Волшебный кинжал - Уэйс Маргарет - Страница 77

Лица Детей оставались неподвижными. Вольфрам не знал, понимают ли они его слова. Он искренне надеялся, что понимают. Ему стало легче. Наверное, потом он сразу же уснул и увидел сон. Во сне полог шатра откинулся, и на пороге появилась Гильда.

Вольфрам давным-давно изгнал из своих мыслей всякую память о ней. За эти двадцать лет он никогда не вспоминал ее лицо. И сейчас, увидев сестру, пожалел об этом. Вольфрам понял, как сильно скучал по ней все эти годы. Облик Гильды принес ему утешение. Боль никуда не исчезла из его сердца, но теперь она не была прежней, душераздирающей болью. Она превратилась в нежную грусть, согреваемую воспоминаниями о нелегкой, но счастливой поре их детства.

— Гильда, — тихо произнес Вольфрам. — Я рад, что ты пришла навестить меня. Мы давно не виделись.

— Очень давно, — согласилась она.

— Но почему ты появилась только сейчас? Почему не приходила раньше?

— Я пришла, когда ты меня позвал, братец, — озорно улыбаясь, сказала она. — Разве не помнишь? Я всегда приходила на твой зов.

— Что-то я такого не припомню, — потеплевшим голосом сказал Вольфрам. — Да мы, кажется, никогда и не расставались с тобой надолго.

— А потом расстались на двадцать лет. Я уж стала думать, что ты никогда не позовешь меня, Вольфрам.

— Но я и сейчас тебя не звал, — в замешательстве произнес он. — Я очень рад, что ты пришла, однако не помню, чтобы…

— Нет, помнишь, — возразила она. — Сегодня ты впервые коснулся памяти, которую зарыл среди высокой травы вместе с моим пеплом.

— Я заставил себя забыть, — сказал Вольфрам. — Иначе я навсегда остался бы там. Я и так оставил в твоей могиле часть себя.

— Знаю, — тихо и нежно сказала Гильда. — Потому все эти годы я странствовала вместе с тобой, а ты даже не знал.

— Странствовала вместе со мной?

Вольфрам был поражен и в то же время ничуть не удивился. Где-то глубоко в душе, похоже, он знал об этом. Он пристально оглядел сестру.

— Что это на тебе, Гильда? Похоже на доспехи.

— А это и есть доспехи, — улыбаясь, сказала сестра. — Доспехи Владычицы.

На Гильде не было ни кольчуги, ни блестящего нагрудника, какие боги даровали Владыкам людей. Ее доспехи были кожаными, как принято у дворфов. Вольфрам помнил эти доспехи, ибо сам провел в них несколько тягостных минут, пока не сложил с себя звание Владыки… Кожа особой выделки, украшенная серебром. Серебряные пряжки. Серебряные манжеты на руках и серебряный шлем, не закрывавший лица. На поясе у Гильды висел серебряный боевой топор, а на груди — два медальона. Медальоны были одинаковыми, и с каждого смотрела оскаленная волчья морда.

— Не понимаю, — пробормотал Вольфрам, чтобы хоть что-то сказать.

Он скользнул пальцами под рукав и сильно ущипнул себя. Сейчас сон растает и он пробудится.

— Вольфрам, это не сон, — сказала Гильда. — Я пришла к тебе с двумя медальонами. Это наши медальоны. Их нам вручил Даннер, когда мы стали Владыками.

— О чем ты говоришь? — сердито возразил Вольфрам. — Ты не стала Владычицей! Ты сгорела в пламени! Они погубили тебя!

— Если ты готов меня выслушать, я тебе все расскажу.

Гильда сняла один из медальонов и протянула брату.

Вольфрам с неприязнью посмотрел на него, но не дотронулся.

— Когда я проходила Трансфигурацию, мне явился Волк. Он сказал, что наступают тяжелые времена. Пустота начнет набирать силу, а остальные стихии будут ослабевать. В грядущие мрачные годы боги призовут Владык всех рас исполнить данную когда-то клятву и соединить части Камня Владычества. Но выбор останется за каждым Владыкой, и от их выбора будет зависеть судьба мира. Ты был избранником Волка, брат. Тебе предстояло стать Владыкой, единственным Владыкой дворфов. После того как Пустота наберет силу, никто уже не будет искать могилу Даннера.

— Это ты должна была стать Владычицей, Гильда, — возразил Вольфрам. — Ты, а не я. Ты сильнее меня мечтала об этом.

