Змеиный маг - Уэйс Маргарет - Страница 6

Отец рассказывал, что, когда мама выходила на поле соревнований, соперницы, едва взглянув на нее, отдавали ей победу и уходили. Маму это очень огорчало. Она много упражнялась в метании топора и могла поразить цель пять раз из шести. Если бы я осталась среди гарганов, в мою честь тоже бы проводили свадебные состязания, ведь я уже выхожу из возраста Времени Исканий.

Ну вот, клякса. Теперь я точно не могу позволить, чтобы Элэйк это увидела! Вы не подумайте, я плачу не о себе. Я плачу о Хартмуте. Он так меня любит. И я его люблю. Но я не могу себе позволить думать о нем, а то слезы смоют все чернила со страницы.

Возможно, тот, кто найдет эти записи, удивится, когда доймет, что они сделаны гномихой. Наш народ не очень-то любит что-нибудь читать или писать. Мы думаем, что записи делают только лентяи, поэтому каждый гном помнит наизусть всю историю гарганов, да еще и историю своей семьи в придачу. У гномов даже нет своей письменности, поэтому я пишу на языке людей.

Мы держим все счета в голове, к изумлению человеческих и эльфийских торговцев. И я еще не видела ни одного гнома, который не мог бы совершенно точно сказать, сколько денег он заработал за свою жизнь. Некоторые седобородые старики могут рассказывать о своих заработках циклы напролет.

Я и сама никогда не стала бы учиться читать и писать, если бы мне не было предназначено править моим народом. И поскольку мне предстояло часто общаться с нашими союзниками, эльфами и людьми, мои родители решили, что я должна воспитываться среди них и научиться всему, что они умеют.

И поэтому меня совсем юной отправили на Элмас, эльфийскую морскую луну, вместе с Элэйк, дочерью вождя Фондры. Элэйк моя ровесница по уровню развития, но не по годам. (Жизнь людей так прискорбно коротка, что они просто вынуждены взрослеть быстрее.) И еще к нашим занятиям присоединилась Сабия, принцесса эльфов.

Прекрасная, нежная Сабия! Я никогда больше не увижу ее. Но благодарение Единому, что хоть она избавлена от этой ужасной участи.

Мы, три девушки, много лет провели вместе. Мы вместе изводили наших учителей. Мы полюбили друг друга как сестры. Мы сблизились даже больше, чем большинство сестер, которых я знаю. Между нами никогда не было ни соперничества, ни зависти. Единственная трудность была в том, чтобы научиться примиряться с недостатками других. Наши родители поступили мудро, собрав нас вместе. Например, я всегда недолюбливала людей. Слишком уж они громко и быстро разговаривают и вечно перескакивают с одного на другое. Нет, чтобы спокойно посидеть и подумать.

Пожив среди людей, я поняла, что они вечно спешат потому, что слишком уж недолгий срок им отмерен.

А с другой стороны, я поняла, что эльфы вовсе не ленивые мечтатели, как считает большинство гномов, а народ, который отдает много времени досугу, без спешки и беспокойства о завтрашнем дне, потому что у них впереди почти что вечность.

В свою очередь Элэйк и Сабия сумели примириться с моей правдивостью, доходящей до резкости, — отличительной чертой моего народа. (Мне все-таки кажется, что это хорошая черта, но иногда она может доходить до крайности.) Гном всегда говорит правду, не обращая внимания, хочется ли другим ее слышать. А еще мы очень упрямы, и если уж мы на чем упремся, то стоим крепко и нас не сдвинешь. Про редкостного упрямца люди говорят, что у него «ноги, как у гнома».

А еще я научилась бегло разговаривать и писать на человеческом и эльфийском языках, хотя наша бедная гувернантка всегда приходила в ужас, глядя, как неуклюже я держу перо. Я изучила историю их морских лун и взгляды людей и. эльфов на историю нашего мира, Челестры. Но главное, чему я научилась, — любить моих дорогих подруг, а значит, и их народы.

Мы строили планы, как сблизить наши народы, когда каждая из нас будет править на своей морской луне.

Но этим планам не суждено сбыться. Никто из нас до этого не доживет.

Ладно, лучше я расскажу все по порядку.

Все началось в тот день, когда я должна была благословить солнечный охотник. Это был мой день. Мой самый лучший день.

