Следопыты Ильменских гор - Лялицкая Софья Дмитриевна - Страница 10

— Это лёжки пятнистых оленей, — таинственно прошептал он.

Вдруг где-то совсем близко послышался треск ломаемых сучьев. Крылов сделал знак: «молчите». Неожиданно раздался резкий свист, и на тропинку выбежал пятнистый олень. На его голове красовались могучие ветвистые рога. Красно-бурые бока его были усеяны рядами белых пятнышек. Олень на мгновенье остановился и затем грациозными прыжками бросился вперёд, на поляну.

Мы последовали за ним.

Но вскоре его пятнистая шкурка совершенно слилась с пёстрым узором цветов на поляне. И только высокие рога животного мелькали среди этого моря цветов и выдавали его присутствие.

— «Олень-цветок»! — с восхищением сказала Неля. — Теперь мне стало понятно, почему его так называют китайцы.

После встреч с косулей и пятнистым оленем разговоры у костра неизменно велись вокруг этих животных. А Неля попросила наблюдателя Крылова рассказать всё, что он знает о косуле и пятнистом олене.

— О косулях особенно нечего говорить, — начал свой рассказ Крылов. — Это коренные обитатели Урала и Ильменских гор. А вот пятнистые олени — дело другое. Их родина — Дальний Восток. Ценность этих оленей заключается в их пантах. Панты — это молодые, еще не окостеневшие рога, покрытые нежной, бархатистой шерстью, переполненные кровью. Из них вырабатывается лекарственный препарат — пантокрин, и потому они ценятся очень дорого.

В дореволюционное время пятнистых оленей сильно истребляли. В советское же время на Дальнем Востоке было основано несколько заповедников и пантоводческих хозяйств, где разводят этих ценных красивых животных. Также было решено произвести акклиматизацию пятнистых оленей и в Европейской части нашего Союза.

В 1938 году в Ильменский заповедник привезли 27 оленей. Их поместили в просторном загоне близ Ишкульского кордона, наблюдали за тем, как они переносят климат Южного Урала, какие растения лучше поедают, каких совсем не едят... Затем их выпустили на волю. Олени удачно акклиматизировались, приспособились к новым условиям жизни и быстро размножаются.

По образу жизни и питанию пятнистые олени имеют очень много общего с сибирской косулей, которая распространена по всей территории заповедника. Олени и косули любят одни и те же растения, одинаково страдают из-за недостатка корма в глубоко снежные зимы и потому ещё в начале зимы уходят на более возвышенные места, где снег сдувается ветром. Для зимнего подкорма косуль и оленей по всей территории заповедника заготовляются стожки сена.

Самый страшный враг косуль и оленей — волк. Волк в заповеднике не охраняется, а находится «вне закона»: его разрешается уничтожать на всех участках и во всякое время года.

— Может, я вам что и не так рассказал — не посетуйте: ведь я только наблюдатель. Со всеми вопросами о животных обращайтесь к Сергею Львовичу. Он вам всё по-научному объяснит, — посоветовал нам наблюдатель Крылов.

У ОЗЕРА АРГАЗИ

В сопровождении наблюдателя Ишкульского кордона Крылова я и студентки Люся и Неля совершали экскурсию в северо-восточную часть заповедника, к озеру Аргази. Этот огромнейший водоём (около 100 км2) искусственный. Почти 150 лет тому назад один предприимчивый купец запрудил воды реки Миасс и поставил на этом месте мельницу.

Глухие лесные угодья и заболоченные луга. Низкий кустарник и высокие, в человеческий рост, травы, тихие болотца, заросшие камышом. Влажно, жарко и душно. Ноги запутались в каких-то растениях. Я наклонилась, чтобы снять колючую плеть ежевики, и невольно вздрогнула: мимо меня, наполовину скрытая густой травой, проползала толстая тёмная полоса — змея. Она ползла медленно и показалась мне необыкновенно длинной. Я, точно одеревеневшая, не могла сдвинуться с места. Подбежавшие студентки увидели только мелькнувший хвост-змеи.

