Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Девочка в бурном море. Часть 1. Антошка - Воскресенская Зоя Ивановна - Страница 31


31
Изменить размер шрифта:

СВЕЖАЯ СВОДКА

На рассвете Антошка шагала с Сергеем Ивановичем по тихим и пустынным улицам Стокгольма. Зимой эти улицы напоминают Москву, только снег здесь не убирают, а просто счищают с мостовой, и вдоль тротуаров вырастают снежные валы. В кафе и ресторанах сквозь большие окна видна нагроможденная мебель — там идет уборка. Изредка проскочит и оставит за собой хвост голубоватого дыма черное такси или прогромыхает машина с колесами, обмотанными цепями, — видно, идет из-за города. На перекрестке позевывает мощный полицейский. Полицейских здесь подбирают высокого роста, широкоплечих, и в этот тихий час они выглядят каменными изваяниями на перекрестках.

Сергей Иванович слегка прихрамывает, и Антошка старается идти не так быстро. Когда ей кажется, что спутник устал, она нарочно останавливается у витрины и внимательно рассматривает какой-нибудь пылесос. Тогда Сергей Иванович говорит:

— Вы, фрекен, меня не проведете. Пожалуйста, не жалейте мою ногу, ей надо расхаживаться, а то она заленится. И вообще, Антошка, ты со мной не хитри, я тебя насквозь вижу.

— А я и не хитрю, — отвечает Антошка, — меня просто интересуют пылесосы, а вас я не жалею, потому что жалеть вас не надо, не такой вы человек.

— А какой я такой?

— Гордый и несчастный.

Сергей Иванович свистнул.

— Ну уж это слишком! Гордый — это допустим, но почему же несчастный?

— Потому что вы не можете простить себе, что попали в плен. Но это всякий понять может: если человек ранен и без сознания, тогда он за себя не отвечает.

— Вот и неправильно. Сильный человек не может никогда потерять сознание, и, если он видит, что его окружают враги, он должен отстреливаться и последний патрон оставить для себя. А я не успел даже всех патронов расстрелять. И задание не выполнил, а задание было важное.

— Какое? — спросила Антошка. Она вспомнила, как в кабинете Александры Михайловны, вовсе не раненная, потеряла сознание, и подумала о том, что нужно укреплять силу воли.

— Такие вопросы задавать неуместно. Это военная тайна. Могу только сказать, что оно было на пользу Родине.

— Ну, это само собой. Я спросила потому, что думала — у вас такое задание, такое задание…

— Убить Гитлера? — перебил ее Сергей Иванович.

— Да. Как это вы угадали?

— Ну, это не хитро. Ничего оригинального. Мальчишки всех возрастов, всех рас и национальностей мечтают убить Гитлера, сочиняют разные немыслимые планы и осаждают ими командование, мешают дело делать. Некоторые девчонки тоже этим увлекаются. А по-моему, убивать Гитлера не следует, потому что не стоит делать из него мученика. Его должна прикончить история. А историю мы с тобой хоть и не творим, но в руках несем. — Сергей Иванович кивнул на рулоны, которые они с Антошкой держали под мышкой.

— А если бы надо было, вы бы убили?

— Ты считаешь, что я не трус?

— Вот уж нет так нет.

— А мне это надо еще доказать. Мне позарез необходимо как можно скорее попасть в Советский Союз…

Антошка покосилась на Сергея Ивановича. Нога у него явно не слушалась.

Девочка остановилась у витрины ювелирного магазина.

Сергей Иванович потянул ее за руку:

— Нечего тебе глаза пялить на эти безделицы. Ты не дипломатическая дама, а просто девчонка.

Антошка рассмеялась.

— Я этим и не интересуюсь, просто хотела, чтобы ваша нога немного передохнула. А вот Александра Михайловна, хоть и первая дипломатическая дама, тоже этого не любит. Она носит брошки из простых стекляшек и нашим женщинам говорила, что драгоценности — это предрассудки и что в королевский дворец, где она бывает на приемах, ювелиров не приглашают, а король не умеет отличить фальшивые бриллианты от настоящих.

— Тогда пошли скорее, не то опоздаем к рабочему поезду, и сотни людей не прочитают свежую сводку.