— Да, мечтала, но мною управляли корыстные желания. Мое сердце было наполнено ненавистью и желанием отомстить. Я хотела стать Владычицей, чтобы наказать наш народ за беды и страдания, которые они причинили мне, тебе и еще многим детям Пеших. Я думала, что найду виновных и они ответят мне за все: и за муки наших родителей, и за трудности, которые мы с тобой пережили. Но Волк заглянул в мое сердце. Там была… Пустота, и он показал мне ее. Потом он дал мне выбор. Я могла не справиться с испытанием и вернуться к прежней жизни. И все пошло бы как раньше: страдания, мечты о мести, неутихающий гнев внутри. Но у меня была другая возможность — стать твоим проводником и помогать тебе идти сквозь тьму. И я сделала выбор, Вольфрам. Все эти годы я шла с тобой, хотя ты и не знал об этом.

— Шла рядом со мной? Как понимать твои слова?

Гильда лукаво усмехнулась.

— Помнишь браслет, который дали тебе монахи? Когда на твоем пути встречался кто-то, с кем тебе нужно было идти дальше, браслет становился теплым и даже горячим. Помнишь, как он нагрелся, когда ты повстречал Джессана и Башэ?

Ошеломленный, Вольфрам кивнул.

— Тепло браслета привело тебя к Владыке Густаву и Камню Владычества, — продолжала Гильда. — Это было тепло моей руки.

— Что ж ты мне не сказала раньше? — спросил Вольфрам, смахивая слезы.

— Я думала, ты поймешь без слов. Прежде мы всегда понимали друг друга.

Вольфрам заглянул к себе в сердце и увидел правду.

— Я это понимал, Гильда. Но я был в гневе. Я делал вид, будто злюсь на богов. Но нет, я злился на тебя. Кроме тебя, у меня никого не было, а ты взяла и ушла.

— Я никуда не уходила. Теперь-то ты знаешь об этом. Возьми медальон, Вольфрам. Исполни свое предназначение. Волк нуждается в тебе.

— Не знаю… Столько времени прошло…

Вольфрам проснулся ранним утром. В шатре было еще темно; над головой виднелся неровный круг серого предрассветного неба. Вольфрам заметил, что спал на окровавленной попоне, и с содроганием отшвырнул ее прочь. Его сон был настолько живым, что ему показалось: стоит обернуться, и он вновь увидит Гильду.

Но шатер был пуст. И все же Вольфрам испытывал душевный покой, какого не знал за все годы своих скитаний.

Он встал и потянулся, разминая затекшие ноги. Потом нагнулся, чтобы взять заплечный мешок и уйти из города. И тут что-то с глухим стуком ударило его в грудь.

Вольфрам наклонился. На шее у него висел медальон, украшенный волчьей головой с оскаленной пастью. Медальон Владыки.

— Вернулся, — сказал Колост, отпирая дверь на его стук.

Вольфрам шумно протопал внутрь.

— Вижу, тебя это не удивляет.

Колост улыбнулся.

— Вчера, когда ты уходил, я увидел идущего за тобой Волка. Я знал, что Волк сумеет тебя убедить.

Вольфрам хмыкнул. Ему не хотелось рассказывать о ночном разговоре с Тильдой.

— Мне тут пришла в голову одна мысль. Я решил сам провести гадание на огне. Может, мне удастся пробиться сквозь тьму.

Колост собрался было возразить. Вольфрам не имел навыков мага Огня и не мог произнести нужное заклинание. Но Предводитель предводителей вовремя прикусил язык. Никому не ведомы тайны Волка, и только безумцы могут сомневаться в них.

— Я думаю, ты согласишься пойти со мной, — продолжал Вольфрам. — Лучше сделать это пораньше. Мне понадобится твоя помощь, чтобы никого не подпускать к шатру. Всякое может случиться.

— Это-то как раз будет сделать проще всего. Встретимся возле шатра, — пообещал Колост.

Вольфрам кивнул и направился к шатру. Дети Даннера называли его храмом. Шагая, Вольфрам сжимал в руке медальон. Утро было холодным, но металл приятно согревал руку. И действительно: он как будто сжимал в своей руке руку Гильды. Вольфрам вспомнил ее слова о браслете и с горькой улыбкой покачал головой. Странно, как это он не догадался? В детстве он из-за Гильды вечно попадал в какие-нибудь переделки. Сестра была смелой и бесшабашной, она постоянно куда-то неслась. Вольфрам отличался большей осторожностью и шел за ней следом. Жаль, что тогда, в монастыре, он вспылил и поспешил избавиться от браслета.