Стражи утраченной магии - Уэйс Маргарет - Страница 98

— Я — Дамра из дома Гвайноков, — сказала Дамра, официально поклонившись гостям.

— Арим-ремесленник из Мианмина, — столь же официально представился нимореец.

Этот холодный обмен приветствиями немало удивил молодого тревиниса. Он глядел то на Дамру, то на Арима и, скорее всего, думал, что старые друзья, которые не виделись два года, как-то странно себя ведут. Арим что-то сказал ему на эльдерском языке. Юноша искоса поглядел на стражников и кивнул, поняв причину.

Тревинис был высоким и хорошо сложенным юношей. На его открытом лице с мощной нижней челюстью отражались все мысли. Человек с таким лицом не мог хранить секреты и лгать. Его ясные глаза спокойно выдержали взгляд Дамры и не дрогнули. Дамра почувствовала, что он чем-то ей неприятен. Ей не хотелось дотрагиваться до него. Арим представил юношу как Джессана из племени тревинисов, и когда тот по обыкновению людей протянул ей руку для рукопожатия, Дамра сделала вид, что не знает этого обычая.

Тревинис был ошеломлен, но Арим прекрасно справился с этим щекотливым моментом. Нимореец взглянул на Дамру, и она прочла в его глазах, что он все понял. В глазах Арима она заметила и скрытую тревогу. Чувствовалось также, что Ариму крайне необходимо поговорить с Дамрой без посторонних ушей.

Затем Арим представил ей двоих пеквеев. Дамра никогда ранее не встречалась с этой расой. Они говорили между собой высокими, даже писклявыми голосами, очень напоминавшими чириканье воробьев. Оказалось, что старуху все называют Бабушкой. Ее светлые глаза безбоязненно смотрели прямо на Дамру.

— А в тебе больше огня, чем в остальных, — объявила Бабушка, закончив бесцеремонное разглядывание Дамры. — Это я тебе в похвалу говорю, — вскользь добавила она.

— Благодарю вас, Бабушка, — серьезным тоном ответила Дамра, поскольку старики любой расы заслуживали уважения.

Молодого пеквея звали Башэ. Дамра ошибочно приняла его за ребенка и удивилась, зачем малыша взяли в столь далекий путь. Возможно, у пеквеев так принято.

— Я бы хотела полюбоваться заходом солнца, — сказала Дамра так, чтобы услышали стражники. — Не согласитесь ли вы прогуляться со мною?

Арим согласился и, переглянувшись с остальными, повел их за собой. Дамра привела гостей к западной стене, удалившись от стражников, насколько это позволяли размеры сада.

— Повернись к ним спиной, Арим, — негромко сказала она на языке томаги. — Возможно, они умеют читать по губам.

— Даже в сумерках? — улыбнулся Арим.

— Даже в сумерках, — без улыбки ответила Дамра. — Мой дорогой друг, как я рада тебя видеть. Ты не представляешь, как мое сердце обрадовалось твоему появлению.

— По пути сюда мы останавливались в твоем доме, — сообщил Арим. — Я говорил с твоим слугой Лело. Он рассказал мне, что Гриффит исчез.

— Не исчез, Арим, — возразила Дамра, будучи не в силах скрыть душевную муку. — Мне точно известно, где он. — Она бросила взгляд в направлении дворца Защитника. — Я надеялась, что у тебя есть какие-нибудь сведения о нем.

— Увы, Дамра, — с грустью ответил Арим. — До разговора с Лело я даже не знал о его исчезновении. Мне очень жаль, что вместо облегчения твоих страданий я, возможно, лишь добавлю новые.

Дамра вспомнила причину появления гостей — они должны были передать ей последнюю просьбу умершего. Ее вдруг обуял какой-то дикий, необъяснимый страх: а вдруг это и есть Гриффит? Разум все же оказался сильнее. Арим сказал, что не знал об исчезновении Гриффита, а нимореец был одним из немногих людей в этом мире, кому Дамра могла доверять.

— Ты сказал, что вы привезли мне просьбу умершего человека, — сказала Дамра. — Кто он? Мне как-то не сообразить… — И тут она поняла: — Густав, — прошептала Дамра.

При этом имени молодой пеквей дернул головой: то было первое слово, которое он понял.

— Она говорит о Владыке Густаве? — спросил он у Арима. — Мне что, нужно рассказать ей о нем?

— Простите меня, — сказала Дамра, перейдя на эльдерский. — Это никак не пришло мне в голову. Прошу всех вас меня простить.

