Сокровища Тарантии - Локнит Олаф Бьорн - Страница 35

— Верно, — с грустью согласился стигиец. — Подруг среди людей у оборотней может быть сколько угодно, а вот жениться? Темвика выгонят из рода. Если не переболеет.

— Наверное, ему просто жалко Тюру, — добавил Хальк. — И он хочет по своему ее утешить. Оборотни вообще очень чувствительны к чужому горю. А Гуннар... Такая нелепая смерть! И такая... такая...

— Позорная? — резко обернулся Конан. — Не нам судить о решениях богов. Смерть есть смерть, от кого бы ты ее не принял, от короля или... коровы. Поглядите, они дальше пошли!

Тюра встала, положила руку на холку волчка и медленно побрела вдоль берега.

— Раны на женском сердце затягиваются быстро, — некстати вставил Хальк, наблюдая за необычной парочкой. — Да и Темвик парень вполне ничего...

— Идем в бург, — сплюнул Конан. Завтра выезжать рано. И с Геберихом следовало бы поговорить... Послезавтра надо быть в Рагнардию.

Поселение Рагнарди, побережье Океана,

18 день Первой весенней луны 1293г.

Рагнарди — почти настоящий город, хотя местные, в след традициям именуют его "бургом". А имя он получил по реке, в устье которой и было поставлено укрепленное городище — Рагна ре, текущей с полуночного восхода, от Гиперборейского кряжа. Живут в Рагнарди самые разные люди. В большинстве — нордлинги, вези, гиперборейцы, аквилонцы, содержавшие здесь торговые дома и купеческие фактории — скупали у нордлингов китовый жир, шкуры, меха пушных животных и моржовые клыки. Взамен поставляли ткани, изделия аквилонских ремесленников и самое важное — красные сладкие вина, отлично согревающее на полуночных морозах...

Рагнарди не принадлежит никому — свободный город. Все дела решает совет старейшин родов и глав купеческих предприятий. Тут находят укрытия от ледяного дуновения зимы дружины "сэко нунгов" — морских воителей, промышляющих только грабежом по берегам материка. У сэконунгов с городом договор: мы не грабим, ведем себя по-варварски тихо, в случае нападения — защитим, а уж вы обеспечьте нам питание на зиму, ремонт лодей-драконов и мирную зимовку. Самые ушлые аквилонские купцы, даже нанимали морские дружины нордлингов ради охраны своих кораблей с товарами. Лучших воителей не найти — нордлинги побивали даже флоты Зингары и Аргоса, а вдобавок, люди они по своему честные, от данного однажды слова не отказываются.

Конан оглядывал город с вершины холма, через который вела старая мощеная дорога. Очень мрачный Хальк, отягощенный сумами с пергаментами и еще более хмурый Тотлант стояли рядом с королем. Бран, Геберих и Торольв держались поодаль. Ждали приказа.

Сотни дымков. Есть и "дымы тревоги" — вон по четырем углам тына поднимаются струйки красного дыма, значит дозорные приметили явившийся к городу отряд.

А отряд большой. Почти три десятка аквилонцев, в варварском обличье, да шесть дюжин Гебериха, отосланные Атанарихом в помощь королю Конану. Атанарих — себе на уме: будут сокровища, обогатимся, не будет — Геберих в первый самостоятельный поход сходит, людей своих проверит на прочность. Да и если Торольв-ярл, старый кровник, попросил? Как тут откажешь?!

— Знамя! — коротко приказал Конан Канах. — Пусть видят, что за гости прибыли.

Хальк, которому досталось быть хранителем королевского штандарта, вынул из особой сумочки ало-золотое полотнище и кивком позвал Темвика. Тут же оказалась и Тюра — прогулки под луной не прошли даром. Взгромоздили на древко старинный символ Аквилонии: золотой лев на задних лапах и пятизубой короне (по числу великих герцогств), знамя полыхнуло на ветру живым огнем.

Рядом поднялся штандарт Атанариха: в белом поле — черный орел в круге Мирового Змея. И маленькое войско начало медленно спускаться в долину. Темной мирной змеей.

Дело известное: если пришельцы идут под знаменами, недружелюбных намерений не проявляют — городу надо отправить послов. Кто такие, откуда, зачем? Рядом с посланниками — бородатые и кольчужные вожди морских дружин с охраной из ретивой и войнолюбивой молодежи. А вдруг — враги? Вдруг нападут?

