Проклятие Змея - Локнит Олаф Бьорн - Страница 11

— Сколько можно повторять! — в сердцах воскликнул стигиец. — Не было магии! Не было!! Это — другое! Что именно — не понимаю! Спросите лучше Темвика!

Взоры всех присутствующих обратились к молодому оборотню, скромно устроившемуся на краешке бревна, рядом с неизменной Тюрой.

— Темвик? — позвал Конан. — Я знаю, что оборотни владеют чувствами, недоступными никому из людей, включая волшебников. Твое мнение о случившемся этой ночью? И вообще, обо всем происходящем?

Оборотень глубоко вздохнул, беспомощно посмотрел на Тотланта, и, слегка запинаясь, ответил:

— В-общем, так... Конан прав: народ Карающей Длани изначально владеет некоторой долей так называемого «звериного волшебства». Сиречь — возможностью ощущать близкое присутствие иных живых существ. Или не-живых... На Вадхейме, где-то к Полуночному закату от фьорда, — Темвик указал в сторону устья долины, — обитает Нечто. Я не могу уяснить себе его сущность — оно одновременно и живо, и мертво.

Оно огромное... В смысле, очень большое... Больше ничего сказать не могу.

— Так, — кашлянул Конан. — Давайте рассудим, что мы имеем? А имеем мы некое «огромное», «большое», «живое» и в то же время «неживое» нечто. Правильно, Темвик?

— Правильно, Ваше Величество.

— Кто может сказать, какое существо в этом мире может отвечать всем приведенным определениям?

Тишина. Вся компания — библиотекарь,— маг, два военных вождя, конуг Хререк, оборотень, и племянница ярла Торольва молчат. Только ветер посвистывает в скалах да слышен отдаленный шум волн во фьорде.

— Чересчур расплывчато... — высказался Тотлант. — Не знаю.

— Ясненько, — сплюнул киммериец. — Попробую ответить сам, используя собственный опыт. Если окажусь не прав — опровергайте. Соображение первое: мы имеем дело с неким неизвестным демоном, живущим на острове со времен Кхарии.

— Чепуха, — отмахнулся Тотлант. – Демоны имеют магическую природу. А насчет магии на Вадхейме туго...

— Соображение второе, — продолжил Конан. — Дракон. Настоящий дракон, который охраняет сокровища Тразариха. Как в сказке, вы понимаете?

— Сказка остается сказкой, а реальная жизнь — только жизнью, — возразил я. — «Настоящий дракон», как ты, мой король, выразился, обязан быть живым существом. И, кроме того, драконы владеют колдовским искусством почти в совершенстве, но поскольку...

— Забытый со временем древний бог? — настаивал король.

— Боги — любые, от Митры до Сета — олицетворение жизни, темной светлой или нейтральной ее сторон, — заметил Тотлант. — Жизнь является сущностью любого божества.

— Даже у Нергала, владыки мертвых? — удивился ярл Торольв.

— Совершенно верно. Жизнь всегда главенствует над смертью. Нергал – беспристрастный Судия, высшее воплощение Равновесия...

— Оставим в стороне теологию, — Конан выглядел недовольным и раздраженным. — Подумаем, что может быть как живым, так и мертвым одновременно. Зомби?

— «Живой мертвец», зомби, изначально мертв,— сразу ответил Тотлант. — Просто в мертвое человеческое тело вселяется злой дух, который управляет означенным телом.

— А этот злой дух — живой? — подал голос Геберих.

Тотлант задумался и, наконец, выродил:

— Да, конечно, это может быть названо своеобразной формой жизни... Соединение живого и не-живого, но лишь — соединение, а не объединенная сущность, понимаете? Моя одежда, по большому счету, суть мертвая материя, но вы воспринимаете плащ или рубаху как мою неотъемлемую часть, хотя это неверно. Мы вполне можем существовать и друг без друга, по отдельности. Ясно? Мы не составляем неотъемлемого единства. Я могу ходить голый, а одежда будет преспокойно лежать в сундуке. Точно так же и с зомби — мертвое тело есть лишь своеобразная «одежда» бесплотного духа.

