Соколиный замок - Хит Моника - Страница 5

– Какая предательская расщелина! Следует что-то сделать с ней, если государство и дальше намерено позволять туристам бродить в этой местности. Мы оба могли свалиться в пропасть, ведь по ее краям столько камней и они скользкие после дождя. Мне показалось, что земля обрушилась под моими ногами и мы оба стремительно падаем в бездну. – Он с виноватым видом взглянул на меня. – Мне следовало быть более внимательным. Я знал, что где-то здесь есть расщелина. Когда-то под замком была пещера. Если вы посмотрите в направлении белых скал, то представите себе, как это выглядело.

Он подвел меня к одному из отверстий в стене, которое когда-то служило окном, указывая вдоль побережья на отвесные белые степы, поднимающиеся из синего моря. Я увидела черные дыры, испещрившие белую поверхность естественной дамбы.

– В этих скалах двадцать семь пещер. Это часть известкового фундамента графства Антрим. Мне кажется, что пещеру под Данлюсом давным-давно, в дни сюзеренов, использовали для того, чтобы обрушить замок.

– Находился ли там кто-то?… – начала я, рисуя в воображении черноволосых О'Нилов, сброшенных в морскую бездну.

– Над пещерой находились кухни, – объяснил Шейн. – Когда замок пал, прислуга погибла.

– Неудивительно, что в этом месте ощущается присутствие призраков.

Похоже, я увидела в Данлюсе все, что мне хотелось. Я вспомнила, что миссис Халлиси рассказывала о меньшей по размеру крепости, названной Соколиным замком, полностью исчезнувшей в море. Я повернулась, намереваясь возвращаться тем же путем, каким мы пришли сюда. Мне хотелось поскорее оставить позади мрачные развалины.

Мы снова прошли по ненадежным мосткам, Шейн держал меня за руку, слегка сжимая пальцы, так, что они немного онемели. Больше он ни разу не обнял меня, и я подумала, что это к лучшему. Второй поцелуй мог оказаться опаснее первого.

– Хотя это место и выглядит таким мрачным, я ощущаю свое родство с ним, – заметил Шейн после долгого молчания во время спуска по зеленому склону к его машине. – А вы? – Он испытующе посмотрел на меня, как будто от моего ответа зависело очень многое.

– В какой-то мере да, – произнесла я нерешительно. – Мои предки тоже прибыли из Ирландии. И я читала, что воспоминания передаются из поколения в поколение через гены. Правда, тогда я решила, что эта мысль надуманна. Но оказавшись здесь, я уже не столь уверенно отвергала эту идею. Что-то особенное я испытала в Данлюсе.

Шейн выглядел довольным. Повернувшись па запад, он смотрел вдаль, на неровную береговую линию.

– Еще одна крепость Шейна Гордого когда-то стояла там, – сказал он, указывая на выступающий мыс. – Она называлась Соколиным замком. Мой дед приехал сюда в дни своей юности и выкупил его в собственность семьи. Но Соколиный замок поглотило море.

– Я знаю, – сказала я.

– Именно так я и подумал. – В его глазах полыхнуло пламя. – Вы заметили, что происходит между нами?

Задав этот вопрос, он приблизил ко мне свое лицо так, что я ясно увидела зеленые и золотистые искорки в его янтарных глазах.

– Между нами есть несомненное сходство, – продолжал Шейн. – Мне хочется, чтобы вы осознали, поняли и приняли этот факт, Кассандра. Это очень важно для вас.

– Но почему? – наконец произнесла я, чувствуя себя совершенно ошеломленной столь странным заявлением. – В конце концов, многие люди имеют одинаковый цвет волос, глаз… и даже зубов, – добавила я после короткой паузы.

– Так вы заметили? – потребовал он ответа.

Невозможно было уклониться от его настойчивого взгляда. Мне еще с первой встречи показалось, что наши глаза имеют одинаковый оттенок, но я старалась не думать об этом. Сейчас он заставил меня открыто признать наше сходство, и я поняла, что именно это привлекает меня к нему. Глядя в лицо Шейна О'Нила, я видела в нем что-то свое. Мои волосы были такими же темными, как его, даже кожа у нас была одного оттенка, правда, он загорел сильнее.

Короче говоря, я была более утонченной копией Шейна, его женским двойником. Пожалуй, это открытие радовало меня.

– Мы пара, – сказал он. – И я хочу, чтобы вы признали это. Тогда вас не слишком ошеломит то, что я намерен вскоре рассказать вам.