— Я тебя прощаю, — сообщил Башэ. — Так какую оплошность ты допустила?

— Невежливо говорить в присутствии других на непонятном для них языке, — пояснил Арим. — Прошу принять и мои извинения.

— Давайте все-таки о деле, — нетерпеливо произнес Джессан. — Ты, Арим, только и повторяешь, что у нас неотложное дело. Мы до смерти устали, добираясь сюда, а теперь говорим о каких-то пустяках и кланяемся. Башэ, отдай этой госпоже мешок, расскажи о послании, и закончим то, ради чего мы здесь.

Почему этот юноша такой беспокойный? — с удивлением подумала Дамра. Она поймала себя на том, что предпочла бы разговаривать без него. Одновременно она понимала, что за ним нужен глаз.

— Не надо так громко, Джессан, — упрекнул его Арим. Нимореец умоляюще взглянул на Дамру. — Я бы не стал говорить о нашем деле здесь.

— Увы, мой друг, тут я ничем не могу вам помочь, — удрученно сказала Дамра. — Если мы попытаемся покинуть сад, стража Защитника нас остановит. Я не могу отвести вас в домик для гостей, где я остановилась. Мне думается, этот сад — достаточно удобное место для разговора. Нам лучше и дальше говорить на эльдерском. Вряд ли стражники знают язык Виннингэля.

Эльфы считали эльдерский язык грубым, а его изучение — ниже своего достоинства. Мало того, они были убеждены, что этот язык разрушительно действует на ум эльфов.

— Пусть будет так, — вздохнув, согласился Арим. — Правда, историю, которую мы должны тебе поведать, лучше рассказывать при ярком свете, поскольку она темнее тьмы. Твое предположение было правильным. Владыка Густав, наш дорогой друг, скончался. Он умер в селении тревинисов, откуда родом этот юноша. Тревинисы оказали ему все почести, какие оказывают погибшим воинам, и похоронили его как героя. Его душа соединилась с душой его любимой жены. Поэтому мы не скорбим о нем.

— Мы не скорбим о нем, — повторила Дамра, и все же ей было больно сознавать, что она потеряла мужественного друга. Вопреки этим словам, душа ее была полна скорби.

— Почему он умер так далеко от родного дома? И о каких темных делах ты упомянул? — спросила она Арима.

— Густав скончался от ран, полученных в сражении с ужасным врагом, — сказал Арим. — Он бился с врикилем. Они, — ремесленник указал на обоих юношей, — были свидетелями этой битвы.

В теплом вечернем воздухе неожиданно повеяло холодом. Вечернее небо стало темнее.

— Да пребудут с ним боги, — сказала Дамра.

— Боги не оставили его, Дамра, — сказал Арим.

Ниморейцу захотелось взять ее за руку. Он уже протянул свою, но тут же вспомнил, где они находятся и кто за ними следит. Рука Арима опустилась. Дамра поняла этот жест. Ей и самой требовались теплота и дружеское участие. Джессан опустил глаза, мрачно уставившись себе под ноги.

— Густав победил своего врага, — продолжал Арим. — Он отправил врикиля в Пустоту, которая поглотила собственное исчадие. Однако врикилю все же удалось смертельно ранить Густава.

— Пустота пыталась поглотить и его тоже, — добавила Бабушка, ошеломив Дамру, позабывшую о старухе. — Но не смогла. Воины, бившиеся на стороне рыцаря, объединили свои силы и победили.

— Спасибо тебе за это, — сказала Дамра, поворачиваясь к Джессану и внимательно глядя на юношу. — Спасибо твоим соплеменникам.

Джессан что-то пробормотал, но глаз так и не поднял. Дамра вопросительно глянула на Арима. Тот слегка покачал головой, и Дамра больше не стала говорить об этом.

— Владыка Густав знал о приближавшейся смерти. Но он не мог покинуть этот мир, не завершив начатого дела, — продолжил рассказ Арим. — Я говорю о деле всей его жизни. Мне думается, он его завершил.

Дамра недоверчиво посмотрела на своего друга. Боги земли, ветра, воздуха и огня! Нашел же он место, чтобы говорить об этом!

— Я очень рада за него, — тихо произнесла она.

— Башэ, — обратился Арим к пеквею, — теперь ты можешь отдать госпоже Дамре то, что тебе вручил Владыка Густав, а также передать его слова. Говори в точности то, что Густав велел тебе сказать.