Рука Хаоса - Уэйс Маргарет - Страница 72

— Им запрещено разговаривать.

— Ах, да. — Таможенник немного подумал. — Ты говорить со мной, — сказал он, хлопнув себя по груди. — Моя есть начальник.

— Мы с Питриновой Ссылки, ваше превосходительство, — сказал высокий монах, снова поклонившись.

— Куда вы едете? — спросил таможенник, старательно не замечая того, что этот человек прекрасно говорит по-эльфийски.

— Мы совершаем святое паломничество в Храм Альбедо, ваше превосходительство, — ответил первый монах.

— Что в суме? — Таможенник грозно посмотрел на грубые мешки, которые держали монахи.

— Это вещи, которые просиди нас привезти наши братья, — травы, снадобья и прочее. Не хотите ли посмотреть? — смиренно спросил монах и открыл суму.

Оттуда пахнуло смрадом разложения. Можно себе представить, что там находилось! Чиновник подавился, покрепче прижал платок к губам и замотал головой.

— Убери эту дрянь! Всех нас перетравишь! А твой приятель, почему он ничего не говорит?

— У него нет губ, ваше превосходительство, а также части языка. Ужасный несчастный случай. Не желаете ли посмотреть…

Таможенник в ужасе отскочил. Теперь он заметил, что руки второго монаха скрыты черными перчатками и что его пальцы скрючены и покорежены.

— Нет уж! Вы, люди, чересчур безобразны, — пробормотал он, правда, про себя. Не стоило оскорблять Кенкари, которые по какой-то непонятной причине были в союзе с этими упырями. — С тобой все. У вас пять циклов на ваше паломничество. Отдай свои бумаги портовым властям вон в том доме, чтобы вам разрешили идти.

— Да, ваше превосходительство, — ответил монах, по-прежнему кланяясь. Он поднял оба мешка, закинул их на плечо и пошел, поддерживая второго монаха. Шел он медленно, шаркая ногами, согнув спину. Монахи шли к сходням, а пассажиры, команда и рабы старались держаться от них как можно дальше.

Таможенник вздрогнул.

— У меня даже мурашки по коже пошли, — сказал он капитану. — Могу поспорить, вы довольны, что отделались от них.

— Это уж точно, ваше превосходительство, — ответил капитан.

Хуго и Иридаль без всяких сложностей получили бумаги, которые давали им право оставаться в королевстве Паксария в течение пяти циклов, после чего они должны были уехать, иначе их возьмут под стражу note 57. Даже Кенкари не смогли бы защитить своих братьев-монахов, если те задержались бы здесь сверх отпущенного им срока.

Историю возникновения союза двух религиозных сект враждующих почти от начала Аристагона рас можно было проследить вплоть до времен Кренки-Анрис, эльфийки из клана Кенкари, которая открыла тайну магического уловления душ умерших. В это время, вскоре после того, как менши были выселены из Верхнего Царства, люди еще жили на Аристагоне, и хотя отношения между двумя расами быстро ухудшались, некоторые из людей и эльфов все же поддерживали дружеские отношения и общение.

Среди них был маг из людей, который много лет был знаком с Кренкой-Анрис. Люди прознали о новой эль-фийской магии, которая позволяла сохранять души ушедших, но раскрыть ее тайну люди не могли. Кенкари хранили эту священную тайну. Однажды этот маг, человек ученый, пришел к Кренке-Анрис молить о помощи. Он сказал, что жена его умирает. Он не мог перенести эту потерю. Не спасут ли Кенкари ее душу, если не могут спасти ее тело?

Кренка-Анрис сжалилась над своим другом. Она пошла с ним и попыталась уловить душу умирающей женщины. Но магия Кенкари не подействовала на человека. Женщина умерла, и душа ее отлетела. Ее убитого горем супруга охватила навязчивая идея попытаться уловлять души умерших людей. Он странствовал по островам Аристагона, иногда и по пустынным землям Срединного Царства, приходил к каждому смертному одру, бродил среди чумных и по полю битвы, пытаясь различными магическими способами уловлять души умерших — и все безуспешно.

