2/3 успеха - Хмелевская Иоанна - Страница 17

Изумлённая, заинтригованная пани Амелия не верила своим ушам.

— Разве такие собаки бывают? Нет, трудно поверить. И вы сумели так превосходно обучить своего пса! Просто поразительно! Таких собак я ещё не встречала.

— Вы убедитесь, проше пани, что наш Хабр действительно особая собака, таких и в самом деле больше нет! — с гордостью сказала Яночка. — И вообще, это не пёс, а брильянт чистой воды, да куда до него брильянту! Погодите, вот увидите, когда они вернутся.

Павлик с Хабром не заставили себя ждать. Морда собаки выражала полнейшее удовлетворение, Павлик несколько запыхался.

— Зютек, — бросил мальчик, едва переступив порог.

Яночка сорвалась с места.

— Я так и знала! Хабр, золотце моё, иди сюда, пёсик ненаглядный. Здесь был Зютек, Зютек! Ты его только что обнюхал! Покажи нам, где был Зютек в этой квартире? Зютек! Здесь!

В изумлении, не веря собственным глазам смотрела пани Амелия на собаку, которая принялась кружить по квартире, останавливаясь и принюхиваясь. В некоторых местах она оглядывалась на свою хозяйку, негромко рыча. Дольше всего Хабр задержался у шкафа, где раньше были книги, у письменного стола и у комода с бельём в спальне. Ванную собака просто проигнорировала.

— В ванную он не входил, — прокомментировал Павлик.

— Вот и получается, что вор-взломщик — это Зютек! — сделала вывод Яночка. — Видите, рылся в ящиках письменного стола, в книжках и в комоде под простынями. Думаю, много он не успел найти, пани его спугнула, а потом у него не было времени, был занят на Праге. Мы уверены, он в квартире не появлялся, ведь на муке никаких следов не было видно.

Хабр очаровал и покорил пани Амелию.

— Чудесная собака! Бесподобная! И он так показывает, что даже я поняла! А кто такой этот Зютек?

— А, один тип, который жутко интересуется марками, — пояснил Павлик в общих чертах. — Он думал, они здесь есть.

— И правильно думал, только немного опоздал, — добавила сестра.

— Хорошо, что я начала с бумаг, — сказала пани Амелия. — И Яночка забрала чемодан с письмами. А начни я, например, с книг, чемодан бы лежал и этот ваш Зютек мог его украсть…

— Наверняка бы украл, — убеждённо подтвердил Павлик, — ведь он охотился главным образом за марками. А теперь мы можем спокойно закончить работу.

— Вот и опять у нас на голове снова две вещи сразу! — раздражённо говорил Павлик сестре, когда, распрощавшись с пани Амелией, дети возвращались домой. — Надо показать Хабру Файксата и понаблюдать за наследниками Зютека. А от Файксата до наследников километров сто, ведь их квартира по ту сторону Вислы, на Праге! На нескольких автобусах придётся ехать.

— Три вещи! — поправила брата пунктуальная сестра. — А про блокнот ты забыл? Нам ещё надо расшифровать записи в нем. Как хорошо, что у нас уже есть опыт работы с шифрами.

С Файксатом покончили в рекордно короткий срок. Всего каких-то пять минут ожидания в понедельник. Дети даже не успели толком договориться, как следует поступать и где лучше его поджидать, на улице или на лестнице его дома, когда он внезапно вышел из квартиры. Яночка дала указания Хабру, и проблема была решена. Не слишком много времени отняла и вторая проблема — обнаружить квартиру, недоступную наследникам умершего филателиста. Зютек и в самом деле ездил туда как на работу, так что проследить за ним не составляло особого труда. Находилась она в доме на Саской Кемпе, на втором этаже. Дом стоял внутри квартала новых, недавно построенных зданий. Табличка на дверях извещала, что здесь проживает Бронислава Спайерова. На всякий случай дети записали фамилию, видимо, умерший филателист был мужем владелицы квартиры и носил фамилию Спайер.

Больше всего времени потребовалось для разрешения третьей проблемы.

Изучая тетрадь, в которую они с Павликом старательно перенесли все записи из старого блокнота, Яночка решила:

— Все эти прачечные, почты, рубашки и ботинки можем сразу отбросить. Ну смотри, написано: прачечная, корзина, шесть, пол. 12. Ясно же, что отнёс в прачечную шесть штук своих сорочек, ничего другого ведь не понесёт, и получил тоже шесть, а не двенадцать, так что цифра 12 может означать лишь дату. Получить двенадцатого, значит. Или вот это: поч. перч. Вильча пятница. На Вильчей как раз мастерская по починке перчаток.

— Сплошные сокращения, догадайся тут, — ворчал Павлик. — Ага, вот написано по-человечески: сантехник, четверг, восемнадцать. Не надо голову ломать. А, черт, опять сокращённо: маг. электр. ламп. удл. Ну, это понятно: магазин электротоваров, лампочка и удлинитель. Так выбрасываем всех этих сантехников и прочие удлинители?

— Выбрасываем, — согласилась сестра, — чтобы не забивать голову. Но вычеркнем тонкой чертой. На всякий случай.

Переписанный блокнот занял две школьные тетради в клеточку. Вычеркнули остро заточенным карандашом все не вызывающие сомнений хозяйственные записи — осталась ещё половина. И принялись над ними ломать голову.

— «Вроцлав о. 9.30, р. 1.20.», — угрюмо зачитывал Павлик. — И дальше: «о. 0.30, п. 6.54». Лопнуть мне на этом месте, если речь идёт не о расписании поездов!

— Тогда вот здесь тоже о поездах речь, — подхватила сестра. — Смотри: «Замость 7.45» и ещё разные цифры. Так ты считаешь, это время отправления поездов?

— Железно! Нам ни к чему. Вычёркиваем!

— Очень хорошо! Все меньше остаётся. Гляди, вон сколько вычёркивается. Давай оставшееся перепишем отдельно.

— Зачем?

— Мне кажется, легче будет угадывать, когда все подозрительное окажется вместе и не будут мешать посторонние записи. Ну, начинаем с самого начала. Пиши: «Вицковский фальш.» — Минутку! — взволнованно воскликнул Павлик. — Вроде бы эта фамилия мне ещё где-то попадалась.

Отобрав у сестры тетрадь, он принялся перелистывать её и вскоре удовлетворённо сказал:

— Вот, видишь? Правильно мне показалось Умер этот Вицковский. Читай, записано: «Вицковский, похор. Брудно, 10, зак. цв.» Цветы заказать, правильно?

— Правильно. Вычёркиваем Вицковского!

— Разбежалась! Нет, пока не вычёркиваем, — возразил брат. — Гляди, тут дальше записано: «Фальш, п.п. Казик». Сечёшь?

— Ты прав. Тогда тем более следует переписать оставшиеся записи. Всех фальшивщиков перепишем, мёртвых и живых. На всякий случай. Как ты думаешь, что означает такое обилие фальшивщиков?

— Пока ясно одно — усопший дядя вращался в очень подозрительном обществе, — пришёл к заключению Павлик. — Пока. А окончательно решать будем, когда расшифруем все интересные записи. Ну, диктуй!

К сожалению, таинственных личностей, снабжённых припиской «фальш.», оказалось не так уж много, зато много столь же непонятных сокращений «Гиб.» во всевозможных модификациях.

— Смотри, «Гиб. Фелек, Гиб. Казик, опять Гиб. Фелек», — удивлялась Яночка. — Подозрительный какой-то этот Казик.

— Всесторонний, — вторил брат. — И гибами занимается, и в фальшивщиках состоит. На месте дяди я бы с таким не связывался.

— Не так-то все просто, — задумчиво произнесла девочка, грызя карандаш. — После гибов всегда стоит точка, значит, это сокращение, точно так же, как и после фальшей. Видишь, везде:

«Гиб.», «фальш.» Мы ещё не знаем, что это означает. Так что это не гибы и не фальшивщики, а что-то другое. И похоже, что этот покойный дядя отдавал разные такие гибы и другие вещи на время разным людям.

— Почему ты так думаешь?

— Слишком уж часто в оставшихся подозрительных записях встречаются вот такие: «кат. рыбы Густав, возвр. первого мая». Возвратить!

— Или сам дядя брал что-то у этих Казиков и Густавов. И записал, чтобы не забыть, когда обещал вернуть.

— Нет, мне кажется, именно отдавал. А когда сам брал, немного по другому записывал, — возразила Яночка. — Вот, гляди: «Экономия из библ. возвратить до 15.VI». Взял из библиотеки какую-то «Экономию» и должен был возвратить её до пятнадцатого июня, вот и записал нормально, чтобы не забыть. А вот тут: «500 Фелек» и зачёркнуто. Одолжил этому самому Фелеку пятьсот злотых, тот ему вернул долг, он его и вычеркнул.