебе в комнату. Сейчас из нас самый важный Стефек!

Распоряжаясь, девочка успела раздеться, повесить на вешалку куртку, сменить обувь и теперь направилась прямиком в комнату Павлика. С трудом очнувшись, Стефек закрыл рот и двинулся за ней, неловко шагая одеревеневшими ногами. Последним в этом шествии был Павлик, что-то бормоча под носом. Он был явно недоволен тем, что этого придурка не только не одёрнули, но и ни с того ни с сего признали самой важной персоной в их триумвирате. Но пока решил вслух не высказываться. Поглядим, в чем дело.

— Самым главным на данный момент для нас становится тесный контакт с Зютеком, — глядя ледяным взглядом на поклонника, начала Яночка. — Самый тесный!

Вот оно, заветное мгновение, о котором мальчик столько мечтал! Наконец перед ним раскрываются возможности оказать неоценимую услугу своему божеству! В свете сегодняшних достижений…

— Так я ему битый час твержу, что есть такая возможность! — гневным жестом тыча в Павлика, горячо заговорил мальчик. — Удалось найти подходы к одной такой с телевидения, у неё мешки марок. Уж если к ней удалось, найду подход и к этому паршивому Зютеку! А в чем дело?

Чётко и коротко Яночка изложила суть задачи. Расколоть Зютека. Узнать, каким образом Очкарик собирался подменить марки в квартире покойной Спайеровой. Задача неимоверной трудности, почти неразрешимая, но сейчас для Стефека не существовало неразрешимых задач. Даже если бы ему поручили на два метра вправо передвинуть Дворец Культуры! А тут какой-то Зютек! Да он этого Зютека одной левой…

— И к тому же на него можно натравить одну мою знакомую овчарку, — небрежно добавил Стефек.

Павлик больше не выдержал.

— Слушай, может, ты поймёшь, что этот придурок мне тут несёт? Кара, Каролина, Лина…

— Ты чего стал заикаться? — удивилась Яночка.

— Да это не я, а он!

— И вовсе я не заикаюсь! — возмутился Стефек. — И ничего не несу. Их специально так и назвали. Ну вот как Хабра вы назвали по своей фамилии — вы Хабровичи, он Хабр, то почему им не назвать свою собаку по Каролине? Вот и назвали девчонку по имени овчарки… то есть… назвали овчарку по имени девчарки… то есть я хотел сказать…

— Видишь? — только и сказал Павлик. — Опять начинает! И так весь вечер!

Яночку очень заинтересовало сообщение Стефека. Девочка без труда утихомирила Павлика и предоставила слово Стефеку. Результаты не заставили себя долго ждать. Уже через десять минут ситуация прояснилась и очень понравилась Яночке.

— Ну что ж здесь сложного? — обратилась Яночка к брату. — У девочки по имени Каролина есть злая овчарка по кличке Кара, живут они на одной лестничной площадке с пани, которая работает на телевидении, и берутся помочь нам в борьбе с Зютеком. Прекрасно! Как её фамилия? Кракувна? И в самом деле вместе с отцом в Алжире работал поляк по фамилии Крак. И мы его видели. Очень милый…

— Да нет же! — опять разволновался Стефек. — В Алжире не тот Крак. Я хотел сказать — он не её отец. Её отец рычал на меня страшным голосом, значит, он не в Алжире, так ведь? был-то он был, но уже его нет, то есть я хотел сказать…

— А что я тебе говорил! — обратился Павлик к сестре. — Гляди, снова заикается…

— Ничего я не заикаюсь, только говорю, что раз он тут, не может быть там, разве не так?

— А по-человечески ты не можешь сказать?

— А ну замолчите оба! — прикрикнула на мальчишек Яночка. — Все ясно, я вспомнила, тот алжирский Крак говорил — у него в Варшаве брат. Значит, алжирский Крак дядя Каролинки. Выходит, мы даже в какой-то степени знакомы. Значит, так, — обратилась Яночка к Стефеку, — можешь использовать их обеих, по-умному, а мы с ними познакомимся, когда подвернётся случай. А сейчас немедленно берись за Зютека. Тоже хорошенько подумай, чтобы вышло подипломатичнее… Для затравки упомяни о марках, но ничего определённого пока не обещай. Ну, что же ты стоишь? Не теряй времени!

Стефеку не надо было повторять дважды, он тут же кинулся исполнять приказание.

Теперь можно и обменяться впечатлениями с братом. Яночка сняла с поста Хабра и притащила тяжёлую пластиковую сумку.

— С чего начнём? — спросила она брата. — Сначала ты расскажешь или я? У тебя что-то срочное?

— Довольно срочное, — ответил брат, — но сегодня все равно уже ничего не сделаешь. А у тебя?

— A y меня кляссеры! Пани Пекарская стащила из этой спорной квартиры свои марки. Вот они, в этом свёртке!

— Врёшь! Хочешь сказать, что это…

— …марки пана Спайера, которые тот купил у Боровинского…

— …дядюшки пани Амелии?

— Вот именно! И ещё неизвестно, что тут. А я жутко боюсь…

Ошеломлённый Павлик переводил взгляд с сестры на свёрток и обратно.

— Чего ты боишься? Слушай, никак в себя не приду. Расскажи толком!

— Сейчас расскажу все толком, только сначала пойдём к дедушке. Я жутко боюсь, что Очкарик, который хотел эти марки незаметно подменить дешёвками, уже кое-что успел провернуть. Поэтому и тороплюсь узнать у дедушки, как обстоит дело. Успел или не успел?

— Бежим! А ты по дороге рассказывай, а то лопну от любопытства!

Бежать до дедушки недалеко, всего-навсего подняться на второй этаж их же дома. И не было здесь длинных-предлинных лестниц и извилистых запутанных коридоров. Но если не нестись галопом и время от времени останавливаться на ступеньках, многое можно успеть рассказать. Поэтому, открывая дверь в дедушкин кабинет, Павлик уже в общих чертах знал историю похищения пани Пекарской её собственных драгоценных кляссеров.

Издавая восторженные возгласы типа «Ай да (молодец старушка!», «Вот отколола номер!», мальчик с торжеством шмякнул на стол перед дедушкой тяжёлый свёрток.

— Дедуля, вот наконец что-то стоящее! — крикнул внук.

— Дедуля, вот марки пани Пекарской, — сказала внучка.