От волнения я вскочила ни свет ни заря. Поспешно надела свой лучший наряд — платье с длинными рукавами из простой и прочной ткани (мы не носим всякие там рюшечки), с очень красивым кружевом спереди, и прочные ботинки. Я стояла перед зеркалом в своей спальне и решала очень сложную задачу — как мне накрутить и уложить волосы и бакенбарды.

Вскоре я услышала, что меня зовет отец. Я притворилась, что не слышу, и продолжала придирчиво изучать себя в зеркале — можно ли в таком виде показаться перед народом. Только не подумайте, что я беспокоюсь о своей внешности из-за тщеславия. Просто как наследница трона гарганов я должна выглядеть и вести себя достойно.

Смею заметить — в тот день я выглядела прекрасно.

Я убрала горшочки с притираниями, которые продают эльфы, и вернула щипцы для завивки на их место у каминной решетки. Сабия, вокруг которой суетилась куча слуг (ей даже никогда не приходилось самой причесываться), никак не могла привыкнуть к тому, что я не только одеваюсь сама, но и убираю за собой. Мы, гарганы, гордый и самолюбивый народ и просто не представляем себе, как это можно кому-то прислуживать. У нас фатер сам рубит дрова, а мутер стирает и моет полы. Я даже завивку делаю себе сама. Единственное, чем королевская семья отличается от прочих гарганов, — мы должны работать вдвое больше.

Однако сегодня был один из тех дней, когда народ воздает нашей семье за службу. Постройка флота солнечных охотников была закончена. Отец должен был призвать на него благословение Единого, а мне выпала честь прибить прядь моих волос к носу флагманского корабля.

Отец снова завопил. Я выскочила из своей комнаты и заторопилась в зал.

— Ну где эта девчонка? — возмущенно спрашивал отец у мамы. — Морское солнце пройдет мимо. Мы тут все перемерзнем, пока она соберется.

— Это ее праздник, — успокаивающе сказала мама. — Ты же хочешь, чтобы она хорошо выглядела. Все ее поклонники будут там.

— Ха, — проворчал отец. — Маленькая она еще — думать о таких вещах.

— Может быть. Но что сегодня бросается в глаза, завтра ударит в голову, — сказала мама, повторяя гномью пословицу note 9.

— Вот еще! — фыркнул отец.

Но когда он увидел меня, его возмущение сменилось гордостью и он не стал ругать меня за опоздание.

Папа, я потеряла тебя! Ох как же мне тяжело!

Мы вышли из нашего дома — он больше напоминает пещеру, вырытую в горе. Все наши жилища и хозяйственные постройки расположены внутри гор, в отличие от жилищ людей и эльфов, которые селятся на горных склонах. Я долго не могла привыкнуть к жизни в коралловом замке Элмаса. Мне все казалось, что он грохнется с обрыва и меня с собой утащит.

Было прекрасное утро. Лучи морского солнца мерцали сквозь волны note 10.

Редкие облачка, проплывавшие по небу, несли с собой прохладу. Наша семья присоединилась к гномам, неспешно спускающимся по тропе к берегу Доброго моря. Соседи окликали отца, некоторые подходили, чтобы похлопать его по животу — так у гномов принято здороваться — и пригласить зайти с ними после церемонии в таверну.

Отец отвечал таким же похлопыванием, и мы продолжали спускаться. По земле гарган передвигается только на собственных ногах. На телегах надо возить картошку, а не гномов. И хотя мы привыкли к виду эльфов, путешествующих в экипажах, и людей, использующих животных для перевозки грузов, большинство гарганов считают подобную лень проявлением слабости, присущей этим народам.

Единственное средство передвижения, которым пользуемся мы, гномы, — это наши подлодки для плавания по Доброму морю. Эти подлодки, гордость гномов, появились благодаря одной нашей печальной особенности: на воде мы держимся не лучше топора. Гном рождается не для того, чтобы плавать.

Мы, гарганы, такие искусные корабелы, что жители Фондры и Элмаса, раньше сами строившие корабли, перестали их строить и доверяют исключительно нашим судам. А теперь с денежной помощью людей и эльфов мы создали наш шедевр — флот солнечных охотников, который мог принять на борт жителей трех морских лун.