Колодец тьмы - Уэйс Маргарет - Страница 40

Хельмос с любовью дотронулся до худощавого отцовского плеча.

— Отец, все они — достойные люди. Преданные и верные тебе. Увы, иногда они кажутся ограниченными, их взоры вязнут в мелких заботах и треволнениях. И тогда они не видят дальше собственного носа. Зато ты прозреваешь прекрасный путь, открывающийся перед нами.

— И все же... — произнес Тамарос.

Он не слушал сына, а продолжал смотреть на Камень Владычества, но во взгляде короля вспыхнула тревога.

— ...и все же вот о чем я думаю. Боги сказали мне... — Король сделал тягостную паузу. Чувствовалось, слова даются ему с трудом. — Боги сказали мне: «Он сладок снаружи, но внутри горек». И потом: «Пока ты еще слишком мал, чтобы есть такие лакомства. Это только повредит твоему желудку». Как по-твоему, что это значит?

— Если уподобить Камень Владычества пище, можно сказать, что для одной расы такое количество «кушанья» избыточно, — немного подумав, ответил Хельмос. — А четвертая часть позволит всем оценить по достоинству вкус изысканного «блюда». Я уверен, боги советовали тебе, чтобы ты поделился своим даром.

Тамарос положил свою руку поверх руки сына.

— Хороший ты у меня сын, Хельмос. Хороший сын и хороший человек. Церемония разделения Камня Владычества станет величайшим событием, каких еще не знал мир. То будет радостный день. Поворотный день в истории всего мира.

Король начал приготовления к церемонии. Он почти сразу же решил, что Дагнарус будет играть в ней важную роль. Принц, сам еще ребенок, станет олицетворением всех детей Лёрема. Он возьмет Камень Владычества с алтаря и поднесет королю, который разделит камень на четыре равные части. Затем Дагнарус вручит эти части послам других рас и Хельмосу.

Решение Тамароса было продиктовано несколькими причинами. Дагнарус — прелестное дитя. Он не робеет при большом скоплении народа, понимает важность и значимость королевской церемонии. Таковы были основные причины. Существовали и другие, невидимые, но ощутимые. Честно говоря, слова Высокочтимого Верховного Мага задели Тамароса. Неважно, что только Рейнхольт высказал свои мысли вслух; остальные, хотя и молчали, но думали примерно так же. Включая в церемонию Дагнаруса, король бросал им вызов. Он покажет миру, что любит своих детей. Обоих своих детей.

Дагнарус был безмерно счастлив, что ему выпало играть столь значительную роль. Принца огорчало лишь то, что у него почти не оставалось времени на тренировку новой лошади. Дагнарусу приходилось без конца репетировать роль, снова и снова повторять слова и движения, что крайне утомляло его. Когда же он был не занят репетициями, его обмеряли портные, которым предстояло шить ему праздничную одежду. Это было еще хуже. Как ни любил принц наряжаться, он все же терпеть не мог стоять столбом, пока с него снимали мерки. К сожалению, за торжественным облачением принца взялась присматривать сама королева Эмилия, — и уж ее величество находила недостатки в каждой сшитой вещи. Мантия оказывалась то слишком длинной, то слишком короткой; жилетка — либо чересчур тесной, либо чересчур свободной, а шляпа — или громадной, или крошечной. Дагнаруса постоянно таскали в покои ее величества для новых обмеров и примерок. Там его окружали придворные дамы, которые, зажав во рту булавки, суетились и бормотали какие-то невразумительные слова.

Дагнарус уже собирался завернуть за угол, когда Гарет схватил его руку и зашептал:

— Смотрите! Видите, кто идет по коридору? Главная портниха Флоренс!

Главная портниха Флоренс отвечала за шитье всех нарядов королевы, и все хлопоты с церемониальным нарядом принца были возложены также на нее. Сейчас эта дама с решительным видом двигалась по коридору, держа в руках портновскую ленту.

— Давай сюда! — шепнул Дагнарус, намеревавшийся разыскать Даннера и уговорить дворфа продолжить обучение лошади.

Мальчики спрятались за колонной и стояли там, затаив дыхание, пока главная портниха не пронеслась мимо, держа путь в комнаты принца.

— Сильвита она там не найдет, — шепнул Дагнарус. — А Эваристо отпросился на весь день.

— Значит, она станет разыскивать вас. Бежим!

Мальчики понеслись по коридору.

— А откуда вы знаете, что Сильвита там нет? — спросил Гарет. — Где же он тогда?

— Занимается каким-нибудь своим таинственным делом, — ответил Дагнарус. — Когда нас нет, он всегда исчезает.

