Волшебный кинжал - Уэйс Маргарет - Страница 64

Дворфы оторопели, но быстро побороли испуг. Колост стал выкрикивать приказы. В руках у него блеснул боевой топор. Остальные дворфы тоже схватились за оружие: кто за меч, кто за топор, кто за лук. По-видимому, они решили, что Ранесса собирается их атаковать.

Вольфрам кричал что есть мочи, пытаясь утихомирить и дворфов, и Ранессу. Она зарычала и обнажила острые, блестящие зубы. Потревоженные неожиданным шумом, из окон выглядывали монахи. Сюда же спешили рослые омара, вооруженные тяжелыми дубинками.

Неожиданно Колост показал на небо.

— Еще один! — закричал он.

И действительно, с востока к монастырю приближался второй дракон. Вольфрам знал, кто это.

Заметив мать, Ранесса мгновенно вернула себе человеческий облик. Она сжалась и попыталась спрятаться за спиной Вольфрама. Но поскольку она была на голову выше дворфа, эта затея ей не удалась.

Красный дракон кружил над монастырем.

— Дорогие гости, уберите оружие, — послышался голос Огня. — Моя дочь не причинит вам вреда. Правда, доченька?

Съежившаяся Ранесса покачала головой.

— Простите мою дочь, — продолжала Огонь. — Она совсем недавно вылупилась и еще не научилась правильно себя вести. Вдобавок она напугала ваших лошадей. Простите ее и за это. Наши друзья омара поймают убежавших и приведут обратно.

Колост зачарованно глядел вверх. Такого он явно еще не видел. Вольфрам тронул Предводителя предводителей за плечо.

— Не надо с ней спорить, — сказал он. — Убери оружие. И скажи своим.

Колост нехотя опустил боевой топор и отдал новые распоряжения свите.

— Это все ты виноват! — выкрикнула Ранесса и с силой ударила Вольфрама между лопаток.

От неожиданности он зашатался и упал. Предоставив ему подыматься самостоятельно, Ранесса молча удалилась.

— И еще раз, дорогие гости, примите мои извинения, — сказала монахиня-дракон.

Взмахнув крыльями, она проплыла среди облаков и скрылась по другую сторону горы.

Взгляды дворфов с небес переместились на Вольфрама. Пусть глазеют. Ему было все равно.

— Омара обязательно приведут ваших лошадей, — обнадежил он соплеменников.

Больше ничто не удерживало Вольфрама в монастыре. Взять заплечный мешок — и в путь. Правда, он не выспался, но на несколько миль пути его хватит. Только бы уйти отсюда.

Вольфрам вернулся в монастырь, подхватил на спину мешок и надел новую шапку с меховой подкладкой. Оставалось лишь шагнуть за порог монастыря. Наконец-то он уходит. Теперь уже — окончательно.

Он успел сделать несколько шагов, когда на его плечо опустилась чья-то тяжелая рука. Перед ним стоял высоченный омара.

— Огонь хочет тебя видеть.

— А я не хочу ее видеть, — сказал Вольфрам. — Я покидаю монастырь.

— Огонь хочет тебя видеть, — повторил омара и еще сильнее надавил ему на плечо.

Монахиня стояла у окна и, заложив руки за спину, смотрела на него. Вольфрам увидел ее встревоженное лицо и вспомнил материнский взгляд. Когда-то мать точно так же смотрела на него. Его вдруг захлестнуло чувство вины.

— Госпожа, — обратился к ней Вольфрам, снимая шапку. — Я очень виноват. Простите.

— Ты ни в чем не виноват, Вольфрам, — печально улыбнулась Огонь. — Уж если кто и виноват, то, в первую очередь, я. Ранесса — мое первое дитя. Я попалась в ловушку, куда обычно попадают все родители, когда у них появляются первенцы. Я замучила ее своей опекой. Позволяла ей капризничать. Она упрямая и своевольная. Я была такой же, когда вылупилась. Иными словами, я показала себя никудышной матерью. Надо исправлять положение. Я решила отправить Ранессу в большой мир, Вольфрам. И хочу, чтобы ты отправился вместе с нею.

Вольфрам попытался было возразить, но, кроме бульканья в горле, у него ничего не получилось.

— Быть может, Ранесса поможет вам в деле, ради которого Колост добирался сюда, — сказала Огонь, подчеркнуто не замечая его замешательства. — Она научится смотреть на мир глазами дракона, а вы с Колостом сумеете быстро добраться до Сомеля. Кража части Камня Владычества, принадлежащей дворфам, — крайне серьезное событие. Думаю, ты это хорошо понимаешь.

