Преступление по-китайски - Лондон Мэри - Страница 3

Дуглас Форбс был ирландцем по крови. Приземистый, рыжий и краснолицый, он носил бакенбарды, доходившие до уровня верхней губы, а она у него, как и нижняя, была не дура. К сэру Малькольму он питал чувство глубочайшего почтения и восхищения, и причин тому было множество. Во-первых, в юности они оказались в одной военной части В Трансваале, и лейтенант Айвори спас тогда от смерти некоего рядового Форбса, которого вместе с двумя другими солдатами окружили повстанцы из мятежного племени бандала. Тогда же сэр Малькольм самым неожиданным образом раскрыл тайну коварного убийства полковника Глэдстоуна, якобы покончившего с собой. Форбсу до того понравились его методы, что по возвращении в Англию он пошел служить в полицию. А через несколько лет не без участия сэра Малькольма его перевели в элитное подразделение Скотланд-Ярда, и благодаря личному упорству и сметливости он продвигался по служебной лестнице все выше и выше.

Сказать по чести, Форбс робел перед сэром Айвори, отличавшимся непринужденными аристократическими манерами, изысканным вкусом и феноменальной памятью, тем паче что сам Форбс, сын сапожника, так и не научился одеваться со вкусом, да и с памятью у него была беда — приходилось все записывать в блокнот в мягкой обложке, с которым он никогда не расставался. Кроме того — и Форбс не мог с этим не согласиться, — каждый раз, когда он обращался к сэру Малькольму с просьбой распутать какую-нибудь хитроумную головоломку, тот делал это с таким мастерством и тактом, что славу победителя всегда стяжал Форбс. Сэр Айвори на дух не переносил газетчиков и не желал, чтобы его имя как-то связывали с тем или иным дознанием, равно как и с результатами оного. Наконец, старший инспектор в глубине души надеялся, что в один прекрасный день сэр Малькольм не преминет ввести его в свой Клуб графоманов, казавшийся ему самым священным местом на земле, после Букингемского дворца разумеется.

— Дорогой Дуглас, проходите в малую гостиную, прошу. Доротея, а вы приготовьте нашему другу добрый грог и не забудьте угостить им на кухне водителя.

— Сэр Малькольм, извините за очередное беспокойство, тем более в такую ужасную погоду. Но, как говорит госпожа Форбс, моя жена, нужда свой закон пишет.

Каждый раз когда Форбс входил в малую гостиную, он испытывал чувство гордости. Стены комнаты, украшенные гобеленами Уильяма Морриса, придавали ей именно тот благородный вид, какой, по мнению инспектора, и олицетворяет высочайший уровень благосостояния, для него самого, увы, недосягаемый. И тем не менее дружба с сэром Малькольмом позволяла ему вознестись на эдакую высотищу хотя бы на несколько мгновений, чтобы они, эти краткие мгновения, пополнили самые дорогие воспоминания в его жизни.

— Итак, Дуглас, полагаю, вы взяли напрокат «подружку» не только ради того, чтобы полюбоваться, как купающаяся Артемида превращает в оленя несчастного Актеона.

— Конечно, конечно! Меня привело к вам одно странное дело. Впрочем, боюсь, если вы согласитесь меня выручить, а дело и впрямь щекотливое, после того как осушим грог, нам на пару придется оседлать «подружку».

— Неужели все так сложно?

— Дело касается Брайана Уоллеса.

— Сына лорда Роберта Уоллеса? Я хорошо знал лорда. Он умер пару лет тому, не так ли?

— А теперь вот Брайан. Убит!

— Черт возьми! Последний из рода Уоллесов! Как это случилось?

— Преступление было совершено прошлой ночью в родовом замке Уоллесов в Чилтерн-Граунд. Тамошнюю полицию вызвали сразу же, как только некий Мелвилл, друг семьи, обнаружил тело. Учитывая общественное положение жертвы, Скотланд-Ярд оповестили незамедлительно, и дело поручили мне. Я тотчас отрядил туда моего помощника, лейтенанта Финдли, со следственной бригадой и велел местным полицейским никого не выпускать из дома Уоллесов.

Сэр Малькольм встал. Лицо у него было серьезное. Новость потрясла его до глубины души — не столько потому, что он близко знал Уоллесов, сколько потому, что был убит последний наследник именитого рода, и это казалось ему тем более возмутительным.