Встретили у самых ворот Рагнарди. Аквилонцы-купцы с недоумением таращились на королевский штандарт. Откуда здесь, в нашей дыре, личною персоною светлейший король образовался? Вези и асиры бороды гордо топорщили, но неуважения не проявляли — гости прибыли!

И настал час Халька. Он всегда у Конана заместо герольда выступал. Выехал к посланникам совета Рагнарди, плащ на груди расправил, чтоб драгоценный орден видно было, изъял из чеканных бронзовых тубусов торжественные пергаменты, и возгласил, да так, что вороны по сторонам шарахнулись:

— Государь и король всей Аквилонии, великий герцог Пуантенский, Танасульский и Боссонский, владетель Таурана, Гандерланда и Атрены, такожде и господин всех земель Заката и Полуночи, Конан I Канах! И с ними доблестнейший Геберих, сын великого рикса Атанариха народа вези — с охранной дружиной! Пожелания мира и счастья Рагнарди-бургу! С подарками и прошением о помощи! Самому главному, тому что более сед и роскошнее одет, подвели коня в богатейшей сбруе. Ох, какой подарок! Прочих затем оделят — хорошо, обоз сохранили от пиктских загребущих лап!

— Королю Аквилонии — наше почтение и приветствие, — поклонился седовласый, передав узду дареной лошади помощнику. — И славному Гебериху, сыну Атанариха. Не буду вопрошать сразу, зачем вы пришли в Рагнарди. О делах — только при застолье. Пришли с миром — и мир в нашем доме вы получите. И крикнул громко:

— Пропустить в город высоких гостей! Почет и уважение от каждого! Глядите у меня!

На высоком холме стоит Рагнарди. За спиной — равнина, впереди — Океан. В гавани до трех десятков лодей стоят, что аквилонских, что нордхеймских, с парусами полосатыми.

Конана со свитой в доме богатейшего купца разместили — ужасался купец. Король привел не рыцарей, не гвардию, а варваров. Дом новый, только построили, а тут — нашествие! Да какое!

Слуги во дворце от потрясения оправились, полы начали мыть, обглоданные кости из углов начали выгребать — варвары себя аккуратностью не утруждали, ели, как привыкли, а что аквилонске купцы собак у себя не держат, которые бы эти кости грызли, так то не их, варваров, головная боль.

Конан этим же вечером ушел в гавань — корабль себе подходящий искать. И чтоб быстрый, и чтоб груза много взял. С капитанами много разговаривал. Ярл Торольв рядом стоял, нужные слова подсказывая.

Хальк с Тотлантом устроились в дальнем углу, пили медовуху и решали, как выпутаться из созданной ими самими авантюры. Хальк начал понимать, что не всякая шутка оборачивается всеобщим смехом. Тотлант снова пытался убедить Халька рассказать все королю — бесполезно. Библиотекарь уперся рогом в стену, да и не давали покоя Хальку рассказы маркграфа Ройла. Не врал, маркграф, ой не врал! Клад существует!

Тотлант предчувствовал недоброе, но до поры молчал. Не в его обычаях было трепать всем и каждому о своих мыслях.

Молодой Геберих пошел в аквилонскую таверну. Пива премного испил. Заздоровье отца могучего, Атанариха-вези, бочонок черного оля опустошил. Подрался, победил в кулачном бою. Потом с нордлингами—дружинниками на дворе потешный бой устроил на ножах — не до смерти, а до первой крови. Все довольны остались. Засим Геберих нашел пышногрудую и ласковую красавицу из слу— жанок таверны. Оба ушли наверх и не проявлялись до рассвета. Дружина добродушно посмеивалась. Вождю ласка всегда потребна. Чтоб впредь бился лучше.

Тюра и Темвик вместе ходили по океанскому берегу, любуясь на синие пятна плавучих льдин, уходивших по течению на Полдень и разглядывали темные полосочки видневшихся вдалеке Ванских островов. Темвик жутко стеснялся — и боялся разбередить горе своей новой подруги, и никак не мог сказать Тюре, что Гуннар-то ушел, а в мире живет много других людей. И оборотней в том числе. Тюре нравились необычные способности нового приятеля, но... Тюра — это только Тюра. Хороший друг, но без любви, которая вся исчерпалась с нелепой смертью ее давнего друга. Темвик же просто хотел помочь...