Кого не ждали - Свительская Елена Юрьевна - Страница 6

У меня ничего не просили: светловолосый сам обработал рану, темноволосый дал ему какую-то мазь и чистые тряпки. То ли в их дорожных сумках имелось всё необходимое для подобных случаев, то ли они — лекари. Я поела, кинув в их сторону всего два равнодушных взгляда, чтобы не вообразили, будто они хоть сколько-нибудь меня интересуют. Про себя отметила: второй мужчина тоже сероглазый, среднего роста, худой, не слишком мускулистый, но ладный, с красивыми чертами лица и с какой-то нелепой причёской. Короткие пряди его волос, прикрывавшие уши, будто неровно обрезаны. Или во всём был виноват дождь?

Когда он одел рубашку, мысленно отметила: ткань, покрой и немногочисленные вышитые красные узоры у ворота могут быть в одежде всех представителей простонародья из стран Белого края. Его в любой из этих стран примут за своего, но ни в одной из них не смогут понять, из какой он конкретно местности, из какой страны. Одежда явно выбрана с умыслом. Рукояти его меча, кинжала, ножны и пояс не дают ни единого предположения о том, где они изготовлены и где используются.

— У тебя есть горячая вода? — без какой-либо вежливости, фамильярности и дружелюбия спросил раненый.

— Есть.

— Пожалуйста, налей в мою кружку.

Поднявшись, взяла из его рук деревянную кружку. Когда возвращала её с водой, встретилась с ним взглядом. Его глаза оказались того же цвета, что и у первого. Но не это совпадение, не лицо, не соприкосновение наших пальцев, заставило моё сердце взволнованно забиться, а появившееся предположение, будто передо мной тот самый маг.

Мужчина поставил кружку на стол и бросил в неё несколько щепоток какой-то сухой травы. Над столом поплыл запах мяты. Дождавшись, пока отвар чуть остынет, раненый выпил его. Я занялась шитьём, пытаясь успокоиться. Краем глаза следила за ними. Вдруг увидела ножны с мечами, появившиеся у незнакомцев. Уверена: их раньше не было!

— Я - Эндарс, — представился светловолосый. Если он не соврал, то родился западнее Эльфийского леса.

— Кан, — неохотно произнёс темноволосый.

Невольно взглянула на него. Его имя всего лишь на букву отличалось от имени мага, отдавшего мне свою сумку с едой, и было таким же непривычным и непонятным.

Светловолосый, похоже, надеялся услышать моё имя. Разумеется, не услышал, так как я не предполагала, что от них ожидать. Привычки называть своё имя незнакомым мужчинам, как и привычки вести с ними беседы и улыбаться им у меня нет.

Они разговорились. Незаметно следя за их разговором, поняла: эти двое — маги. Хотя прежде никогда не видела людей, использующих магию, присутствие сразу двух магов мне удовольствия не доставило, так как они явно не намеревались уходить.

На какой-то миг их взгляды встретились, а на лицах мелькнула какая-то догадка, недоверие и неудовольствие. Воздух как будто нагрелся. Похоже, молодые мужчины были знакомы, и предыдущая встреча их не обошлась без какого-то обострения. Ещё не хватало, чтоб они тут подрались. Продолжаю сочинять сагу о семейной жизни. Увы, мои старания пропали даром: они решили остаться у нас на ночь. Что я только не придумывала, чтобы их переубедить! Однако до прихода брата они невозмутимо выслушивали моё вранье. Роман, вернувшийся раньше обычного, попытался выгнать путников, используя для убедительности грубые слова и выражения, но те вежливо не поддавались. Не выдержав, брат пошёл на соглашение с ними за десять серебряных с каждого. К моему удивлению, маги согласились, хотя сумма была втрое выше обычной, и выложили затребованную плату. Выгонять их брату расхотелось. Решила запереться в своей комнате и не показываться мужчинам на глаза: стало стыдно за моё выдуманное замужество. Однако пришлось кормить всех троих и делать вид, будто я ничего им не говорила. Мужчины продолжали прикидываться простыми путниками. Получился какой-то молчаливый уговор: я скрываю, кто они и как здесь появились, а маги не упрекают меня за мою ложь. Ещё меня не покидала уверенность, будто Кан — тот маг. Это наваждение закончится, когда эти двое уйдут. Надо потерпеть совсем чуть-чуть.