— Я еду с вами. Допивайте ваш грог, а я пойду собираться. Кстати, что там с орудием преступления? Выяснили?

Форбс явно смутился.

— Может, я чего напутал. Но стреляли вроде как из арбалета. Прямо в сердце.

Сэр Малькольм покачал головой и вышел.

— Ну что, старший инспектор, опять влипли в историю? — осведомилась Доротея, поднося Форбсу дымящийся напиток.

— Не по своей воле.

— Ой ли! Вы же обожаете что погрязнее, и лично меня это нисколько не удивляет. Одного не пойму: почему ваши делишки так увлекают сэра Малькольма? Они же просто отвратительны!

— Сэр Малькольм играет в шахматы, как никто другой. И разгадывать загадки — всего-навсего забава для его ума.

Старушка домоправительница только пожала плечами.

— Уж лучше бы он на охоту ходил, как мой покойник отец. По крайней мере дышал бы воздухом.

Появился сэр Малькольм. На нем были черное, подбитое мехом пальто и фетровая шляпа с загнутыми кверху полями, прекрасно подходившая к убеленным сединой волосам. И снова Дуглас Форбс не смог удержаться от внутреннего восхищения.

— Опять уезжаете? — с укоризной проговорила Доротея.

— И беру с собой саквояж. Пожалуйста, пусть его отнесут в машину.

Этот саквояж сэр Малькольм непременно брал с собой, когда собирался в Лондон, где у него была небольшая квартирка в Сохо. Доротея ревновала сэра Малькольма к его городскому обиталищу, где ей не случилось побывать ни разу, да и потом, по ее разумению, хуже места было не сыскать во всем Лондоне. Поэтому она отправилась исполнять поручение далеко не в самом добром расположении духа.

Через несколько минут «подружка» тронулась в путь — прямиком к Чилтерн-Хилс.

Глава 3

Сэр Малькольм Айвори и Дуглас Форбс прибыли в замок Уоллесов около десяти утра. К тому времени снегоуборочная машина уже расчистила дорогу. Новоприбывших встречал помощник старшего инспектора, молодой и ретивый лейтенант Финдли, на пару с начальником местной полиции, дородным лейтенантом Джеррольдом, премного озабоченным возложенной на него ответственностью и вместе с тем довольным, что ему на выручку прислали людей из Скотланд-Ярда.

После церемонии приветствия в вестибюле сэр Малькольм осведомился, может ли его принять убитая горем хозяйка дома. Джеррольд доложил, что у Джейн Уоллес, после того как ей сообщили о смерти сына, сдали нервы и она даже лишилась чувств, поэтому пришлось послать за местным доктором. Между тем безутешную мать осмотрел судебный врач из бригады Финдли; невзирая на ее протесты, он настоял, чтобы Джейн легла в постель, и сделал ей укол успокоительного, так что на несколько часов ее удалось вывести из угнетенного состояния.

— Вы позаботились о том, чтобы никто не покидал замок? — спросил Форбс.

— Как только позвонил этот Мелвилл, — отозвался лейтенант Джеррольд, — я сам выехал на место с двумя помощниками. По приезде мы установили, что замок никто не покидал, потому как на снегу не было никаких следов. Но дело-то какое! Какое дело! Сын лорда Уоллеса!

— Вы хорошо осмотрели замок? — поинтересовался Форбс.

— Мои помощники все обследовали. Нигде никаких следов, верно говорю. Мы осмотрели снег вдоль всей ограды до подъезда — он выходит в парк — но и там все чисто.

— Стало быть, из замка никто не выходил, — отметил инспектор Форбс. — Из чего следует…

— …что убийца остался на месте преступления, а значит, он среди тех, кто сейчас в замке, — заключил Финдли.

Пока полицейские беседовали между собой, сэр Малькольм разглядывал стены вестибюля, увешанные гобеленами, которые сделали бы честь любому музею. Итак, это была резиденция Хораса Уоллеса, автора «Замка Тренте». У сэра Айвори, к его чести, имелся один экземпляр первого издания книги, где, увы, 32-я страница оказалась пустой. И он уже решил про себя, что не преминет попросить у Джейн Уоллес разрешения побывать в библиотеке замка. Любой член Клуба графоманов мог ему только позавидовать! Но посещение библиотеки, вероятно, придется отложить на потом — когда закончится дознание и найдется убийца.