Скандальная мумия - Хиршфельд Корсон - Страница 5

Конгрегация «светляков» насчитывала уже человек сто и быстро росла. Они верили своему предводителю, преподобному Шикльтону Дуну, Князю Света, великому пророку, может быть, даже второму Мессии. Князь Света творил чудеса, превращал посохи в змей, добывал из воздуха монеты и даже отправил козла в Святую Землю в клубе дыма. И еще – как он пел! Как только Джинджер узрела пророка, она тут же поняла, что судьбы их неразделимы.

Краеугольным камнем Послания Князя Света была неминуемость Вознесения. Вознесение – то есть внезапная телепортация Достойных с земли на небо. На земле останутся их одежда, имущество, домашние животные, а также недостойные друзья и родственники, останутся грешники всех мастей, и будут их ждать семь суровых лет Скорбей, потом приход Антихриста, и постигнет их Армагеддон – решающая битва между добром и злом. Князь Света не раз говорил пастве, что он все время знал: Вознесение случится не на переломе тысячелетий, как ожидают многие, но позже, когда сойдутся странности погоды, падающая звезда и тревоги на Ближнем Востоке. И начнется оно в Гатлинбурге, штат Теннесси.

Джинджер машинально одернула свою микромини и поправила лифчик, огладила уютный белый кашемировый свитер, вспушила длинные волнистые светлые волосы, и – о Боже мой, вот он! Князь Света собственной персоной. Стоит на узком тротуаре на той стороне улицы, любуется своим домом. И не зря любуется. Даже «Грейсленд» Элвиса Пресли не мог бы затмить его. Дом Князя был как будто из «Унесенных ветром»… или почти оттуда.

Хотя двухэтажный дом был построен по чертежам швейцарского шале одним процветающим, ныне разорившимся продавцом подержанных автомобилей, Князь добавил четыре внушительные пятнадцатифутовые фиберглассовые колонны и широкую плантаторскую веранду с фасада.

Сейчас Князь подходил к широкой центральной лестнице, настороженно оглядываясь по сторонам. Но ведь он же не знает, что она здесь?

Пора, сказала себе Джинджер. Пока он не вошел в дверь и не исчез внутри.

Высоко-высоко в небе темная тучка набежала на серп луны, погрузив пейзаж в чернила. Одной рукой Джинджер автоматически заправила непослушный локон. Вспомнились слова, которые всегда повторяла мать: «Детка, все мужчины – сволочи и развратники. Держись от них подальше».

Джинджер досадливо отмахнулась от воспоминания, глубоко вдохнула, щелкнула трижды каблуками красных туфелек – на счастье – и вышла из кустов. Прошла, вихляя на каблуках, по асфальту, набирая скорость, потому что Князь уже дошел до середины лестницы.

План требовал, чтобы эта встреча была случайной. Пока Князь возился с ключом в скважине, Джинджер прокашлялась, гадая, не будет ли реплика «Я вам могу пригодиться» преждевременной.

Вздрогнув, он резко обернулся к ней:

– Кто вы такая?

Оказавшись от него в двух шагах, Джинджер лишилась смелости и голоса. Она заморгала, пошатнулась на каблуках и потупилась. Потом заставила себя поднять глаза.

– Э-э…

Он был пониже, чем ей помнилось, хотя трудно было судить во время службы в Доме Света, потому что там он обычно стоял одиноко. И еще он выглядел моложе. Не Ретт Батлер, но и нельзя сказать, что непривлекателен с такими длинными волосами, хотя нос вблизи казался больше, и сбоку на нем была бородавка, и еще одна на самой брови, от которой волосы росли в стороны, и…

Князь был сердит:

– Я спрашиваю: кто вы такая? Вы здесь одна?

Он тревожно оглянулся по сторонам, всматриваясь в темную улицу, и снова сердито посмотрел на Джинджер.

Она сделала реверанс. Реверанс? В узкой юбке трудновато, но он казался уместным. Наморщила нос от отчетливого сильного запаха «Олд спайс».

– Я… я из хора. Джинджер Родджерс – Родджерс с двумя «я». Я просто проходила мимо, увидела вас, сэр, и подумала, что надо бы поздороваться. Нас не знакомили, я знаю, но…

Она осеклась.

Лицо Князя смягчилось:

– А, понимаю.

