Стражи утраченной магии - Уэйс Маргарет - Страница 56

Воины, больше не прячась, поднялись на стену. Те, кто оказался там раньше, уже привязывали к зубчатым выступам веревки. Рейвен проверил крепость узлов, затем бросил взгляд на залитые лунным светом равнины — нет ли поблизости врагов. Вдалеке, похоже, происходило какое-то движение, но ничего определенного разглядеть ему не удалось. Если это был вражеский отряд, то явно малочисленный.

Тревинисы быстро спускались вниз, перебирая веревки руками и помогая себе ногами. Те, кто первыми достигли земли, стояли, обнажив мечи, готовые, если понадобится, защищать остальных. Рейвен оставался на стене до самого конца, на случай если караульные вдруг вернутся. Видеть происходящее у городских ворот ему мешали крыши домов. Однако Рейвен обладал острым слухом и по крикам, перемешанным с воплями таанов, мог заключить, что битва уже началась.

Когда последний тревинисский воин оказался по ту сторону стены, Рейвен поспешно спустился сам. Тревинисы подожгли веревки, чтобы враги не смогли подняться в этом месте. Собрав всех, Рейвен повел их через равнины, держа путь на восток, подальше от разгоравшегося боя. Еще немного, и они повернут на север, туда, где лежали земли тревинисов.

Рейвен перешел на бег вприпрыжку. Если требовалось, он мог бежать так часами. Оглядываясь по сторонам, Рейвен не видел ничего, кроме освещенной луной травы, колышущейся на ветру. Он вспомнил о возможном вражеском отряде, который видел со стены, но решил, что теперь все враги стягивались к городским воротам, а не наоборот. Сзади кто-то из воинов недовольно посетовал, что они упустили хорошее сражение. Однако никто и не думал возвращаться. Мысли у всех были заняты скорым возвращением домой и судьбой родных племен.

Рейвена охватило то ликующее состояние, которое он испытывал каждый раз, вырываясь за пределы городских стен на простор. Он радовался ветру, овевавшему его кожу. Ноздри ощущали запах шалфея и дикого чеснока. Вдохнув полной грудью, он почувствовал и другой запах, долетевший до него в ночной темноте, — мерзкий запах, напоминавший смрад гниющего трупа. Запах исчез так же быстро, как и появился; ветер, дувший Рейвену в спину, принес его с юга. Рейвен не успел даже подумать, что это могло быть. Чья-то рука схватила его за лодыжку. Рейвен потерял равновесие и упал.

Он упал лицом в высокую траву. Падение было столь неожиданным, что Рейвен больно ударился животом. У него перехватило дыхание, перед глазами замелькали круги. Он услышал крики своих товарищей и то пронзительное рычание, какое уже слышал, находясь на стене. Только теперь оно раздавалось прямо над ним. Сомнений быть не могло: тревинисы попали в засаду.

Рычание послышалось и у него за спиной. Рейвен кое-как сумел подняться на ноги, но чьи-то руки ухватили его сзади и потянулись к горлу.

Руки и пальцы таана отличались огромной силой. У Рейвена перед глазами замелькали желто-пурпурные звезды — предвестницы смерти. Тогда он сделал то, что у тревинисов называлось «устрашением богов». Рейвен схватил врага за руки, подался вперед и перебросил его через голову.

Таан отпустил его горло. Теперь уже не Рейвен, а он сам лежал на земле и, мигая, пялился на звезды.

Хватая ртом воздух, Рейвен потянулся к своему мечу. Таан с необычайной быстротой и проворством вновь вскочил на ноги. Теперь Рейвен смог рассмотреть существо, напавшее на него. Лицо таана правильнее было назвать звериной мордой с рылом вместо носа и невероятно острыми зубами во рту. Но в злобных глазах блестел разум.

Рейвен вытащил меч и занял оборонительную позицию, поскольку все еще не мог совладать с дыханием. Поспешно оглянувшись по сторонам, Рейвен, к своему ужасу, понял, что его соплеменники окружены сотнями таанов. Но Рейвен не мог рассмотреть все подробнее. Противник требовал его полного внимания. Таан поднял меч, но на Рейвена не бросился. Вместо этого он ткнул в его сторону когтистым пальцем и выкрикнул несколько слов на своем гнусном языке.