— Неужели? — удивился Гарет. — Но когда мы возвращаемся, то всегда застаем его на месте.

— Я понял, в чем тут дело, — подмигнув, сказал Дагнарус. — Он слишком пунктуальный. Понимаешь, он что-то делает за нашей спиной, но следит, как бы его не застукали. Сам видел... Не туда, бежим вниз по лестнице.

— Вы же говорили, что мы поищем Даннера в Королевской библиотеке. Туда надо идти по-другому.

— Другой путь проходит слишком близко от комнат моей матери. Мы спустимся по лестнице, пройдем через зал, потом по коридору, опять поднимемся и подойдем к библиотеке с другой стороны.

Замедлив шаги, Гарет мысленно представил их маршрут.

— Но так мы попадем прямо в покои его величества. Мы окажемся рядом с залом совещаний. Нам не позволяют там играть.

— А мы и не будем играть, — ответил Дагнарус, бросив на друга язвительный взгляд. — Я вообще не играю. Точнее, уже не играю. К тому же, сейчас там никого нет. Отец с Хельмосом готовятся к дневному приему.

Мальчики поднялись по широким ступеням, завернули за угол и увидели... армию эльфов, марширующих по коридору. Эльфы были облачены в лакированные доспехи светлых тонов и вооружены мечами и копьями.

— Храни нас боги! — пробормотал Гарет.

Спрятаться было некуда. В этом коридоре отсутствовали длинные шпалеры, здесь не стояли пустые рыцарские доспехи. Не было тут и широких колонн или глубоких ниш. Дагнарус схватился за ручку ближайшей двери и обнаружил, что дверь не заперта. Толкнув дверь, он втащил друга в комнату и спешно прикрыл дверь, оставив лишь узкую щелочку. Прильнув к ней глазами, принц следил за приближающимися эльфами.

— Это война? — дрогнувшим голосом спросил Гарет. — Они пришли нас убить?

— Не говори глупостей, — ответил Дагнарус, возмущенный твердолобостью друга. — Это церемониальные, а не боевые доспехи. Эльфов всего двадцать или тридцать. Они прибыли на церемонию разделения Камня Владычества. А вот и господин Мабретон идет им навстречу.

— А-а, — протянул Гарет, ощущая себя глупцом. — Но кто это впереди вооруженных эльфов?

— Этого я не знаю, — нахмурился Дагнарус. — Если вдуматься, их здесь вообще быть не должно. Кстати, как называют их короля?

— Божественный.

— Точно. Божественный сообщил моему отцу, что эльфы доверили господину Мабретону получить их часть Камня Владычества. А теперь появляются какие-то другие эльфы. Хотел бы я знать, зачем.

— Возможно, они будут охранять камень на обратном пути в страну эльфов, — предположил Гарет.

К ужасу Гарета, принц приоткрыл дверь чуть шире.

— По лицу господина Мабретона не скажешь, что он рад их видеть... Вот повезло! Они остановились прямо напротив нас! Сейчас мы узнаем, в чем тут дело. И теперь не Сильвит мне, а я ему расскажу о новостях. Кем бы ни был этот эльф, он у них важная персона. Ты же знаешь язык эльфов. — Дагнарус махнул другу, веля подойти ближе. — Расскажешь мне, о чем они будут говорить.

— Я не настолько хорошо знаю их язык, — шепотом возразил Гарет, но Дагнарус лишь нахмурился и сердито махнул рукой в сторону двери. Гарет вздохнул, опустился на колени и с опаской прильнул к щели.

Дагнарус был прав: господин Мабретон взирал на отряд соплеменников с недовольством и раздражением, что отражалось на его лице. Не без заметных усилий он попытался согнать с лица владевшие им чувства. Скрестив на груди руки, главный посол эльфов поклонился прибывшим.

Процессию возглавлял крупный эльф средних лет. Вместо доспехов, на нем было богатое одеяние из толстой парчи. Наряд украшало такое количество вышивки и драгоценных камней, что одеяния эльфа вполне могли служить ему доспехами. Эльф, оставив свиту позади, прошел еще несколько шагов и остановился посередине коридора. Он не сделал никакого видимого мальчикам жеста, однако свита, подчинившись невидимому приказу, тоже застыла на месте. Важный эльф направился к господину Мабретону и остановился лишь тогда, когда уже чуть ли не наступил послу на ноги. Это было недопустимо близко. Правила приличия эльфов требовали сохранения уважительной дистанции между двумя эльфами, если только один из них не пригласит другого перешагнуть невидимую границу. В данном случае кто-то должен был отступить.