Второе поколение - Уэйс Маргарет - Страница 24

Рейстлину было позволено пройти Испытание в этом возрасте, но только потому, что Конклав в нем нуждался. Рейстлин был силен в магии, непревзойден в Мастерстве, но даже его Испытание чуть не прикончило.

Карамон все еще видел перед собой лежащего на окровавленном полу брата…

Он сжал кулаки. Нет! Палин умен, искусен в магии, но он не готов. Он — слишком молод.

«Кроме того, — подумал Карамон, — может быть, через несколько лет он откажется от своего намерения».

Почувствовав беспокойный взгляд отца, Палин поднял голову и ободряюще улыбнулся ему. Карамон, посветлев, тоже улыбнулся сыну. Возможно, это роковое место открыло сыну глаза.

Карамон устремил пристальный взгляд на вошедших, когда они приблизились к полукругу из тронов, где сидели Юстариус и Даламар. Увидев, что сыновья оправились и держат себя свободно (старшие вели себя даже немного вызывающе), Карамон успокоился и обратил все свое внимание на их спутника, который рассказывал Юстариусу о вере.

Этот четвертый являл собой необычайно яркое зрелище. Ничего более странного Карамон не мог припомнить за все годы путешествия по Ансалонскому континенту. Незнакомец был из Северного Эргота, судя по черной коже — признаку мореходной расы. Голос незнакомца выдавал человека, привыкшего выкрикивать команды сквозь грохот волн и вой ветра.

Карамон нимало бы не удивился, если б за спиной вошедшего материализовался корабль под всеми парусами.

— Карамон Маджере, я полагаю? — проговорил незнакомец, подходя поближе. Воитель неуклюже поднялся с места. Незнакомец так сжал его руку, что Карамон выпучил глаза. Незнакомец ухмыльнулся и представился:

— Дунбар Помощник Властелинов из Северного Эргота, глава Ордена Белых Мантий.

— Волшебник? — Карамон изумленно посмотрел на Дунбара, пожимая ему руку в ответ.

Дунбар рассмеялся:

— Ваши сыновья отреагировали точно так же. Да, я посетил ваших сыновей вместо того, чтобы исполнять свои обязанности здесь. Они у вас замечательные. Старшие, я знаю, были вместе с рыцарями на войне с минотаврами у Каламана. Мы ведь там чуть не встретились. Именно поэтому я опоздал, — с извинениями взглянул он на Юстариуса. — Мой корабль стоял в Палантасе на ремонте после битвы с этими пиратами. Я Морской волшебник, — добавил Дунбар в качестве объяснения, заметив вопросительный взгляд Карамона. — Клянусь небом, ваши сыновья на вас так похожи! — Он засмеялся и снова протянул Карамону руку.

Карамон тоже ухмыльнулся. Все будет хорошо теперь, когда колдуны узнали про Рейстлина. Он с мальчиками может ехать домой.

Но тут Карамон почувствовал, что Дунбар смотрит на него пронизывающим взглядом, словно читая его мысли. Лицо колдуна стало серьезным, он повернулся, слегка покачав головой, и быстрой раскачивающейся походкой, как по палубе корабля, пересек комнату и занял место справа от Юстариуса.

— Итак… — сказал Карамон, теребя рукоять меча. Взгляд колдуна поколебал его уверенность. Все теперь с торжественными выражениями лиц смотрели на воителя. Лицо Карамона напряглось.

— Полагаю, я рассказал все, что должен был рассказать о… о Рейстлине.

— Да, — сказал Дунбар, — ты рассказал все, и некоторые из нас, я думаю, услышали это впервые. — Колдун многозначительно посмотрел на Палина, тот стоял, опустив в пол глаза.

Нервно прокашлявшись, Карамон произнес:

— Я полагаю, мы теперь свободны.

Волшебники переглянулись. Юстариусу, казалось, было неловко, Даламар смотрел строго, а Дунбар — печально. Все трое молчали. Поклонившись, Карамон повернулся было и направился к сыновьям, но Даламар с недовольным жестом поднялся с места.

— Ты не можешь уйти, Карамон, — сказал эльф. — Мы еще многое должны обсудить.

— Тогда скажите мне то, что должны сказать! — Карамон сердито обернулся к волшебникам.

— Я скажу, так как эти двое, — эльф презрительно взглянул на своих собратьев, — не способны бросить вызов столь преданной вере, которую ты продемонстрировал. Возможно, они забыли страшную опасность, обрушившуюся на нас двадцать лет назад. Я не забыл. — Даламар положил руку на грудь под разорванной мантией. — Я никогда не забуду. Никакое трогательное «видение» не может рассеять мой страх. — Его губы насмешливо изогнулись.

