Драконы осенних сумерек - Уэйс Маргарет - Страница 86

– Заночуем здесь, а с рассветом пойдем к воротам, – предложил Стурм.

– Мы поступим так, как и собирались, – отрезал Танис. – Мы разобьем лагерь у входа в Сла-Мори.

– Иди к воротам, Стурм Светлый Меч, – подал голос Флинт. – Позвони в колокольчик и попроси Повелителя Верминаарда впустить тебя внутрь. Полагаю, он тебе не откажет… Пошли, Танис! – И гном зашагал вперед по тропе.

– По крайней мере, – вполголоса сказал Танис Стурму, – может, хоть отделаемся от нашего преследователя.

– Кто или что бы это ни было, – ответил Стурм, – отдадим ему должное, оно отлично знает леса. Несколько раз я замечал его краем глаза, но стоило оглянуться, и оно тотчас исчезало. Я уже подумывал, не подстеречь ли его, да все времени не было…

И вот наконец маленький отряд выбрался из подлеска, оказавшись у подножия исполинской гранитной стены. Гилтанас прошел вдоль него несколько сот футов, нашаривая что-то. Потом неожиданно остановился.

– Пришли, – прошептал он. Сунул руку за пазуху и извлек маленький самоцвет, разгоревшийся неярким желтым огоньком. Проведя еще раз рукой по граниту, эльф нащупал маленькое углубление. Вложив в него самоцвет, он нараспев заговорил на древнем языке, чертя в ночном воздухе незримые знаки.

– Впечатляюще, а? – шепнул Рейстлину Фисбен. – А я и не знал, что он – один из нас!

– Дилетант, не более, – ответил молодой маг. Он устало опирался на посох, но тем не менее внимательно наблюдал за Гилтанасом.

Внезапно передняя часть скалы начала бесшумно поворачиваться. Из открывшегося проема дохнуло холодным затхлым воздухом; друзья невольно попятились…

– Что там? – подозрительно спросил Стурм.

– Что там теперь – мне неизвестно, – ответил Гилтанас. – Я знаю это место лишь по легендам моего народа…

– Ну хорошо, – проворчал Карамон. – Что там было раньше?

И Гилтанас ответил, помедлив:

– Усыпальница Кит-Канана.

– Опять призраки! – Флинт недовольно вглядывался во тьму. – Пускай маг идет первым и предупредит их о нас!

– Бросим туда гнома, – парировал Рейстлин. – Они привычны к темным затхлым пещерам!

– Только горные гномы! – Борода Флинта воинственно ощетинилась. – Мы, гномы холмов, не живем под землей со времени… со времени ухода из королевства Торбардин.

– Ну да, вас ведь выкинули оттуда! – прошипел маг.

– Прекратите, вы оба! – потерял терпение Танис. – Рейстлин, ты что-нибудь чувствуешь? Что-нибудь, исходящее оттуда?

– Зло, – ответил маг. – Страшное зло!

– Но также и великую благодать, – неожиданно подал голос Фисбен. – Там, внутри, еще жива память об эльфах, хотя их место и заняли злобные существа.

– Это сумасшествие!.. – выкрикнул Эбен, и между скалами пошло гулять до того странное эхо, что все встревоженно обернулись. – Я не хотел, – торопливо понизил он голос. – Но я просто не верю, ребята, что вы вправду туда сунетесь! Право же, не надо быть колдуном, чтобы учуять зло, исходящее из этой дыры!.. Я и то его ощущаю! – И настойчиво добавил: – Пойдемте-ка лучше к воротам. Там, конечно, будет стоять пара охранников, но что они нам по сравнению с тем, что таится там, в темноте?

– А ведь он прав, Танис, – сказал Стурм. – С мертвыми не больно сразишься. Помнишь, как тогда, в Омраченном Лесу?

– Это – единственный путь! – рассердился Гилтанас. – Если вы такие трусы…

– Не путай трусость и осторожность, Гилтанас, – ровным голосом сказал Танис. – Мы, разумеется, в состоянии снять привратников, – вслух размышлял полуэльф. – Но они наверняка успеют переполошить остальных. По-моему, нам надо войти и по крайней мере разведать дорогу. Веди, Флинт! Рейстлин, нам пригодился бы твой свет…

– Ширак, – тихо проговорил маг, и хрустальный шарик на его посохе засиял. Они с Флинтом первыми вступили в пещеру, за ними – все остальные. Тоннель, в который они вступили, был, без сомнения, очень древним; но что проложило его – природа или искусные руки, – сказать было невозможно.

– Что там наш преследователь? – негромко спросил Стурм. – Оставим дверку приоткрытой?

– Устроим ему ловушку, – вполголоса согласился Танис. – Оставь щелочку, Гилтанас. Так, чтобы крадущийся за нами понял, куда мы подевались, и мог проникнуть следом… но не догадался, что это западня!

