Удар Молнии - Алексеев Сергей Трофимович - Страница 5

Дед Мазай выслушал горькую его речь, однако как бы тоже не услышал ее, не сосредоточил внимание, не пустился в воспоминания, а Кархан, кажется, хотел разговорить его на предмет гибели «Молнии».

— И все-таки, брат, ты зря теряешь бдительность, — после паузы заключил он. — Семерочники наверняка пасут тебя по всей России. Будет команда — сделают пиф-паф.

— Не пасут, проверял, — Кархан говорил уверенно и был прав. — К тому же, Сергей Федорович, ты первый человек, которому я открылся. А легенда у меня, как всегда, надежная и документы подданного Саудовской Аравии. Но ты же меня не узнал! А мы вместе работали, можно сказать, под одной шинелью спали. Я же хороший профессионал, товарищ генерал?

— Слов нет, — согласился дед Мазай и наполнил рюмки. — Давай за профессионалов! Как мне это жлобье надоело, кто бы знал!

На сей раз Кархан выпил до дна, без излишней волокиты наколол вилкой тефтелю и с удовольствием съел. Генерал придвинул к нему тарелку с пластинками копченого сала: помнится, возвращаясь из одиноких «волчьих» походов, он был худым, иссохшим, вечно голодным и с волчьим аппетитом набрасывался на сало, обыкновенное солдатское, сверкающее от пересохшей колючей соли. Сейчас же поглядел с сожалением, улыбнулся, отодвинул тарелку.

— Отвык я, Сергей Федорович… И привыкать снова ни к чему. Мусульманин!

— Как хочешь! — засмеялся дед Мазай и сделал себе увесистый бутерброд с салом. — А я если выпью — мне жена не успевает подавать.

Он не хотел подгонять гостя, выводить его на «тему»: если он лепит исключительное доверие, значит, сам скажет причину, зачем пожаловал. Инициатива может насторожить его, к тому же не исключено, что их неторопливый разговор сейчас слушал кто-нибудь третий, как ни крути, а Кархан пришел сюда не по собственной воле, не он заказывает музыку, и платит не он, бывшему «грушнику» доверили вербовку, перед тем нашпиговав его инструкциями. И нет тут ни единого не взвешенного слова.

Муртазин встал, побродил по мансарде, остановился возле двери, ведущей на маленький балкончик, висящий на кронштейнах. За стеклом уже было черно…

Интересно, как он выглядел сейчас в окуляре ночного прицела сидящего на сарае снайпера?

— Хорошо у тебя тут, — вдруг сказал Кархан. — Тихо, прохладно, весна… И предощущение долгого лета! Только дача не генеральская! С улицы еще ничего, но внутри — холодный склеп.

— Ремонтировать приехал, — сказал дед Мазай. — К отпускам домашних надо все сделать и огород посадить. А что еще надо пенсионеру?

— Пенсионер, — усмехнулся Кархан. — Ты моложе меня!

— В вашем буржуйском государстве эксплуатируют человека до самой смерти, а в нашем дают спокойный заслуженный отдых.

— Ну-ну, — подытожил Муртазин и сел на свой ящик. — Нет, честное слово, такое может быть только в России! Специалиста высшего класса, с уникальной профессией, генерала, выбросить на улицу, и будто бы ничего не случилось… Потрясающая страна, фантастически талантливый народ! Скоро весь мир полетит за Россией, как чайки за кораблем, и весь мир будет питаться только отбросами и будет сыт и доволен.

— Во мне патриотические чувства просто пылают от такой лести! — захохотал дед Мазай. — Хотя если серьезно, то ты где-то прав.

— Не где-то, а прав! Ты бы пожил среди мудрых, но, увы, убогих талантами народов Востока и все бы понял. Да и не только Востока… Знаешь, Сергей Федорович, творческий потенциал человечества губят две вещи — жаркий климат и благоустроенная потребительская жизнь. А спасает и увеличивает только одно — холод. На жаре и в неге разжижаются мозги — испытал на себе. Извилины расплываются… Приеду в Россию, особенно в среднюю полосу или Сибирь, — голова несколько дней трещит, а потом такая ясность мысли, такая четкость мироощущения… Только нет радости бытия.

— Да, брат, с этим у нас сейчас туго, — согласился дед Мазай и налил коньяку. — Давай за радость бытия!

