Последний оракул - Роллинс Джеймс - Страница 2

Ее опекуны заявили, что девочка обладает божественным даром, что она может сказать, сколько оливок на дереве, лишь взглянув на него, или определить, когда объягнится овца, просто прикоснувшись к животному.

После того как Пифия выслушала эти истории, у нее пробудился интерес к ребенку. Стоя на ступенях храма, она велела девочке подойти к ней. Та повиновалась, но двигалась так, словно тело ей не принадлежало, будто вверх по лестнице ее нес ветер.

– Ты можешь назвать мне свое имя? – спросила ребенка Пифия.

– Ее зовут Антея, – ответил за девочку ее опекун, стоявший внизу.

Пифия не сводила с девочки глаз.

– Антея, ты знаешь, зачем тебя сюда привели?

– Твой дом пуст, – пробормотала наконец девочка, глядя в пол.

«Что ж, она хотя бы умеет разговаривать».

Пифия бросила взгляд внутрь храма. В центре главного зала горел вечный огонь. Сейчас там действительно было пусто, но слова, которые прошептала девочка, подразумевали нечто большее.

Возможно, такова была ее манера поведения – такая странная, такая далекая, словно одной ногой она стояла в этом мире, а другой – за его пределами.

Ребенок посмотрел на Пифию своими ясными голубыми глазами, полными невинности. Этот взгляд никак не вязался со словами, сорвавшимися с губ девочки в следующий момент:

– Ты – старая. Ты скоро умрешь.

Опекун попытался бранить ее, но ответ Пифии прозвучал мягко:

– Мы все когда-нибудь умрем, Антея. Так устроен мир.

Девочка покачала головой.

– Только не иудейский юноша.

Эти странные глаза буравили ее, и Пифии показалось, что волоски на ее руках зашевелились. Вне всякого сомнения, девочку обучили основам культа Христа и кровавого креста. Но – снова эти слова. Какое странное совпадение!

Иудейский юноша…

Точно так же сказала ее предшественница, пророчившая роковой конец.

– Но придет другой, – продолжала девочка. – Другой юноша.

– Другой юноша? – Пифия склонилась к ребенку. – Кто он? Откуда?

– Из моих снов. – Антея потерла ухо ладонью.

Ощутив в девочке неизведанные глубины, Пифия решила окунуться в них.

– Этот юноша, – проговорила она, – кто он?

То, что девочка произнесла затем, заставило собравшихся вокруг людей дружно выдохнуть. Даже они могли распознать святотатство, услышав его.

– Он брат иудейского юноши. – Ребенок крепко прижался к подолу одеяния Пифии. – В моих снах он горит… И он сожжет все. Ничего не останется. Даже Рима.

В течение последнего месяца Пифия пыталась узнать побольше о страшном будущем, которое сулила девочка. Она даже ввела ее в круг сестер. Но Антея лишь глубже уходила в себя, замыкалась и отказывалась говорить. И все же существовал один способ узнать правду.

Если девочка и впрямь несла в себе божественное благословение, сила дыхания Аполлона, его пророческие испарения могли высвободить то, что таилось в странности ребенка.

Но хватит ли ей времени?

Легкое прикосновение к локтю отвлекло Пифию от размышлений и заставило вернуться к реальности.

– Госпожа, солнце… – проговорила юная прислужница.

Пифия взглянула на восток. Небо уже сияло, возвещая о скором появлении светила. Снизу доносились крики римских солдат. Слух о необыкновенной девочке распространился быстро. Ее пророчества о неизбежном конце Рима проделали далекий путь и достигли ушей императора. Имперский посланец потребовал, чтобы ребенок был доставлен в Рим, объявив, что девочка одержима бесами.

Пифия отказалась. Боги послали девочку к ее порогу, в храм Аполлона. Пифия не отдаст Антею, не подвергнув ее прежде испытанию и не получив ответы на свои вопросы.

На востоке первые лучи восходящего солнца пронзили небо.

Седьмой день седьмого месяца наступил.

Они ждали достаточно долго.

Она вошла в храм. Здесь ее тоже встретили языки пламени, но они источали доброе тепло, исходящее из сердца святилища. Огонь стерегли две пожилые сестры. Они были слишком стары, чтобы преодолеть трудный подъем к вершине горы. Пифия с благодарностью кивнула каждой из них и поспешила в адитон – подземное святилище, куда было позволено входить лишь тем, кто служит оракулу.