Почти лихорадочное пламя, которое я заметила в его глазах при нашей первой встрече, полыхало в них снова. Очевидно это было признаком чрезвычайного волнения, с трудом контролируемого им. Он выглядел несколько обезумевшим, и я подумала, благоразумно ли было отправляться на север, сейчас это желание казалось мне всего лишь глупой причудой. Амбициозные мысли о судьбе, решившей объединить наше будущее, которые еще недавно радовали меня, развеялись под мощным давлением той решимости, которая ясно читалась в его глазах, отражаясь в них сполохами дикого пламени.

Если он шарлатан, подумала я, то играет свою роль с потрясающей убедительностью и пылом.

Когда мы подошли к его маленькой машине, я взяла свой рюкзак и закинула его за спину. Но не успела я застегнуть пряжки, как он отобрал у меня его и небрежно забросил в багажник.

– Вы поедете со мной в Кашендон, – заявил он, обведя меня вокруг машины и открыв дверь.

– Только до Кашендона, – согласилась я, что прозвучало довольно глупо, так как он и не предлагал мне ехать дальше.

– Полагаю, вы знаете о Кашендоне? – спросил Шейн, когда мы тронулись в путь.

– Я знаю об одежде из твида, – ответила я ему, – и о том, что это живописная маленькая деревушка.

– Это не совсем то, что я имею в виду. Я вновь подумал о Шейне Гордом. Он был убит в Кашендоне.

В ту же секунду сон, который я видела две ночи назад, промелькнул в моей голове. Ту ночь я провела в Кашендоне, сняв маленькую чистую комнатку, предназначенную для туристов, у вдовы миссис Коффи. Я, конечно, спросила ее об О'Нилах.

Миссис Коффи не слышала о Шейне Гордом, но припомнила имя Мойры О'Нил – поэтессы из Лесной долины. Выйдя замуж за мистера Скрайна, Мойра издавала под девичьей фамилией О'Нил книги своих стихов.

В ту ночь я увидела сон, обрывки которого припомнились мне, пока мы ехали узкой серой дорогой по безлюдным склонам холмов, спускавшихся к долине. Во сне я отчетливо видела красивое лицо Шейна, а очертания его фигуры были расплывчаты. Глубокая морщина пролегала над его бровями, будто он был чрезвычайно недоволен чем-то. И это его недовольство каким-то образом было сосредоточено на мне. Казалось, он требовал, чтобы я завоевала его восхищение и уважение.

Я украдкой бросила на него взгляд, опасаясь, что мои глаза или улыбка выдадут ему мои мысли, и увидела, что он смотрит прямо перед собой, все еще ожидая моего ответа.

– Я не знала, что Шейн Гордый был убит там, – произнесла я.

Шейн отвел глаза от дороги и внимательно посмотрел на меня. Я увидела на его лице то самое выражение, которое омрачало его в моем сне.

– Но вам следовало знать, – произнес он странным тоном.

– Не вижу никаких причин для этого, – упрямо возразила я ему. – В конце концов, я нахожусь в Ирландии всего две недели. Это слишком короткий срок, чтобы досконально изучить ее историю. Другое дело, если бы я была родом из семьи О'Нил и интересовалась теми древностями, которые когда-то принадлежали им.

Шейн улыбнулся – еще одна быстрая смена настроения.

– Да, – согласился он, – полагаю, есть множество вещей, гораздо более интересных для привлекательной молодой леди, чем тот факт, что Шейн Гордый был убит в Кашендоне.

– Я знаю, что ему отрубили голову и отправили ее в Дублин, – сообщила я, чувствуя необходимость успокоить его.

– Не возражаете, если я спрошу, сколько вам лет, Кассандра? – Он так резко сменил тему разговора, что прошло несколько секунд, прежде чем я смогла ответить ему.

– Мне кажется, что я еще не достигла того возраста, который следует скрывать, – попыталась я немного пококетничать.

Ощущение, что Шейн знает обо мне немало, хотя я не рассказывала ему ни о чем, снова охватило меня. Напротив, мне казалось почти естественным, что ему полагается знать обо мне как можно больше. Он уже был не просто случайным знакомым, которого я встретила в старинной церкви дождливым днем и которого потом мельком увидела из окна фургона бродячего ремесленника. Он был не просто фигурой, возникшей в мрачный полдень на фоне страшных развалин Данлюса, и не просто красивым незнакомцем, пробудившим мое любопытство из-за своеобразных черт характера, имевших какое-то солидное объяснение.