Рождение Темного Меча - Уэйс Маргарет - Страница 13

— Сын мой, вам следовало с кем-нибудь поговорить об этом, — мягко, увещевающе произнес Ванье. — Неужели вы так мало верите нам?

Сарьон покачал головой и нетерпеливо смахнул слезы.

— Я почти собрался поговорить. Телдар посылал за мной. Но я испугался. — Он тяжело вздохнул. — Я подумал, что сумею справиться сам. Я устал постоянно захлебываться этой жаждой запретных знаний. Я попытался очистить свою душу молитвами и усердным исполнением обязанностей. Я не пропустил ни единого Вечернего ритуала. Я вместе с остальными отправлялся заниматься в гимнастический двор и выматывал себя до такой степени, что у меня из головы вылетали все мысли. А главное — я изо всех сил избегал библиотеки. И все же, бодрствовал я или спал, я ни на единый миг не переставал думать о той комнате и сокровище, что хранится в ней.

— Мне еще тогда следовало бы понять, что я стремительно гублю свою душу, — вырвалось у Сарьона. — Но боль неутоленного желания была слишком сильна для меня. Я не выстоял. Вчера вечером, когда наступило время отдохновения и все остальные разошлись по своим кельям, я выскользнул наружу и прокрался по коридорам в библиотеку. Я не знал, что там сидит старый дьякон, чтобы отпугивать грызунов. Хотя даже если бы и знал, боюсь, это бы меня не остановило — такая мука меня снедала.

Как я и предвидел, снять заклинание печати оказалось несложно. С этой магией справился бы и ребенок. На миг я, затаив дыхание, замер на пороге, наслаждаясь сладкой болью предвкушения. А затем вошел в запретную комнату. Мое сердце колотилось так сильно, что готово было разорваться. Меня прошиб пот.

— С вами когда-нибудь бывало такое? — Сарьон взглянул на епископа, но тот так тревожно приподнял брови, что молодой человек тут же пошел на попятный. — Нет-нет! Конечно же нет. Откуда... Книги не были расставлены по порядку. Они лежали грудами, как будто их когда-то просто зашвыривали сюда, спеша закончить с ними поскорее и пройти очищение. Я подобрал какую-то книгу — первую, которая подвернулась под руку.

По телу Сарьона пробежала дрожь.

— Когда я прикоснулся к этой книжке, меня охватил такой восторг, такое возбуждение, что я больше не видел и не слышал ничего вокруг. Я забыл, кто я, где нахожусь, что я здесь делаю. Я помню лишь, как держал ее и думал, что теперь мне откроются поразительные тайны, и снедающая меня боль обретет выход, и я наконец-то избавлюсь от мучений.

— И как? — еле слышно спросил епископ Ванье.

По губам Сарьона скользнула вымученная улыбка.

— Да никак. Очень нудно. Я листал страницы — и они чем дальше, тем больше сбивали меня с толку. Я ничего не понимал. Абсолютно ничего! Она была заполнена примитивными чертежами каких-то странных, бессмысленных приспособлений и упоминаниями каких-то «колес», «шестерней» и «шкивов». — Сарьон вздохнул, понурился и с каким-то детским разочарованием прошептал: — И там совершенно ничего не было насчет математики.

Епископ таки не выдержал и улыбнулся. Но это было не страшно, Сарьон все равно на него не смотрел — он уткнулся взглядом в пол.

Дьякон продолжал. Голос его сделался глухим и тусклым.

— В этот момент вошли Исполняющие, и... и все заволокло чернотой. Я не помню ничего больше — до того самого момента, как очутился у себя в келье.

Окончательно выдохнувшись, он откинулся на мягкую спинку кресла и спрятал лицо в ладонях.

— И что же вы стали делать?

— Выкупался. — Сарьон поднял голову, заметил улыбку епископа и, подумав, что она вызвана его последними словами, пояснил: — Я казался себе невыносимо грязным. За ночь я вымылся раз двадцать, наверное.

Епископ Ванье понимающе кивнул.

— И, несомненно, вы всю ночь пытались представить, какое же наказание вас ждет.

Голова Сарьона снова поникла.

— Да, ваше святейшество. Конечно, — пробормотал он.

