Во цвете самых пылких лет - Соколовский Владимир Григорьевич - Страница 13

«Знала бы ты только, где он был!» — подумал Славка.

— А похитителей Джанмурчи почему-то презирает и бьет. Видно, чувствует своим котиным нутром, что они все-таки нехорошие люди. В прошлом году летом он пропал однажды, а когда вернулся, стал ужасно бить нашего соседа Антона. Тот тогда учился в третьем классе. Так его гонял, что тому ничего не осталось, кроме как признаться и попросить защиты. Оказывается, он решил купить себе зажигалку и понес продавать на рынок нашего красавца. Там кота у него купил за рубль какой-то рыжий моряк с бакенбардами и тут же отпустил. А рубль у Антона отняли, в тот же вечер незнакомые мальчишки. Нечестные деньги не приносят выгоды.

Славка закивал поспешно, сделав благочестивое лицо.

Магазин закрылся, и они побежали на пляж.

— Ты любишь стихи? — спросил Славка, когда они плыли к бонам.

— Не знаю. Не думала. Наверно, люблю. А ты?

— Я тоже не знаю.

— А зачем спросил? — засмеялась она.

Мариамка жила вдвоем с отцом. Мать у нее умерла, когда она была еще маленькой, и отец не женился больше. Это она сказала Славке, бродя с ним по парку. И он рассказал ей о своей жизни, о своих родителях, о друге Ваське Тарабукине, о городе, из которого они приехали сюда. Только о встрече в Москве с милицией, о картежных делах в поезде — молчок.

Черной теплой ночью они подошли к ее дому и встали возле кустов акации. У Славки болела голова от Мариамкиной близости. Он наклонил голову, и Мариамка отвернула от него свое лицо.

— Можно, я тебя поцелую?.. — задыхаясь, спросил он.

22

Следующим днем было воскресенье — выходной.

Утром дядя Шалико снова оделся с иголочки, умылся, бархоткой начистил штиблеты, вынул зачем-то электробритву из портфеля, повертел ее и сказал:

— Я пошел на вокзал, друзья мои. Надо побриться. Главное — аккуратность и чистота!

Вышел из сарая, поцокал языком, восхищаясь чудесной погодой, и двинулся в город. Лишь длинная его и тонкая фигура прошла легко и осторожно примерно половину расстояния от прокатного пункта до первой линии домов, Славка дернул Ваську за рубашку и сказал:

— Идем! Надо за ним проследить. Крепко подозрительный мужик!

Случись такое дело вчера утром — Васька никуда бы не пошел, только обсмеял бы друга и послал куда-нибудь подальше, чтобы он не приставал с глупостями к нему, серьезному человеку. Однако теперь обстоятельства изменились: настораживала и машина, черная «Волга», и слова о двух пустых бутылках, которые грузин якобы нашел и сдал, чтобы поесть. Одевается с иголочки, где-то весь день пропадает, ходит на вокзал бриться, спит в сарае, вдали от людей, ужинает батонами с водой, а не как все нормальные люди… Вот, опять пошел на вокзал.

Эти все свои соображения Васька выдал Славке по дороге, пока они крались за грузином. Славка был рад, что друг присоединился к его мнению.

На вокзале дядя Шалико сразу двинулся в туалет, воткнул в розетку шнур и стал бриться. Следить за ним в это время было очень неудобно: он мог заметить преследователей, но друзья все-таки ухитрялись. Заглянут быстро в дверь и скроются моментально. Они знали, что грузин никуда не денется, если вдруг на связь к нему придет какой-нибудь связник, передавать контрабанду, предметы спекуляции.

Личность грузина настолько заинтересовала Ваську и Славку, что они решили не упускать ни единого момента из его сегодняшней жизни. Однако к нему так никто и не подошел, и, дождавшись, когда он побреется, ребята тихонько выскользнули следом на привокзальную площадь. Было бы здорово, конечно, принять участие в раскрытии и поимке крупного преступника: установить связи, собрать улики, сообщить о месте ночевок указанного гражданина… Может быть, милиция оценит их работу — выдаст денежную премию или хотя бы облегчит вопрос с обратной дорогой.