— Гадюка?

Крылов улыбнулся:

— Нет, нет. Это — полоз, родственник ужей, и такой же не ядовитый, как они.

Крылов достал из бокового кармана свою книжечку-дневник, сделал там какие-то заметки. Спрятав её, он рассказал нам всё, что знает о полозе. Цвет полоза светлобурый, с тёмными пятнами, длина никогда не бывает более двух метров.

— Только? — удивилась я.

— А вам, небось, показалось, метров 30. Всем так кажется... Потому и басен столько о нём рассказывают, — заметил наблюдатель.

Мне теперь стало понятно, как складываются эти басни. Тишина, таинственная обстановка леса, внезапный испуг при встрече с неведомой крупной змеёй — всё это богатая пища для воображения. Не рассмотрев змею как следует, люди убегают. А потом рассказывают о гигантском змее, о змее-чудовище, длиной чуть ли не 50 метров.

Достоверно выяснено, что полоз питается мелкими животными, птенцами и яйцами птиц. На человека и крупных животных не бросается, даже убегает от их преследования. Несмотря на это, каждая исчезнувшая со двора птица или погибший телёнок когда-то считались жертвами этого «чудовищного» змея.

Подходим по лосиной тропе к озеру Аргази. Далеко простираются его необъятные голубые просторы. Затаиваемся в чаще высокого зелёного камыша и ждём. Сюда приходят лоси спасаться от надоедливой мошкары и слепней. Но лосей всё нет. Мы уже теряем надежду увидеть их, как вдруг Крылов показывает на озеро: «Лось!».

На зеркальной глади чуть заметна чёрная точка. Она приближается. Вот уже видно, что это голова лося. Можно рассмотреть его мощные рога-лопаты над водою, горбоносую, с нависшей верхней губой, голову. Вот над водой появляются небольшой горб и могучие плечи животного. Они блестят на солнце длинной рыжевато-бурой шерстью. Огромный лось, выходит на берег. Широко шагая по дороге, скусывая верхушки кустарников, он уходит в лес.

Внимательно наблюдая за поведением зверя, Крылов делает записи в своём дневнике. И потом уже громко говорит:

— Лось нас не заметил. Почуять тоже не мог: ветер был с его стороны. Но у нас в заповеднике лоси вообще не боязливы и часто, завидев человека, не убегают от него.

Со времени Октябрьской революции охота на лося строжайше запрещается. Основывается ряд заповедников, в которых особое внимание уделяется охране лосей. В результате этих мероприятий количество их резко увеличилось, в некоторых местностях теперь даже разрешается охота на них.

МАСТЕР-ГРАНИЛЬЩИК

Однажды мы с Нелей отправились в шлифовальную мастерскую. За нами устремилась группа ребят-туристов из Златоустовского Дворца пионеров. Мы взошли на крылечко дома, открыли дверь и... остановились, поражённые тем, что представилось нашим глазам.

Обширная комната, в которую мы попали, была вся заполнена камнями. На всех стенах её, с полу и до самого потолка, были укреплены широкие полки. И все эти полки уложены камнями: на верхних полках камни были помельче, на нижних — покрупнее. Большие глыбы камней лежали прямо на полу. Камни разложены были и на больших длинных столах и на широких скамейках. На полу и на скамейках стояли большие и маленькие ящики и ящички, наполненные камнями.

Каких камней тут только не было! Какой разнообразной величины, формы, цветов, оттенков. Красные, синие, серые, снежно-белые, чёрные, зелёные, розовые, голубые, жёлтые, прозрачные и непрозрачные... всех не перечтёшь. Лучи солнца, падая на них через окна и открытую дверь, создавали чудную игру света и цветов.

Из соседней комнаты вышел высокий, худощавый человек в очках, с бледным спокойным и строгим лицом, с тёмными волосами, падавшими прядями на лоб.

Это был Николай Фёдорович Медведев, шлифовальный и гранильный мастер.

— Что скажете, ребятки? — обратился он к пионерам.

Дети заговорили все вместе: