Криптограф - Хилл Тобиас - Страница 9

— Хотите что-нибудь выпить?

— Нет.

— Пастилки? — Он достает пачку из кармана. Широкое окно пропускает достаточно света, ей видно, что выбрит Лоу не слишком тщательно, возможно, однодневная щетина. Она скрадывает бледность его кожи.

— Нет, спасибо.

— Нет. — Он кладет зеленый шарик в рот, убирает серебристую пачку обратно, и серьезно сосет пастилку. — Тогда начнем. Чем могу служить?

— Это лишь предварительная встреча, как вы понимаете. — Она включает ноутбук, мягкий свет струится по пальцам.

— Кажется, понимаю.

— Расследование, скорее всего, будет состоять из серии интервью, если учесть характер ваших финансов.

— Понимаю. Значит, у нас будет время поближе познакомиться.

Она пропускает его иронию мимо ушей. Да может, и нет в его словах никакой иронии. Сказал так, словно ничего другого в виду не имел.

— Сегодня мы поговорим о том, чем вы занимаетесь. В общих чертах. Например, как бы вы описали вашу работу? Ваш бизнес?

Стандартный первый вопрос, безопасный, удобный, клиент должен расслабиться и начать выдавать информацию. Запомни, — сказал ей однажды Лоренс, — первый вопрос никогда не должен касаться самого главного.

— Моя работа и мой бизнес — разные вещи, — отвечает Лоу, чмокнув конфетой, как ребенок, по-прежнему глядя на нее. Не отводя взгляда от ее лица.

— Тогда ваш бизнес. Как бы вы его описали?

— Мой бизнес — деньги.

— Вы владелец корпорации «СофтМарк»?

— Да.

Она смотрит на монитор.

— Я так понимаю, вы владеете более чем восьмьюдесятью процентами корпорации, и основной ее бизнес лежит в области компьютерного оборудования.

— Ага.

— Мистер Лоу, — говорит она привычно и оттого легко, — я хочу, чтобы, работая со мной, вы были как можно откровеннее.

Он разгрызает последнюю конфету.

— Тогда я постараюсь не разочаровать вас. Бизнес «СофтМарк» — компьютеры. Профиль «СофтМарк» обусловлен электронными деньгами. Когда я создал виртуальное золото, нужно было где-то хранить код. Он требует больших мощностей, энергии, финансового института, которому люди могли бы доверять. «СофтМарк» мог все это обеспечить. Через три года после появления новых денег я получил оговоренную часть акций компании. Моя доля зависела от успеха новых денег. Они оказались несколько успешнее, чем ожидали в «СофтМарк». В результате мне достался контрольный пакет корпорации. Но получил я его, потому что существует СофтГолд. Существует мой код. Мое состояние большей частью теоретическое. Я считаю себя ученым, а не бизнесменом.

Она печатает: Предмет бизнеса: деньги. Слова выглядят смехотворно, даже когда она их набирает, и она снова злится.

— Благодарю вас.

— Всегда, пожалуйста, — говорит он, и даже не глядя на него, она понимает, что он улыбается.

— А что они получили?

— Простите?

— Я вижу, что получили от них вы. Я не вижу, какую выгоду извлекли они.

— А, я понял, да. Ну, хорошо. — Он не смотрит на нее — впервые с того момента, как сел за стол. Она видит это боковым зрением, и ей становится легче. — Когда пришел я, «СофтМарк» уже был одной из самых успешных компаний в мире. Уже нет нужды уточнять этот термин. Я за это отвечаю. Я предложил корпорации самый убедительный рекламный инструмент, какой только можно купить — их собственные деньги. Я сказал им, что их имя будет в карманах и в сознании миллиардов людей. Я посоветовал им разместить основной капитал в электронных деньгах. Вроде спама, который не сотрешь.

На него легче смотреть теперь, когда он больше не смотрит на нее. Он чуть покачивается на стуле, будто сдерживая волнение или страх.

— Я также объяснил, что, заключая сделки преимущественно c пользователями «СофтМарк», они могут полностью контролировать рынок сбыта. «СофтМарк» получил такую гибкость в калькуляции цен, о какой другие компании могут только мечтать.

— В ваших устах это звучит, как монополия.

— Нет. — Он резко поднимает глаза. Перестает раскачиваться. — Я этого не сказал.

— Простите. Я не имела в виду…

— Ничего. — Он снова смотрит на нее. Оценивает, будто ошибся в ней. — Еще я сказал им, что мои деньги сделают их незаменимыми.

— Незаменимыми?

Маргарет Немовелян наклоняется к нему, что-то вежливо бормочет. Таким голосом, думает Анна, можно сказать что угодно, и все равно прозвучит дипломатично. Лоу выслушивает ее, качает головой, нет, и отворачивается.

— Я сказал им, что, если они позиционируют себя как поставщика ведущей интернациональной валюты, любому местному правительству крайне затруднительно будет ограничить их развитие. Власти могут занервничать, как случается всякий раз, когда корпорации дорастают до определенных размеров. Но не станут давить, если не смогут обойтись без «СофтМарк». Не захотят гнать волну. Финансовый рынок и без того достаточно неустойчив.

— Давить, — повторяет она. В интонации угадывается непонимание, она слышит это очень отчетливо. Один из мужчин, помоложе, улыбается, нагнувшись к своему лэптопу. Неизвестно, смеется ли он над ней или только пытается понять сказанное.

— Антимонопольные меры. Антимонопольная комиссия, как вы говорите. Я нуждался в «СофтМарк», я хотел, чтобы они мне поверили, и я думаю, они поверили.

Снова пауза, он как будто опять хотел что-то добавить, но снова промолчал.

— И вы оказались правы?

— Собственно говоря, да, прав.

Анна смотрит ему в лицо. Не потому, что ей хочется, а потому, что пора. Она уже чувствует, как интервью ускользает от нее, рыба уходит на глубину. Спрашивается, куда это их заведет. Бухгалтеры строчат в черных электронных книжках. Лоу смотрит на нее, как в стеклянном зале: хмурясь и улыбаясь. Будто наткнулся на что-то не совсем понятное — в себе или в женщине напротив.

— Вы не сказали, в чем заключается ваша работа.

— Вы не спрашивали.

— В чем заключается ваша работа?

— Криптография. — Он подается вперед. Глаза в глаза. Серые, как у Кеннеди. — Моя работа — изучать то, что скрыто. Вы здесь из-за моего счета. Того, что на имя моего сына.

Мужчины один за другим поднимают глаза, безмолвные, как стенографисты в суде. Пока она думает, что ответить, в разговор вступает Маргарет:

— Мистер Лоу, я сильно подозреваю, что это не конструктивное…

— Маргарет, — произносит Джон Лоу очень тихо.

— …направление дискуссии. Мы не в Налоговой, чтобы…

— Грета, — говорит Криптограф, и она оборачивается. — Вы можете идти.

Она смотрит на него. Старший из бухгалтеров неуверенно улыбается, будто кто-то пошутил, а он боится не понять шутки.

— Сэр?

— Вы можете идти. Спасибо, Грета. Со мной все будет в порядке.

Она ничего не отвечает, но встает, неуверенно, сохраняя достоинство. Анна замечает, что Немовелян гораздо старше, чем казалась на первый взгляд.

— Со мной все будет нормально, — повторяет Лоу.

— Как скажете. — Лицо бухгалтера покрывается пятнами: белыми на скулах, красными на щеках. Словно ей надавали пощечин. Она не смотрит на Анну, проходя мимо, но в глазах смирение. Будто она пыталась предотвратить неизбежное, думает Анна.

Старший из мужчин уходит последним. Чуть кланяется, закрывая за собой дверь. Молчание сгущается и затопляет комнату со стеклянными стенами и двумя сидящими фигурами. Как жара в оранжерее.

— Простите. — Голос Лоу по-прежнему мягок, ровен. — Грета со мной много лет. Иногда она охраняет меня слишком пылко. Я бы хотел извиниться за нее.

— Она бы этого не хотела.

— Не сомневаюсь.

— Я бы решила, что она пыталась вас от чего-то защитить.

Он выпрямляется.

— Что ж, это ее работа, не так ли? Защищать меня от вас?

Нет, ее работа — представлять тебя. Должно случиться что-то особенное, чтобы заставить Маргарет Немовелян перейти границы. Анна не отвечает, и неловкое молчание вновь заполняет комнату. Анна дрожит от напряжения, гонит от себя дрожь.

— Вы не то, чего я ожидал, — внезапно говорит Лоу. Анна пытается улыбнуться.