После обеда маги стали обсуждать разные события. Брат остался их послушать, а я скрылась в моей комнате.

К вечеру Кан ослабел, а Эндарса сотрясали приступы кашля. Они начали просить моего брата разрешить им остаться у нас на неделю, чтобы подлечиться и набраться сил. Брат получил ещё двадцать серебряных монет, однако дружелюбнее не стал. Позвал меня «пошептаться во дворе».

— Не следовало мне пускать их в дом, — едва слышно сказал Роман, когда мы вышли на улицу, — Но мне, увы, очень нужны деньги.

— Что-то случилось? — встревожилась я.

— Этот дом не наш, а мне так хочется, чтобы у нас был свой дом.

— Хозяева оставили его нам.

— Они могут вернуться в любой день. И нас тут же выгонят. Мы для них чужие.

— Другой возможности скопить что-то у нас не будет… Я понимаю.

— Нет, ты не всё поняла, — брат ухватил меня за плечи и шепнул в ухо: — Я за тебя беспокоюсь, Алинка. Самые страшные мужчины — те, которые красивы.

— Ты преувеличиваешь. Они у нас не задержатся.

— Тебе не ясно, что я имею в виду?

— Обещаю, я за себя постою.

— Не верь красивым словам. Надёжных людей не осталось. По крайней мере, я сам с такими людьми не встречался.

— За годы, которые прошли после пожара, я научилась отличать пустые обещания от честных. И прекрасно знаю, как редко обещания выполняются.

— Надеюсь, ты училась на чужих ошибках, а не на своих?

— Я видела достаточно, чтобы быть недоверчивой.

Мы вернулись в дом. Пока Роман на кухне убеждал «странников», будто его комната — единственная, где они могут отдыхать, я в своей комнате раздумалась, как мне дальше жить. Обещанной силы для примирения Враждующих стран я не чувствовала. Ни воинскими доблестями, ни заклинаниями не обладала. К уговорам враждующие стороны не прислушиваются, подозревая в них либо козни, либо слабость миролюбцев. И тем более никто не станет слушать бедную простолюдинку. Вот если бы о мире задумались одновременно короли враждующих сторон… Но возможно ли такое?

Роман появился на пороге моей комнаты:

— Алина, застели две свободные кровати, пожалуйста. Два одеяла возьми из сундука.

Иду в его комнату. Точнее, в его бывшую комнату. На неделю брат лишается гордого своего одиночества и свободы действий. Думаю, вытерпит. Немного беспокоюсь за Романа, но, думаю, мои опасения не оправдаются.

Сердце подозрительно замерло, стоило мне оказаться рядом с темноволосым. Понимала: сравнение его с тем магом лишь проделка моего воображения, но ничего не могла с собой поделать. А брат ещё заставил меня сесть рядом с Каном и слушать местные сплетни и байки. Видимо, он наблюдал за лицами постояльцев, их отношением к городским событиям и ко мне. А я прислонилась к стене, сомкнула веки…

Проснулась на заре, села на кровати, осмотрелась. Не сразу сообразила, отчего спала одетая в своей комнате. Сообразив, мысленно поблагодарила Романа. Потянулась. Зевнула. Медленно слезла с кровати и открыла ставни. Вроде бы хорошо выспалась. Теперь следует распустить волосы, расчесать и снова заплести их в косу. Где же гребешок? Кажется, оставила его на подоконнике кухонного окна.

Неслышно ступая, прошла по тёмному коридору. На пороге кухни замерла. Оказалось, раненый маг проснулся раньше меня. Он склонился над ведром с колодезной водой. Рассыпавшиеся волосы свисали вниз и закрывали его лицо. На загоревшей коже выделялась белая тряпка, которой была перевязана его рана. Прилично ли мне заходить? Тьфу, дом сейчас принадлежит мне, а Кан одет и обут.

Но не двигаюсь: присутствие постороннего смущает меня. Как будто он давно не видел своего отражения. Кто же этот человек? Он или не он? Тот назвал своё имя только мне одной. Ох, какая бессмыслица лезет мне в голову!

Романа с Эндарсом поблизости нет, так что если этот окажется тем, никто кроме нас двоих того имени не услышит. Но как назвать одного именем другого? Устала гадать. Узнать правду — и больше не надо будет надеяться, ждать.