Рядом с вокзалом, между разными буфетами и киосками, два грузина прямо на открытом воздухе жарили шашлыки. Пахло оттуда исключительно вкусно. Кружа по площади, дядя Шалико подгребал все ближе и ближе к этой лавочке, в конце концов подошел к ней вплотную и остановился — словно прилип ногами к асфальту. Нос его снова набряк, верхняя губа обиженно вздернулась. Долгое его стояние не прошло незамеченным. Один грузин оторвался от плиты и поманил его. Дядя Шалико гордо вскинул голову, сделал отрицательный жест и пошел прочь. Кадык его вздрагивал от резких глотательных движений.

Придя в аллейку, он высмотрел лавочку, где лежала оставленная кем-то газета, сел и через некоторое время взял эту газету, причем сделал это с таким видом, будто это была его собственная вещь, которую он, устав читать, просто так положил рядом с собой.

Славка дрожал от возбуждения:

— Видал?! Видал?! Видал?! Взял газету с информацией! Сообщник оставил, а он пришел и взял!

— Может быть, может быть… — бормотал Тарабукин. Однако он все-таки усомнился: — Но ведь на скамейке перед этим никто не сидел. А если бы пришли мы и взяли эту газетку?

— Много ты знаешь! — озлился Славка. — Лезешь тут со своими умствованиями. Лучше смотри как следует.

Смотреть особенно было не за чем. Дядя Шалико, насадив на горбатый нос золотые очки, читал газету очень дотошно. И долго — целый час, наверно. Потом глянул на электронные свои часы, сунул газету в карман и поднялся.

Ровно в двенадцать он подошел к дверям самого роскошного в городе ресторана «Лазурный берег». Ровно в двенадцать швейцар снял дверь с запоров и поклонился первому посетителю. Это был Шалва Кикнадзе.

Сквозь завешанное тюлевой занавеской стекло, отделяющее помещение ресторана от улицы, Васька со Славкой наблюдали за грузином.

«Значит, бутылочки сдаете? — задыхался яростью Славка. — Батончиками с водичкой питаетесь! Так-так-так…»

Дядя Шалико небрежно взял со столика меню и раскрыл его. Движения его были изысканны. После пристального изучения щелкнул пальцами, подзывая официантку. Она подошла. Махнув рукой в сторону меню, дядя Шалико что-то спросил у нее. Она сделала растерянный отрицательный жест. Тогда он спросил у нее еще что-то, и снова она пожала плечами. Лицо его выразило возмущение. Он встал и, подняв голову, журавлиным шагом направился к выходу. Васька со Славкой едва успели заскочить за угол, чтобы не попасться ему на глаза.

И тут их ждал новый сюрприз.

— Эй, ребятки!

Нарядный шофер Стасик стоял перед ними.

— С утра — и уже пришли в «Лазурный берег»? Зачем, ну? Пойдите лучше вечером. И я с вами за компанию — а?

— Мы не в ресторан пришли! — зашептал Славка, хватая его за локоть. — Мы, Стасик, следим вон за тем типом.

Они выглянули из-за угла и посмотрели на шагающего вниз по улице грузина.

— Зачем следите? — удивился шофер.

Они увлекли его за собой, продолжая слежку, и по дороге наперебой рассказывали о своих подозрениях насчет Шалвы Кикнадзе. Стасик очумело слушал их и не проявлял, похоже, к этому делу никакого интереса. Он даже попытался распрощаться с ними и улизнуть, как вдруг Тарабукину пришла в голову приличная, как ему мнилось, идея:

— Слушай, Стасик! Мы тебя просим как друга… и как гражданина. Иди и постарайся с ним познакомиться.

— Я??!

— Ну да, ну да! Понимаешь — он ищет, где пообедать.

— Позавтракать! — поправил Славка.

— Да… он не завтракал еще. В «Лазурном» ему, видите ли, не понравился выбор блюд… представляешь, какая сволочь?! Наверно, он сейчас пойдет в другой ресторан. Так вот: ты заходишь следом, садишься за его столик и как бы между прочим спрашиваешь: кто он, зачем здесь, ну и так далее. Если к нему кто-то придет или он сам с кем-то заговорит — запомни этого человека, постарайся выяснить его данные. Только не больно напирай. Работай спокойно. Но не расслабляйся. Потом мы сопоставим его поведение, разговоры, реакцию. И сделаем соответствующие выводы. Понятно задание?

— Смотрите, куда он зашел! — воскликнул Канаев.

— Это ресторан «Моряк», — объяснил Стасик. — Ну, так я тогда пойду. — Задание, видимо, пришлось ему по вкусу. — А вы, браточки, ступайте по своим делам. Чего тут толкаться? Завтра увидимся и поговорим. Идите купайтесь — глядите, что за день!