Во время своих странствий он приобрел последователей, которые продолжили его дело после того, как сам маг умер и его собственная душа отлетела прочь, несмотря на отчаянные усилия его последователей уловить ее. Последователи его, называвшие себя Кирскими монахами, продолжили его поиски в попытке обретения магии, но из-за своего обыкновения приходить в дом бок о бок со смертью они становились все более непопулярны среди людей. Пошли слухи о том, что они приносят смерть, и на них стали часто нападать и выгонять из домов и деревень.

Чтобы защититься, Кирские монахи объединились и стали жить в уединенных уголках Срединного Царства. Их попытки найти способ уловления душ свернули на темный путь. Потерпев неудачу среди живых, Кирские монахи начали изучать мертвых в надежде понять, что происходит с душой после того, как она покидает тело. Теперь они охотились за трупами, особенно за теми, которые живые оставляли в небрежении.

Кирские монахи продолжали держаться особняком, насколько возможно избегая общения с чужаками, гораздо более занимаясь мертвыми, чем живыми. Хотя на них по-прежнему смотрели с отвращением, но уже без страха. Они стали признанными и даже желанными членами общества. Со временем они оставили поиск магического способа уловления душ, вместо этого обратившись к поклонению смерти.

И хотя через века взгляды Кенкари и Кирских монахов на жизнь и смерть стали расходиться и были теперь весьма далекими, ни те, ни другие никогда не забывали, что оба древа выросли из единого семени. Кенкари были среди тех немногих чужаков, которым дозволялось входить в Кирскую обитель, а Кирские монахи были единственными из людей, .которые могли безопасно посещать эльфийские земли.

Хуго, который вырос среди Кирских монахов, знал об этих связях и понимал, что только под видом монахов они смогут безопасно проникнуть в эльфийские земли. Он и раньше успешно использовал это, и перед уходом из обители позаботился о том, чтобы припасти две черные рясы для себя и для Иридаль.

В орден не принимали женщин, и потому было необходимо, чтобы Иридаль прятала руки и лицо, а также избегала разговоров. Это было не слишком сложно, поскольку эльфийское право запрещало Кирским монахам разговаривать с эльфами. Да и ни один эльф не нарушил бы запрет. Эльфы смотрели на них с отвращением и суеверным страхом, что позволяло Хуго и Иридаль странствовать без помех.

Чиновник в портовой канцелярии выставил их с оскорбительной поспешностью, швырнув им их бумаги с безопасного расстояния.

— Как нам найти Храм Альбедо? — на хорошем эльфийском спросил Хуго.

— Не понимаю. — Эльф покачал головой.

— Ну тогда по какой дороге лучше всего добраться до гор? — настаивал Хуго.

— Не говорить людской, — ответил эльф, отвернулся и вышел.

Хуго вспыхнул, но ничего не сказал и не стал дальше спорить. Он взял бумаги, засунул их за веревку, которой он был подпоясан, и снова вышел на шумные улицы портового города Паксайи.

Иридаль с благоговейным страхом и отчаянием смотрела из-под капюшона на ряды домов, на извилистые улицы, на толпы народа. Самый большой город Волкарана легко вместился бы в рыночный район Паксайи.

— Я и представить себе не могла такого большого и густонаселенного города! — прошептала она Хуго, хватаясь за его руку и придвигаясь поближе. — Ты когда-нибудь бывал здесь прежде?

— Так далеко в эльфийские земли меня мои дела не заводили, — ответил с мрачной ухмылкой Хуго.

Иридаль в испуге глянула на бесчисленные пересекающиеся извилистые улицы города.

— Как же мы найдем дорогу? Разве у тебя нет карты?

— Только самого Имперанона. Все, что я знаю, так это то, что Храм находится где-то в тех горах, — сказал Хуго, показывая на видневшиеся вдали на горизонте гряды гор. — Насколько я знаю, карта улиц этого крысятника никогда не составлялась. Большинство улиц тут не имеет названий, а если и имеет, то знают их только те, кто на них живет. Мы будем спрашивать направление. Идем.

Они пошли по течению толпы, двигаясь, туда, где, как казалось, была главная улица.

— Похоже, что спрашивать о направлении будет довольно трудно, — спустя несколько мгновений шепотом заметила Иридаль. — Никто не подходит к нам! Они только… пялятся…