Змеиный маг - Уэйс Маргарет - Страница 2

Но не сейчас. Нет, не сейчас.

Эпло чувствовал сухость и неприятный привкус во рту, Он сглотнул, но лучше не стало. Он протянул руки к рулевому камню и поразился, увидев, что пальцы дрожат. Время истекало. Наверно, владыка Нексуса уже получил его отчет. И почти наверняка он понял, что Эпло солгал ему.

— Я должен уходить… сейчас же, — тихо сказал Эпло, заставляя себя положить руки на камень.

Он напоминал сейчас человека, который видит, что ему угрожает чудовищная гибель, и понимает, что нужно бежать, спасаться, но парализованное ужасом тело отказывается подчиняться.

Собака зарычала. Шерсть на ее загривке приподнялась, а взгляд устремился на что-то у Эпло за спиной.

Эпло не стал оглядываться. В этом не было необходимости. Он и так знал, кто стоит сейчас на пороге.

Об этом говорило множество признаков: он не услышал приближения этого человека, охранные руны, вытатуированные на его коже, ничего ему не подсказали, и даже собака забеспокоилась лишь тогда, когда человек подошел вплотную.

Собака уже вскочила — уши торчком и глухое, утробное рычание.

Эпло закрыл глаза и вздохнул. Как ни странно, он почувствовал облегчение.

— Пес, уйди, — сказал он.

Собака взглянула на хозяина и заскулила, упрашивая его передумать.

— Заткнись и убирайся! — прикрикнул Эпло. С жалобным повизгиванием собака подошла к нему и положила лапу ему на ногу. Эпло погладил пса, почесал его за ухом.

— Иди. Подожди снаружи.

Опустив голову, собака медленно и неохотно потрусила с мостика. Эпло слышал, как она вздохнула и улеглась за порогом, и знал, что она будет держаться так близко к двери, как только можно, чтобы приказ хозяина все-таки считался выполненным.

Сам Эпло не смотрел на человека, который, казалось, просто возник из сумерек и теней вокруг корабля. Он был встревожен и напряжен, его пальцы скользили по рунам, вырезанным на рулевом камне.

Он скорее чувствовал, чем слышал или видел стоящего рядом человека. На руку Эпло легла другая рука. Рука была старой, узловатой, с глубокими складками морщин на коже. Только знаки все еще были темными и отчетливыми, и сила их была велика.

— Сын мой, — мягко прозвучал голос.

Если бы владыка Нексуса явился на корабль разъяренным, объявил Эпло предателем, сыпал угрозами и обвинениями, Эпло стал бы защищаться и сражался бы хоть до смерти.

Два простых слова полностью обезоружили его.

«Сын мой».

Ничего не понимая, он почувствовал, что прощен.

Эпло зарыдал и упал на колени. Слезы, горячие и горькие, как яд, которым его отравили на Абаррахе, потекли из-под век.

— Помогите мне, повелитель! — взмолился он сдавленным голосом. Боль сдавила ему грудь. — Помогите мне!

— Этого я и хочу, сын мой, — ответил Ксар. Его искривленная рука поглаживала волосы Эпло. — Этого я и хочу.

Рука вцепилась в волосы. Ксар рывком вздернул голову Эпло и заставил его смотреть вверх.

— Тебе причинили сильную боль, сын мой, нанесли тебе ужасную рану. И эта рана плохо заживает. Ведь она гноится, не так ли, Эпло? Нарыв растет. Вскрой его. Очистись от этой отвратительной заразы, или лихорадка сожжет тебя. Посмотри на себя. Посмотри, что эта отрава уже с тобой сделала. Где тот Эпло, который так гордо вышел из Лабиринта, хотя каждый шаг мог стать последним? Где Эпло, который столько раз отважно проходил Врата Смерти? Где он теперь? Рыдает у моих ног, как дитя! Скажи мне правду, сын мой. Скажи мне правду об Абаррахе.

Эпло опустил голову и заговорил. Слова хлынули неудержимым потоком, смывая боль от ран. Он говорил быстро и несвязно, сам себя, перебивая, но Ксар без труда понимал его. Язык патринов, так же, как и язык их противников, сартанов, обладал способностью создавать непосредственно в сознании образы, понятные и без слов.

— Итак, — пробормотал владыка Нексуса, — сартаны использовали запретное искусство некромантии. И ты боялся сказать мне об этом. Ну что ж, Эпло, я могу это понять. Я разделяю твое отвращение. Сартаны несут ответственность за то, что не правильно управляли этой удивительной силой. Разлагающиеся тела, превращенные в лакеев. Армии скелетов, стирающих друг друга в пыль.