— Несомненно, вы решили, что вас приговорят к превращению в каменного Дозорного и навеки поставят на границе.

— Да, ваше святейшество, — еле слышно произнес Сарьон. — Я это заслужил.

— Ах, брат Сарьон, если бы всех, кто стремится к знаниям, наказывали так строго, мы превратились бы в страну каменных статуй — и по заслугам. Стремление к знаниям — не зло. Ты просто искал их не там, где следовало бы. Эти ужасные знания запретили не просто так. На то были основания. Но ты не один такой. Всем нам в жизни приходилось сталкиваться с искушениями, насылаемыми Злом. Мы все понимаем и не осуждаем тебя. Поверь нам. Тебе следовало бы подойти ко мне или к кому-то из мастеров-наставников и спросить совета.

— Да, ваше святейшество. Я сожалею.

— Что же касается твоего наказания, то оно уже приведено в исполнение.

Потрясенный Сарьон вскинул голову.

Ванье ласково улыбнулся ему.

— Сын мой, этой ночью ты страдал куда сильнее, чем того заслуживало твое не такое уж серьезное преступление. Я не собираюсь ничего к этому прибавлять. Нет, на самом деле мне хотелось бы хотя бы в какой-то мере искупить часть своей вины в этом злодеянии.

— Ваше святейшество! — Лицо Сарьона залила краска, тут же сменившаяся мертвенной бледностью. — Часть вашей вины? Что вы такое говорите?! Я сам...

Ванье взмахнул рукой, останавливая молодого человека.

— Нет-нет. Я практически не общался с молодежью. Совершенно очевидно, что вы считали меня недосягаемым. И то же самое, как я начинаю понимать, относится и к другим высокопоставленным иерархам. Мы постараемся впредь не забывать об этом. Ну а теперь вам необходимо сменить обстановку, дабы смахнуть со своего разума эту пыльную паутину. А потому, дьякон Сарьон, — изрек епископ Ванье, — я желаю взять вас с собой в Мерилон, дабы вы помогали мне при проведении Испытаний царственного дитяти, чье рождение ожидается со дня на день. Что вы на это скажете?

Молодой человек онемел, буквально лишившись дара речи. Это была огромная честь. Едва лишь стало известно, что императрица наконец-то забеременела, как среди членов ордена начались шушуканье и закулисная возня за право добиться участия в Испытаниях. Правда, Сарьон, с головой ушедший в науку и снедаемый жаждой запретных знаний, почти не прислушивался к этим разговорам. Он не входил в число лучших семинаристов и полагал, что ему такого все равно не предложат, даже если бы он и хотел.

Увидев, что молодой человек впал в полнейшее замешательство, и поняв, что ему нужно некоторое время, дабы освоиться с этой мыслью, Ванье заговорил о красотах столицы и возможных политических последствиях появления наследника — и говорил, пока Сарьон не смог наконец вставить пару осмысленных реплик. Епископ прекрасно понимал, о чем думает молодой человек. Он ожидал немилости, суровой кары — и вдруг выясняется, что он поедет в прекраснейший из городов и будет допущен ко двору. Это судьба — сомнений быть не может. Царственное дитя рождается не каждый день. Скажем, императрица унаследовала трон после своего брата — потому что тот умер бездетным. Как уважаемый член свиты епископа и как родственник (хотя и дальний) императрицы, Сарьон будет участвовать в празднествах вместе с богатейшими дворянами страны. Несомненно, какое-нибудь из знатных семейств предложит ему пост домашнего каталиста — сейчас как раз возникло несколько свободных вакансий. Он будет устроен. И, что самое лучшее, сказал себе епископ Ванье, изящно ступая следом за ошеломленным Сарьоном к двери, молодой человек будет жить в Мерилоне. И еще очень, очень долго не вернется в Купель — а может быть, и никогда.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

МЕРИЛОН

Меоилон… Зачарованный город грез, получивший свое имя в честь великого волшебника, приведшего сюда свой народ из далекого мира. Он взглянул на него глазами, видавшими ход столетий, выбрал это место для своей гробницы и ныне лежит, связанный Последним Волшебством, на полянке, которую любил.

Мерилон. Его хрустальный собор и дворцы искрятся, словно слезы, застывшие на голубом лике неба.