— Тупик, — развел руками киммериец. – Это свечение в небе, живые картинки, дракончик... Давайте приведем в порядок наши мысли, достойные месьоры. Заглянем в самую глубину. Во-первых, нам известно, что царь Тразарих тысячу триста лет назад спрятал на этом острове проклятое сокровище, а проклятие повлекло за собой гибель его народа. Во-вторых мы знаем, что проклятие не связано с магией, магическими или божественными существами. В-третьих, граф Оргайлский и ведьма Алафрида что-то знают о тайнах острова. Предлагаю взять Руфуса из Оргайла за шиворот и выбить из графа все, что ему известно. Тогда мы хоть немного разберемся в этой шараде. Откажется — подпишу новый указ о его пожизненной ссылке. И отправлю куда—нибудь на материк My, чтоб глаза не мозолил.

— Не надо хватать меня за шиворот, — усталый голос Руфуса раздался столь внезапно, что я вздрогнул. — И не надо ничего «выбивать», а тем более подписывать никакие указы.

Бородатый граф вышел из-за истукана Доннара, за которым прятался. В руках — книга. Та самая.

— Ваша светлость изволили подслушивать? — Конан оскалил в нехорошей улыбке все свои зубы.

— Именно, государь. Я подслушивал. Прошу простить.

— Тогда присоединяйся к беседе, — фыркнул варвар. — Геберих, передай бурдюк графу Оргайлу!

— Я отвык от вина, — сказал Руфус. – Не стоит. Напьюсь пьян, скажу лишнего... Господа, Ваше Величество... Вы не представляете, во что ввязались! Вы вступили в игру, в которой выиграет только тот, кто с честью погибнет. Да, я нашел клад Тразариха. И отказался от него. Зачем мне здесь столько золота — бросать в воду, выплавлять наконечники для стрел или украшать дом?

— Ты знаешь, где находится клад? – спросил напрямик Геберих.

Расчетливый Хререк, не проронивший доселе ни слова, остался неподвижен. Остальные навострили уши.

— Конечно, знаю. За минувшие годы я обошел Вадхейм вдоль и поперек, узнал большинство тайн острова... И познакомился с тварью, оберегающей сокровища Нифлунгов. Хотите, я все расскажу?

— Хотим, — усмехнулся король.

— Учтите, я всего лишь желаю вас предостеречь. Предостеречь от неминуемой гибели, которую несет обладание кладом. Сокровища легендарного Тразариха не принадлежат людям.

— Это всего лишь страшные слова, — Конан, как и всегда, оставался невозмутим. — Присаживайтесь, граф. Мы вас внимательно слушаем! Над Одаль—фьордом восходила голубоватая луна — полнолуние миновало три ночи назад и теперь казалось, что небесное светило глядело на остров с ехидно—злой усмешкой. Вокруг луны виднелся багровый ореол — дурной знак...

о. Вадхейм.

21-21 дни Первой весенней луны 1293 г.

Скверно мне здесь... Насколько хорошо я чувствовал себя в открытом море, на замечательном боевом корабле-драконе конуга Хререка, настолько же мне отвратительно на твердой земле, вроде бы являющейся родиной всех разумных рас, включая оборотней, гномов, людей, гулей Рабиров или иных удивительных существ населяющих Закатный Материк.

Скажете — чего удивительного в человеке? Человеке, ныне владычествующем над всем Обитаемым Миром? Спрошу в ответ: а что для вас, людей, удивительно в оборотнях? В подгорных гномах? В разумных грифонах? В наследниках древнейших альбов-гулях? В кентаврах из боссонского Ямурлака? В гигантских василисках, наподобие ставшего знаменитым после событий Полуночной Грозы Тлакочауаки – древнейшего существа нашего мира, родившегося в момент Сотворения?

Вот то-то же! Каждый доброжелательный чужак интересен.

Кроме страшного чужака, что засел в горах Вадхейма. Я его боюсь. Смертно. Почему? Да очень просто! Подумайте сами. Допустим, на вашей улице, живет людоед. Вы знаете, что он людоед, знаете, что он может на вас напасть и вас сожрать, предварительно посолив и поперчив, но не знаете, как он выглядит. Единственное ваше знание — людоед рядом. Совсем неподалеку. Но где именно — неизвестно. Просто рядом

Обычному человеку, знающему, что людоед неподалеку, достаточно взять в руки топор, сказать своим родственникам, чтобы следили за дверьми и окнами и ждать нападения. Или атаковать самому. Но как атаковать, если не знаешь — кого? Вот и я не знаю. Я честно сказал королю, Хальку и Тотланту, о том, что чувствую. Но я не ведаю главного — чем именно является Нечто, угнездившееся в горах Вадхейма. Не человек, не зверь, не демон, не бог. Но что тогда? Какой неизвестный доселе монстр поселился на забытом острове? Не знаю.