На восьмиметровом рулоне, который нес Сергей Иванович, черной и красной тушью чертежными буквами была написана сводка Совинформбюро. Освобожденных Красной Армией городов и населенных пунктов такой длинный список, что сводка будет свисать в витрине от потолка до самого пола.

У Антошки под мышкой карта Советского Союза и плакаты, и идет она с Сергеем Ивановичем не просто за компанию, а по заданию. Простенок между двумя огромными стеклами в витрине узкий: если неловко повернешься, то и витрину продавишь, а со стремянкой взрослый человек там просто не поместится. Антошка же худущая — она пролезет.

Витрина советского пресс-бюро против вокзала. Через час придет первый рабочий поезд, и люди побегут прежде всего сюда, посмотреть, как там дела у русских, какие города они освободили, какие реки форсировали. Рядом со сводкой они увидят огромную карту Советского Союза, на которой красной тушью заштриховываются районы, освобожденные Красной Армией.

И еще несла Антошка плакаты с карикатурами на Гитлера, Геринга, Гиммлера и всех фашистских главарей, и по их лицам было видно, что дела у них плохие.

Сергей Иванович отпер ключом дверь пресс-бюро. Прежде всего надо было снять вчерашнюю сводку и заменить новой. Сергей Иванович осторожно вдвинул стремянку между стеклами витрины. Антошка в лыжных брюках и свитере взобралась на самый верх, отколола сводку и спустила ее вниз. Сергей Иванович подал ей свежую сводку. Антошка взяла рулон за края, он развернулся и пополз вниз. Она приколола кнопки, постучала молоточком.

Сергей Иванович стоял у дверцы в витрину и подсказывал Антошке:

— Правее… Повыше…

Рулон развернулся до самого пола. Сергей Иванович попыхивал сигаретой и, в который уже раз пробегая глазами длинный перечень населенных пунктов, не мог сдержать волнения. Для него это были не только «пункты» и географические названия. Он хорошо знал, что и потеря и завоевание вновь каждой деревушки стоили многих жизней советских людей.

Скоро, совсем скоро придет рабочий поезд. Уже затарахтели первые трамваи — трамвайная остановка тоже напротив витрины, и вагоновожатый почему-то всегда медлит на этой остановке. Он снимает рычаг и, держа его в руках, не спеша обходит вокруг обоих вагонов. По стороне, обращенной к витрине, идет совсем медленно, и все пассажиры, прильнув к окнам трамвая, спешат прочитать сводку. А потом вагоновожатый как бы невзначай окидывает взглядом оба вагона — все ли успели прочитать, садится на свое место, трогает, и тогда уже беспрестанно звонит, нагоняя упущенные минуты.

В советской витрине свежая сводка!

Читайте, люди, радуйтесь вместе с нами! Мы никогда не хныкали и не старались вас разжалобить. Когда мы показывали вам, что натворили гитлеровцы на нашей земле, и описывали зверства фашистов, мы предупреждали вас: вот что такое цивилизация по-фашистски. В дни отступлений мы были кратки и сдержанны, но не потому, что хотели от вас скрыть горькую правду, а потому, что не привыкли жаловаться. А теперь во весь голос говорим: мы побеждаем, победим и не допустим, чтобы гитлеровцы захватили вашу землю, полонили ваш народ.

Сергей Иванович взглянул в окно и заметил, что против витрины спешивается группа велосипедистов. Не сводя глаз с витрины, они положили на обочине сквера свои велосипеды и стали разворачиваться длинной цепью. В их движениях было что-то злобное и затаенное. Это были взрослые мужчины, одетые в спортивные костюмы, и мальчишки лет по четырнадцати — шестнадцати.

Человек в коричневом лыжном костюме с зелеными отворотами, с глубоким шрамом на щеке, видно, был за вожака. Пешеходы спешили перейти на другую сторону и скрывались в дверях вокзала.

По развернутому строю, по повадке Сергей Иванович сразу признал в них фашистов. Зажав что-то в руках, они медленно, стенкой двигались к витрине. Чувство тревоги охватило Сергея Ивановича. Он бросил сигарету на пол и погасил ее ногой.

— Антошка, слезай быстрее! — сказал он и ухватился обеими руками за стремянку.