Гилтанас вложил самоцвет в отверстие с внутренней стороны входа и произнес несколько слов. Громадная дверь бесшумно заскользила, перекрывая отверстие. В последний момент, когда ей оставалось пройти дюймов семь или восемь, Гилтанас извлек камень. Дверь вздрогнула и замерла. Рыцарь, эльф и полуэльф присоединились к друзьям, ожидавшим их у входа в пещеры.

– Здесь полно пыли, – кашляя, сообщил Рейстлин. – Но следов не видно… пока.

– Футах в ста двадцати отсюда пересекаются два тоннеля, – добавил Флинт. – Там нам попались чьи-то следы, но вот чьи – мы так и не поняли. Во всяком случае, не хобгоблинские и не драконидские, и, кто бы их ни оставил, сюда он не заходил. Маг говорит, зло таится в тоннеле, ведущем направо…

– Заночуем здесь, у входа, – сказал Танис. – Сторожить будем по двое: один у двери, другой – в глубине коридора. Стурм, вы с Карамоном первые. Потом мы с Гилтанасом, Эбен с Речным Ветром, Флинт и Тассельхоф.

– И я! – упрямо сказала Тика, вымотавшаяся, как никогда в жизни. – Я тоже буду сторожить!

– Как хочешь, – ответил Танис, радуясь, что впотьмах она не разглядит его улыбки. – Присоединяйся к Флинту с Тассельхофом.

– Отлично! – Тика развязала свой заплечный мешок, расправила одеяло и улеглась, чувствуя на себе неотступный взгляд Карамона. Эбен, между прочим, тоже на нее поглядывал. Тика не возражала, отнюдь! Она давно привыкла к восхищенным взглядам мужчин, а Эбен был еще красивее Карамона и притом намного остроумней и обаятельней… но что значило все его обаяние по сравнению с жутким и сладостным воспоминанием о железных объятиях богатыря!.. Тика решительно прогнала прочь лишние мысли, стараясь устроиться поудобнее. Кольчуга холодила и царапала кожу сквозь тонкую блузку. Ни один из спутников, впрочем, доспехов не снял, к тому же Тика нынче, пожалуй, заснула бы даже в шлеме и латах. Последней ее мыслью было: как хорошо, что мы с Карамоном здесь не одни…

От Золотой Луны не укрылся взгляд Карамона, постоянно устремленный на Тику. Она шепнула что-то Речному Ветру. Тоге улыбкой кивнул, и Золотая Луна, подойдя к Карамону, тронула его за руку: мол, надо поговорить.

– Танис рассказывал, у вас с Рейстлином есть старшая сестра, – начала она, удалившись вместе с великаном в темноту коридора.

– Да, – удивленно отвечал Карамон. – Единоутробная.

Золотая Луна улыбнулась и ласково взяла руку Карамона в свою.

– Вот я и хочу поговорить с тобой, как старшая сестра.

– Только, – расплылся Карамон, – вряд ли у тебя, госпожа кве-шу, выйдет так, как у Китиары. В свое время она растолковала мне смысл всех бранных слов, какие я когда-либо слышал, а каких не слышал – преподала сама. Она объяснила мне, как честно драться мечом на турнире, но также научила и тому, как ловчее лягнуть соперника пониже пупа, когда судьи не смотрят. Нет, госпожа, не слишком ты похожа на нашу старшую сестренку!

Золотая Луна не сумела скрыть изумления: вот, оказывается, какова была женщина, которую, по-видимому, любил Танис!..

– Но… я думала, они с Танисом… то есть я хочу сказать…

– Вот именно, – подмигнул Карамон.

Золотая Луна только вздохнула. Разговор принимал несколько неожиданный оборот, но, так или иначе, затрагивал нужный предмет.

– Примерно об этом я и хотела с тобой перемолвиться, – сказала она. – Дело касается Тики.

– Тики? – Карамон начал краснеть. – Она взрослая девушка, и, прости меня, госпожа, я не вижу, каким образом это тебя…

– Она – девушка, Карамон, – мягко сказала Золотая Луна. – Неужели ты не понимаешь?

Карамон не понимал. Верно, Тика не замужем, ну и что?.. Куда клонила Золотая Луна? Потом до него дошло.

– Не может быть, – охнул он.

– Может. – Золотая Луна вздохнула. – Это именно так. Она никогда не была с мужчиной. Она сама сказала мне об этом – там, в роще, пока мы примеряли на нее доспехи. И она боится, Карамон. Наслушалась всякой всячины о мужчинах. Не торопи ее. Она до смерти хочет заслужить твое расположение и ради этого может согласиться на все. Твое дело – позаботиться, чтобы ей не пришлось впоследствии ни о чем сожалеть. Если ты действительно любишь ее – повремени. Тем слаще будет награда…