Он посмотрел на нее оценивающе. Полюбовался – не осталось сомнений, когда его взгляд опустился от лица к облегающему свитеру с двумя расстегнутыми пуговками, открывающими ложбину, изящно оформленную кружевным поддерживающим лифчиком. И ниже, изучая мини-юбку и ноги Джинджер. Хорошие ноги – в этом она была уверена, не хуже, чем у оригинала, пусть даже не столь устойчивые. И снова взгляд в ее синие глаза. Теперь уже с улыбкой.

– Не знакомили? Просто хотели поздороваться?

Снова взгляд в обе стороны улицы, и Князь повернул ключ, открывая дверь. Заглянул.

– Эй, есть кто-нибудь дома?

Жена! Об этом Джинджер не подумала. Легкий страх сменился злостью. Ведьма эта. Сука неблагодарная. Женщина, которая – все знают! – разводится с бедненьким Князем!

Князь еще раз окликнул пустой дом – никто не отозвался. Бетси – новая подруга Джинджер из хора – была права: наверное, жена его уже бросила. Джинджер и Преподобный были одни. Будь смелее – Князь одинок, ему хочется общества. Нет, не просто компании – ему нужна партнерша, конфидентка, хорошая женщина, которая поможет в эти трудные времена. То есть – я.

Убедившись, что дом пуст, преподобный Дун придержал дверь открытой, нашарил на стенке выключатель и жестом пригласил Джинджер заходить.

Она сделала три шага в прихожую и упала на колени, ошеломленная мириадами прожекторов, вспыхнувших лазерным отражением от полированной бронзы, преломившихся в резном хрустале, отражающихся снова и снова в зеркальных стенах. Холодный алебастр под коленками почти сиял от небесного света, струившегося с высокого куполообразного потолка в двадцати футах над головой. Она подняла глаза на облака сахарной ваты и золотых ангелов по обе стороны огромной вро-де-как-микельанджеловской картины, представляющей Бога: правая рука Его вытянута, согнутый палец вот-вот коснется такого же массивного Князя Света, левитирующего по другую сторону купола. Сходство было очевидно, хотя мускулатурно и косметически усовершенствовано.

Оригинал – куда пониже – из плоти и крови стоял за спиной упавшей на колени Джинджер, возложив благословляющую длань на белокурые локоны. Джинджер закрыла глаза, предвкушая слова благословения, слова приглашения в княжеское обиталище. Молчание. Она сложила ладони под подбородком и крепко зажмурилась в ожидании слов молитвы. Опять ничего.

Пальцы сжались сильнее, повернули голову Джинджер к правой руке Дуна… которая уже расстегнула ширинку. О Господи милосердный, он помахивал своим… этим…

– НЕТ! – выкрикнула Джинджер – и тут же пожалела о своем порыве.

Не перспектива секса вызвала у нее это восклицание, в конце концов соблазнить его – это и было целью подстроенной встречи. Но под самой входной дверью? На коленях, на твердом мраморном полу, под светом прожекторов, под взглядом Бога с нарисованных на куполе облаков?

Нет, не такой сценарий разыгрывался в воображении Джинджер. Сперва экскурсия по дому, может быть, молитва, что-нибудь выпить, легкое прикосновение, ведущее к робким предварительным ласкам. И Джинджер губами сказала еще одно молчаливое «нет». Если бы она согласилась сейчас – здесь – на это, что бы это ей дало? Поглаживание по голове, жевательную резинку и такси домой, а наутро – лишь беглое воспоминание о макушке Джинджер.

– Нет? – переспросил Дун в трех футах над головой Джинджер с легким оттенком разочарования. Левая рука упала на пояс, правая все еще сжимала княжеский скипетр.

Джинджер подняла голову, ежась и конфузясь, боясь, что сейчас ей покажут на дверь, все еще отворенную, и отправят в ночь. Ее план включал больше, чем просто совершить действие с Князем: она хотела сделать его так хорошо, чтобы не только провести с ним ночь, но и овладеть его сердцем, укрепиться в средоточии его духовной империи, стать спутницей второго Мессии. Княгиней Света. Звездой, которой мамочка так хотела ее видеть.

– Я хотела сказать, ваша светлость, – начала она, излучая раскаяние, но удивленная его похотью (тот ли это человек, что проповедовал умеренность во всем, кроме добровольных пожертвований), – я просто… лучше не здесь. Мне нужно привести себя в порядок. – Она встала, на голову выше Князя, смущаясь и отворачиваясь, чтобы не глядеть на предмет, который Князь все еще сжимал правой рукой, – и все равно глазела. Она отвела глаза к лестнице, ведущей вверх, туда, где… – В спальне. Я пойду в спальню, а вы останьтесь пока здесь.