По мере того как она спускалась по ступеням, мрамор уступил место известняку. Лестница привела ее в маленькую пещеру. Ее нашел много столетий назад козий пастух, который, приблизившись к входу в пещеру, ощутил сладкое дыхание Аполлона, после чего его посетили странные видения.

Переживут ли эти дары еще один восход солнца?

В пещере Пифию ждала девочка. Одетая в большую, не по размеру тунику, она сидела, скрестив ноги, рядом с бронзовым треножником, на котором покоился омфал – священный камень в виде половины яйца, обозначающий пуп земли, центр вселенной.

Кроме него в пещере имелся еще один высокий стул в виде золотого треножника. Он стоял над расселиной в полу. Пифию, хотя она давно привыкла к поднимавшемуся из нее дыханию Аполлона, каждый раз поражало благоухание, напоминающее запах цветущего миндаля.

Дыхание бога, его пророческая пневма.

– Пора, – сказала она молодой сестре, спустившейся вместе с ней в адитон. – Дай мне ребенка.

Пифия подошла к треножнику и села на стул. Поднимавшиеся из расселины испарения, то самое дыхание Аполлона, окутали ее.

– Торопись.

Молодая сестра подняла девочку с пола пещеры и посадила ее на колени Пифии. Та обняла ее нежно, как мать обнимает ребенка, но Антея не ответила на эту ласку.

Пифия уже ощущала действие испарений, поднимавшихся из трещины в полу. По рукам и ногам пробежала знакомая дрожь, ее горло, в которое входил Аполлон, горело, зрение стало туманиться.

Но девочка была меньше, и поэтому испарения действовали на нее сильнее. Пифия понимала, что ребенок не сможет долго выдерживать дыхание Аполлона. Однако, если существовала хоть какая-то возможность получить от девочки ответ, она должна воспользоваться ею.

– Дитя, – заговорила Пифия, – расскажи нам больше об этом юноше и пророчестве конца, которое он нашептал тебе. Где он поднимется?

– Из меня, – еле слышно сорвалось с маленьких губ. – Из моих снов.

Маленькие пальчики нашли руку Пифии и стиснули ее.

С губ девочки продолжали падать слова:

– Твой дом опустел… твои источники пересохли. Но начнет бить новый источник провидения.

Руки Пифии крепче сжали тело девочки. Слишком долго храм умирал медленной смертью.

– Новый источник… – В ее голосе прозвучала надежда. – Здесь, в Дельфах?

Губы девочки двигались, но слов не было слышно. Пифия встряхнула ребенка.

– Где?

Девочка подняла прозрачную руку и положила ее себе на живот. В тот же момент Пифию посетило видение: звонкий серебристый ключ бьет из пупка девочки, из самой ее утробы. Новый источник. Но было ли это видение послано Аполлоном? Или его породила надежда, жившая в ее душе?

Пронзительный крик заставил ее вздрогнуть. Послышались грубые голоса. По ступеням в пещеру скатилась фигура в белом. Это была одна из старух, стороживших священный огонь. Она прижимала руку к плечу, а между ее пальцами торчал наконечник стрелы. Из-под ладони текла алая кровь.

– Слишком поздно! – крикнула женщина и рухнула на колени. – Римляне…

Пифия слышала слова сестры, но продолжала оставаться в трансе, вызванном испарениями. Внутренним взором она видела девочку, из которой бил прозрачный ключ, новый источник пророческой силы. Но одновременно с этим Пифия ощущала вонь от факелов римлян. Кровь и дым вошли в ее видение. Теперь из источника бежала тонкая черно-красная струйка и текла в будущее.

Ребенок внезапно обмяк на ее руках, окончательно заблудившись в испарениях. Пифия же видела темный поток, истекающий из черной фигуры… Тени юноши. Позади него бушевало пламя.

В ее мозгу эхом прозвучали слова, произнесенные девочкой месяц назад. «Брат иудейского юноши… Тот, кто подожжет весь мир».

Пифия держала безжизненное тело девочки. Пророчество ребенка сулило страшный конец и одновременно спасение. Может, было бы лучше отдать ее имперскому легиону и положить конец столь неопределенному будущему здесь? Сверху доносились все те же грубые голоса. Искать спасения было уже негде. Разве что в смерти.