Она сделала особый упор на слове «ты».

— Я… наверное, госпожа, — промямлил Вольфрам. — Это… даже не знаю, кто его мог украсть. Удивительно, что на него позарились…

— И ты не догадываешься кто? — тихо спросила Огонь.

Опустив руку в карман сутаны, она достала серебряную шкатулочку, украшенную бирюзой.

Вольфрам уставился на знакомую шкатулку. Когда-то она принадлежала Владыке Густаву. Воспоминания перенесли дворфа на несколько месяцев назад. Из-за содержимого этой шкатулки Густав вступил в опасную схватку и был смертельно ранен. Тогда внутри лежала часть Камня Владычества, принадлежащая людям. Возможно, вместе с этой шкатулкой Владыка Густав завещал что-то еще.

Мозг Вольфрама пронзила леденящая мысль. Ему уже пришлось дважды сталкиваться с врикилями, и он не хотел увидеть их в третий раз. Стоило ему лишь вспомнить об этом, как по всему телу поползли мурашки. Но он тут же подумал об убитых Детях Даннера.

Вольфрам откашлялся, проталкивая комок, стоявший у него в горле.

— Хорошо, госпожа. Я отправлюсь в Сомель. Хоть я и не Владыка, я сделаю все, что в моих силах.

— А почему ты не Владыка, Вольфрам? Ведь ты же прошел Трансфигурацию…

— Боги ошиблись, — сказал он, чувствуя, как у него вспыхнуло лицо.

Вольфрам напряженно ждал, когда Огонь что-нибудь скажет, но она молчала. Тогда он вздохнул и продолжал:

— И Ранесса отправится со мной. Конечно, она — словно головешка в заду, вы уж простите меня за такое сравнение. Но теперь я лучше понимаю ее. Во всяком случае, знаю, что она чувствует.

— Ты думаешь, что и с нею боги ошиблись? — все с той же печальной улыбкой спросила Огонь.

Вольфрам надел шапку.

— Не знаю, как отнесется к этому Колост. Дворфы — прекрасные наездники, но летать на драконах… Не знаю, госпожа. Не думаю, что он согласится.

— Я заглянула в сердце Колоста. Он горит желанием поскорее вернуться в родные места. Недругов у него хватает. Он опасается, не сплели ли они за это время заговор, чтобы лишить его власти. Так что вряд ли он станет особо возражать. Я поговорю с ним, — сказала Огонь. — И с Ранессой тоже.

Однажды, набравшись смелости, Вольфрам отважился полететь на гиппогрифе. Полет оказался захватывающим. Чем-то это напоминало ему скачку во весь опор по залитому солнцем лугу. Следом он живо представил себе полет на спине своенравной, упрямой и достаточно неуклюжей Ранессы. Вольфрам вспомнил ее сокрушительные в прямом смысле этого слова приземления и отер рукавом вспотевший лоб.

— Вы… вы только объясните ей, что она полетит с седоками на спине. А то вдруг ей вздумается перекувырнуться в воздухе? И с посадкой тоже… чтобы не в озеро, не в океан и не в кратер вулкана…

Огонь улыбнулась.

— Думаю, у Ранессы больше здравого смысла, чем тебе кажется, Вольфрам.

— Наверное, вы правы, — осторожно ответил Вольфрам и поклонился.

Он все же сильно сомневался насчет здравого смысла Ранессы.

ГЛАВА 3

Интересное явление — время. Для одних оно стремительно несется, для других — тянется еле-еле. Но никому и никогда время не позволяет забыть о себе. Дагнарус, чье время измерялось веками, — даже он ощущал неумолимый ход времени.

Для Шадамера, Дамры и Гриффита время в буквальном смысле расплылось. Оно измерялось ударами корабельного колокола, возвещавшего о смене вахты на корабле орков. Погода и ветер благоприятствовали путешественникам. Они успели пройти Сагванское море и теперь двигались на запад, к Морю орков. Дни всех четверых (как же можно не упомянуть Алису!) были заполнены неторопливыми прогулками по палубе, серьезными спорами о будущем, различными историями, которые они рассказывали друг другу, и песнями. И разумеется, знамениями, ибо там, где орки, без знамений — никуда. Казалось, пассажиры корабля могли бы и не замечать время; и все же каждые четыре часа (ночная тишина не была исключением) корабельный колокол возвещал им, что время продолжает течь.