— Погоди, Сергей Федорович, — вдруг остановил Кархан. — Вино, к сожалению, дает лишь ощущение радости, но не саму радость. Потому в России и пьют… Я ведь приехал к тебе не коньячок пить, хотя коньяк у тебя отличный.

— Догадываюсь, — генерал пододвинул к себе тарелку со щами. — Ты извини, я даже сегодня не обедал, поэтому буду есть. А ты говори, говори, не обращай внимания.

Муртазин несколько минут смотрел, как он ест, потом улыбнулся:

— Хороший у тебя аппетит!

— Не жалуюсь.

— Сергей Федорович… А не поработать ли тебе еще? Пару лет?

— А что ты предлагаешь? — хлебая густые, наваристые щи без хлеба, спросил генерал. — Нефтью торговать? Или к душманам тебя заслать?

— Мы с тобой отвоевались, — вздохнул Муртазин. — И нас обоих в разное время очень крупно подставили. В благодарность за службу… Наша компания, как сам понимаешь, транснациональная, огромная, и самое уязвимое место — транспортировка нефти от производителя к потребителю. Все тут: нефтепроводы, перекачивающие станции, танкеры, морские порты, железнодорожные перевозки, проекты и строительство новых магистралей. Все это хозяйство нужно охранять и контролировать. Сейчас компания формирует соответствующую службу, а ее будущая деятельность практически один к одному основная задача «Молнии» плюс разветвленная агентурная сеть в интересующих нас районах мира, что-то вроде мини-Интерпола. Нам нужны опыт «Молнии» и ее люди в качестве консультантов и инструкторов.

Дед Мазай дохлебал щи, неторопливо вытер рот салфеткой и глотнул коньяку. Предложение было интересное, — это тебе не банк сторожить да выведывать тайным путем платежеспособность клиентов, и, наверное, заправляют транснациональной компанией не вчерашние комсомольцы и обкомовские работники финотделов…

Вот тебе и клуб «Горный орел»!

И все бы хорошо, но зачем так обставлять эту встречу? Устраивать тотальную слежку, ждать, когда он выедет на дачу? Нет чтоб обыкновенно позвонить, назначить время, место, сесть и поговорить. В Москве-то еще проще сохранить конфиденциальность, чем в безлюдных Дубках. Если нет криминала в предложении, на кой ляд нагнетать шпионские страсти? Ведь и Сыч встревожился, стал отслеживать этих «ореликов» и опасаться за жизнь деда Мазая. А Сыч — птица зоркая, без причины и глазом не поведет…

— Слушай, брат Кархан. Не знаю, как тебя теперь зовут, — начал генерал, лениво подавляя отрыжку. — Ты и в самом деле преувеличиваешь бывшие возможности «Молнии»… Не такая она была уж молния, чтоб сверкать на весь мир. Все эти элитарные подразделения больше рекламировались и возносились самим КГБ. И тем, что очень уж секретились. Я тебе откровенно скажу: половина зарубежных операций, которые нам приписывались, проводила не «Молния», а хрен знает кто. Может, инопланетяне… В ЮАР мы не ездили, в негров не красились и не устраивали войны против белого населения. Интифаду на арабских территориях в Израиле тоже не мы организовали. В Никарагуа было всего несколько человек, и то в качестве инструкторов… Да что говорить, легенды это все!

— Запад охотно верит в легенды, потому что приучен к рекламе, — заметил Кархан. — Зачем же нам разрушать его иллюзии?

— Ну а мудрый Восток?

— А мудрый Восток хочет защитить свои нефтеносные районы и жилы. В том числе и от Запада. Мы и так потеряли Кувейт из-за американского вмешательства. Они спасли его от Ирака, они теперь и контролируют. А была бы в то время своя «Молния», была бы наша «Буря в пустыне». Без танков и бомбардировок. Американцы полные идиоты с накачанными мышцами. Нельзя бомбить нефтеносные районы, нельзя гнать туда авианосцы. Но чтобы это понять, посчитать, во что обойдется, требуются не разжиженные мозги.

— Ах, вот оно что, — протянул дед Мазай. — В таком случаев вам не «Молния» нужна, а корпус быстрого реагирования.

— Верно, Сергей Федорович, — поддержал Муртазин. — Только основанный на русской тактике «Молнии» с некоторым уклоном восточной хитрости.

— И что, ваша компания берется содержать такую армию?

— За мирное существование лучше платить вперед, чем восстанавливать нефтепромыслы и трубопроводы после бомбежек.