Его рука снова успокаивающе поглаживала волосы Эпло.

— Ты мало доверяешь мне, сын мой. Неужели за все это время ты так и не узнал меня? Неужели ты действительно поверил, что я стану злоупотреблять этим даром, как злоупотребили им сартаны?

— Прости, повелитель, — прошептал Эпло, ослабевший, усталый, но умиротворенный. — Я был глупцом, Я совсем не думал.

— В твоих руках был сартан. Ты должен был доставить его ко мне. И ты позволил ему уйти, Эпло. Ты позволил ему бежать. Но я могу тебя понять. Он исказил твой разум, заставил видеть то, чего не было, обманул тебя. Я могу понять. Ты был болен, почти умирал…

Эпло вспыхнул от стыда.

— Не надо меня оправдывать, повелитель! — возразил он охрипшим от слез голосом. — Я не ищу оправданий. Яд поразил мое тело, а не разум. Я слишком слаб и ничтожен. Я больше не заслуживаю твоего доверия.

— Нет-нет, сын мой. Ты не слаб. Я говорю не о яде, который тебе подсунули из-за дворцовых интриг а о той отраве, которой напоил тебя этот сартан, Альфред. Он и нанес тебе эту рану. Но теперь эта рана очищена, не так ли, сын мой?

Пальцы Ксара перебирали пряди волос Эпло.

Патрин взглянул на своего повелителя. На лице старика оставили свой след тяжкие труды и неустанные сражения с мощнейшей магией Лабиринта. Но, однако, кожа не обвисала, подбородок был сильным и твердым, нос напоминал клюв хищной птицы. Глаза были ясными, мудрыми и пронзительными.

— Да, — сказал Эпло. — Эта рана очищена.

— Но теперь необходима особая осторожность, чтобы эта отрава не вернулась.

Из-за двери донесся звук — собака, почуяв в голосе лорда угрожающие нотки, вскочила на ноги и приготовилась, защищать хозяина.

— Пес, стой, — приказал Эпло. Опустив голову, он собирался с силами.

Владыка Нексуса опустил руки, взял Эпло за рубашку и одним рывком разорвал ее надвое, обнажив спину и плечи Эпло. Руны, вытатуированные на коже Эпло, запылали красным и синим огнем — тело непроизвольно отреагировало на приближающуюся опасность.

Эпло стиснул зубы и остался стоять на коленях. Пламя знаков на его теле медленно угасало. Он поднял голову и спокойно и твердо взглянул на владыку.

— Я готов принять кару. Может быть, это сделает меня лучше.

— Может быть, это действительно так, сын мой. Но мне жаль, что я вынужден наказать тебя.

И владыка Нексуса положил руку на грудь Эпло, напротив сердца, Его палец скользил вдоль руны; длинный ноготь оставлял за собой кровавый след. Но гораздо хуже пришлось магии Эпло. Знак сердца был первым звеном в ее кругу. От прикосновения владыки знаки начали отделяться друг от друга, их цепь разорвалась.

Магия владыки, вклинившаяся в эту цепь, заставила знаки разомкнуться. Второе звено лопнуло и выскользнуло из первого. Вслед за вторым выскользнуло третье, потом четвертое, пятое… Все быстрее и быстрее руны, источник силы Эпло, его защита от мощи других сил, лопались, ломались, разбивались вдребезги.

Боль была невыносимой. В кожу словно впивались иглы, в крови пылал огонь. Эпло стискивал зубы, изо всех сил стараясь не закричать. Но когда крик все-таки вырвался, Эпло не узнал собственного голоса.

Владыка Нексуса был мастером своего дела. Когда казалось, что сейчас Эпло потеряет сознание, Ксар приостанавливал пытку и мягко говорил об объединявшем их прошлом. Эпло приходил в себя, и пытка продолжалась.

Ночь, или то, что считалось ночью на Нексусе, окутала корабль мягким лунным светом. Владыка начертил знак в воздухе. Пытка закончилась.

Эпло замертво упал на палубу. Обнаженное тело было покрыто испариной, его бил озноб, зубы стучали. Терзавшая его жгучая боль прорвалась в мучительном вскрике. Тело судорожно корчилось и уже не подчинялось ему.

Владыка Нексуса наклонился и снова положил руку на сердце Эпло. В это мгновение он мог убить его. Достаточно было сломать знак, и была бы уничтожена последняя надежда на восстановление. Эпло почувствовал прикосновение холодной руки к своей пылающей коже. Он вздрогнул, подавил стон и застыл неподвижно.