Рейвен услышал, как позади него в траве что-то зашуршало. Он полуобернулся, готовый встретить нового врага, и тут краешком глаза увидел, что первый таан что-то швырнул в него. На Рейвена, опутав ему голову и туловище, упала сеть, сплетенная из толстых прочных веревок. Сеть выбила меч из его рук. Рейвен отчаянно пытался высвободиться, однако таан туго стянул сеть, лишив его возможности пошевелить руками. Рейвен безуспешно сопротивлялся, пока противник не опрокинул его на землю.

Ухватившись за конец сети, таан потащил Рейвена по траве, словно корову на убой.

Рейвен не сдавался, но его усилия только злили таана. Он остановился и ногой пнул Рейвена в голову.

Странное оцепенение овладело Рейвеном. Последним его ощущением было то, что земля под ним движется. Потом он потерял сознание.

ГЛАВА 18

Рейвен то приходил в себя, то вновь проваливался во тьму. Вместе с сознанием возвращалась боль и ощущение давления на шею. В такие моменты глаза слепило ярко-оранжевое пламя костра, в ушах стоял гул чьих-то возбужденных голосов. Всякий раз, приходя в сознание, Рейвен старался удержать поток ускользающих мыслей и образов. Однако боль была выше его сил, и он опять отступал под ее натиском в глухую и беззвучную темноту.

Он окончательно опомнился со светом дня, смутно вспомнив о случившемся с ним и его товарищами. Рейвен надолго закрывал глаза, пытаясь разобраться в своем нынешнем положении. Голова болела, однако тошноты он не чувствовал, а когда осторожно приподнимал веки, туманной дымки перед собой не видел. Значит, удар таана по голове ничего ему не повредил. Зато тело все было в ссадинах и царапинах. Во многих местах кожа была стерта, а то и полностью содрана. Рейвен вспомнил: его грубо волокли по земле. Сейчас даже малейшее движение заставляло его вздрагивать от боли.

Рейвен обнаружил у себя на шее железный обруч — это он сдавливал горло. Приоткрыв глаза пошире, тревинисский воин увидел железную цепь, тянувшуюся от обруча к столбу, вкопанному в землю. Превозмогая боль, заставившую его застонать, Рейвен протянул руку и дернул цепь. Увы, она оказалась толстой и прочной.

Обессилев, Рейвен повалился на спину и закрыл глаза. Им овладело отчаяние: взяли в плен! События минувшей ночи он помнил слабо, но предсмертные крики товарищей крепко врезались ему в память. Ну почему, почему его не убили вместе с ними? Для тревинисов не существовало более тяжкого позора, чем попасть в плен. В их представлении в плен попадал только тот, кто плохо или недостаточно мужественно сражался. Рейвен опозорил не одного себя, но и весь свой род. И, что еще хуже, он не выполнил долг перед племенем. Мертвому ему это еще простилось бы, но ведь он остался в живых. Теперь ему нет прощения.

Рейвену оставалось лишь надеяться, что кто-то из тревинисов все же уцелел и сможет предупредить соплеменников об опасности. Если это так, Рейвен уповал на то, что оставшиеся в живых товарищи не видели, как его волокли по траве, словно оленью тушу. И пусть они назовут его имя в числе погибших. Пусть уж лучше в родном селении его считают мертвым, чем пленным.

Рейвен не сомневался, что жить ему осталось недолго. Собственная жизнь его больше не волновала. Нет, он не собирался покончить с собой. Оборвать своей рукой жизнь, данную ему богами, означало бы серьезно оскорбить богов и вынудить их отвернуться от него. Рейвен утешался мыслью о смерти, но не такой, когда его убьют, как собаку. Нет, он умрет в сражении, и если богам будет угодно, то заберет с собой одного или нескольких чудовищ.

Мыслей о побеге у него не было. Он должен отомстить за бесчестье; не важно, что никто, кроме богов и его самого, об этом не знает. Отомстить — значит убить врага, взявшего его в плен.

Кое-как ему удалось сесть, хотя негнущуюся спину обожгло болью. Железный ошейник стискивал горло, а цепь врезалась в плечо. Он поморщился, представив, что к ночи все его тело станет сплошным комком боли. Ничего, он вынесет эту боль без звука. Таково его наказание за позор плена. Лучшей участи он не заслуживает.