— Сядь, Карамон. Сядь и выслушай правду, которую эти двое боятся сказать тебе.

— Я не боюсь, Даламар, — сказал Юстариус с упреком. — Я просто считаю, что рассказ Карамона тоже имеет значение.

Эльф фыркнул, вновь окинув всех презрительным взглядом, уселся на трон и завернулся в свою черную мантию. Карамон стоял нахмурившись, переводя взгляд с одного волшебника на другого. За его спиной слышался лязг доспехов: Танин и Стурм переминались с ноги на ногу. Они чувствовали себя здесь неуютно, так же как их отец. Карамону захотелось повернуться и уйти навсегда из этой Башни — свидетельницы стольких страданий.

Пусть только, попробуют остановить его! Карамон сжал рукоять меча и отступил назад, оглянувшись на сыновей. Танин и Стурм двинулись к выходу.

Но Палин стоял неподвижно, выражение его лица было печальным, задумчивым и непостижимым для Карамона — но напоминавшим кого-то… Тут Карамон словно услышал шепот Рейстлина: «Уходи, если хочешь, брат мой. Заблудись в Вайретском лесу, ведь без меня тебе не найти дороги. Я остаюсь…»

Нет. Он не позволит своему сыну сказать эти слова. Сердце Карамона болезненно сжалось, кровь застучала в висках, он тяжело опустился в кресло.

— Скажите мне то, что должны сказать, повторил он.

— Почти тридцать лет назад Рейстлин Маджере пришел сюда, чтобы пройти Испытание, — начал Юстариус. — И вот, когда Испытание началось, он вошел в контакт с…

— Мы знаем об этом, — отрезал Карамон.

— Кто-то знает, — сказал Юстариус, — а кто-то и нет, — он посмотрел на Палина, — или знает, но не все. Испытание было трудным для Рейстлина; впрочем, оно трудно для всех, кто проходит его, не так ли?

Даламар молчал, но лицо его побледнело, а взгляд помрачнел. Следы смеха исчезли с лица, он взглянул на Палина, едва приметно покачав головой.

— Да, — продолжал Юстариус, потирая больную ногу, — Испытание трудное, но не невозможное. Пар-Салиан и главы Орденов не дали бы Рейстлину разрешения на Испытание в его юном возрасте, если бы не были уверены, что он пройдет его успешно. И он обязательно выдержал бы Испытание! Да, Карамон! Я в этом не сомневаюсь, как не сомневались и те, кто присутствовал там и был всему свидетелем. Твой брат имел достаточно силы и мастерства, чтобы справиться с Испытанием самостоятельно. Но он выбрал легкий путь, безопасный — он принял помощь злого волшебника Фистандантилуса, сильнейшего в наших Орденах. Фистандантилус, — повторил Юстариус, глядя на Палина. — Когда его магия нарушила многие законы, он умер на горе Черепов. Но Фистандантилус был достаточно могуществен, чтобы нанести поражение самой смерти. Сейчас его душа пребывает в нашем мире, но в другой плоскости. Она ищет тело, в которое сможет вселиться. И она его найдет.

Карамон сидел молча, не отрывая от Юстариуса взгляда, лицо его горело, челюсти были напряженно сжаты. Он почувствовал руку на своем плече, оглянулся и увидел Палина. Палин наклонился к нему и прошептал:

— Мы можем уйти, отец. Прости меня. Я был не прав, когда заставил тебя прийти сюда. Мы не обязаны слушать…

Юстариус вздохнул:

— Нет, молодой человек, вы не можете уйти, и вы обязаны слушать! Ты должен узнать правду!

Палин вздрогнул, услышав, что повторили его слова. Карамон успокаивающе сжал руку сына.

— Мы знаем правду, — прогремел Карамон. — Этот колдун украл душу моего брата. И вы, вы позволили ему это сделать!

— Нет, Карамон! — Юстариус сжал кулаки. — Рейстлин сознательно отвернулся от Света и принял Тьму. Фистандантилус дал ему силу пройти Испытание, и взамен Рейстлин отдал Фистандантилусу часть своей жизненной силы, чтобы помочь выжить лишенной тела душе. Вот что сокрушило тело Рейстлина — а не Испытание. Рейстлин сам говорил об этом, Карамон: «Это жертва, которую я принес ради моей магии!» Сколько раз ты слышал от него эти слова!