Драконы осенних сумерек - Уэйс Маргарет - Страница 59

– Счет! – окликнул Танис. В горле у него пересохло.

– Четыреста три, – прозвучал в ответ низкий голос Стурма. – Четыреста четыре…

Друзья стояли у люка, дрожа от холода. Слышен был только плеск воды, скатывавшейся в колодец.

– Четыреста пятьдесят один, – невозмутимо считал рыцарь.

Танис поскреб бороду. Карамон кашлянул, точно на поминая им об отсутствующем брате. Флинт, переминаясь с ноги на ногу, уронил в воду топор. Тас рассеянно жевал конец длинного хохолка. Золотая Луна, бледная и сосредоточенная, жалась к Речному Ветру, держа в руке бурый, ничем не примечательный посох. Речной Ветер обнял ее. Что может быть тягостнее ожидания!

– Пятьсот, – сказал наконец Стурм.

– Пора! – Тассельхоф уже лез вниз по лесенке. Танис последовал за ним, держа факел над головой и светя Золотой Луне, спускавшейся следом. Колодец, выстроенный когда-то для обслуживания городской канализации уходил вертикально вниз футов на двадцать, открываясь затем в пятифутовый тоннель, тянувшийся с юга на север.

– Сперва проверь, не слишком ли глубоко, – предостерег Танис кендера, уже собиравшегося спрыгнуть с лесенки. Тас свесился с последней скобы и погрузил свой хупак в темную журчащую воду.

– Фута два! – объявил он жизнерадостно. И с громким всплеском соскочил вниз. Вода достигала его бедер. Подняв голову, он вопросительно посмотрел на Таниса.

– Туда, – указал полуэльф. – На юг.

Держа хупак на весу, Тассельхоф пошел по течению.

– Не слышу фейерверка! – отдался в трубе голос Стурма.

Танис и сам уже думал об этом.

– Вряд ли мы отсюда что-нибудь услышим, – ответил он, надеясь, что так оно и есть.

– Рейст все сделает, не волнуйтесь, – мрачно сказал Карамон.

– Танис! – Тассельхоф метнулся назад к полуэльфу. – Здесь что-то… кто-то есть! Оно задело меня по ногам!

– Давай топай, – пробормотал Танис. – Может, оно не очень голодное…

Блики факелов плясали по стенам, рождая тени одна страшнее другой. Несколько раз Танис явственно видел лапы, тянувшиеся к нему из темноты… но тут же оказывалось, что это были всего лишь тени – то шлема Карамона, то Тасова хупака…

Пройдя по тоннелю футов двести на юг, друзья повернули вместе с ним на восток – и остановились, заметив впереди столб мутного света, проникавшего а канализацию откуда-то сверху. По словам Бупу, именно там и располагалось логово.

– Гасите факелы! – прошипел Танис и первым сунул свой в воду. И, касаясь рукой осклизлой стены, пошел по тоннелю следом за Тасом, чью алую ауру угадывали во тьме его эльфийские глаза. Где-то позади слышалось ворчание Флинта: гному с его ревматизмом только и не хватало холодной воды.

– Ш-ш-ш… – прошептал Танис, приближаясь к столбу света. Молча, стараясь не лязгнуть доспехами, собрались они у лесенки, ведшей наверх, к железной решетке.

– Решетки в полу редко кто запирает, – на ухо шепнул Танису Тассельхоф. – Но если она и заперта, я ее точно открою.

Танис кивнул и не стал уточнять, что с этой решеткой справилась даже Бупу. Кендер гордился своим умением вскрывать замки не меньше, чем Стурм – рыцарскими усами. Стоя по колено в воде, они провожали взглядом Таса, карабкавшегося по лестнице.

– Почему все-таки ничего не слышно снаружи? – пробормотал Стурм. Карамон на него зашикал.

У решетки оказался-таки замок, но очень простой – Тассельхоф вмиг его одолел. Осторожно подняв решетку, кендер высунулся из колодца. И тут внезапно стало темно. Непроницаемая, осязаемо плотная тьма сгустилась так неожиданно, что Тас едва не свалился с железной ступеньки. Быстро и бесшумно опустив решетку на место, кендер скатился вниз – прямо на голову Танису.

– Тас? – подхватил его полуэльф. – Это ты? Ничего не видно! Что происходит?

– Не знаю! Вдруг стало темно…

– Что значит – не видишь? – шепнул Танису Стурм. – А твое эльфийское…

– Не действует, – мрачно ответил Танис. – Как в Омраченном Лесу и тогда, возле колодца…

Они молчали, сгрудившись в темном тоннеле. Было слышно только дыхание да звонкое шлепанье капель.

Драконица была там, наверху. И она ждала их.

21. ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ. ГОРОД, УМЕРШИЙ ДВАЖДЫ

Таниса охватило слепое отчаяние еще хуже окружающей тьмы. «Это был мой план, – думалось ему. – Наш единственный шанс выбраться отсюда живыми. Все должно было получиться!.. Что же не сработало? Рейстлин?.. Неужели он предал нас?.. Нет!.. – Танис сжал кулаки. – Проклятие, нет!» Маг, непонятный и никем не любимый, держался особняком – но Танис мог поклясться, что он был с ними заодно. Где же был теперь Рейстлин? Что с ним случилось? Жив ли он был вообще?.. «Впрочем, какая разница, – сказал себе Танис. – Скоро мы все будем мертвы».

– Танис, – полуэльф ощутил на своем плече крепкую руку и узнал низкий голос Стурма, – Танис, я знаю, о чем ты думаешь. Другого пути все равно нет, а время уходит. Это наш единственный шанс достать Диски, так давай попробуем.

– Пойду посмотрю, – сказал Танис. Взобравшись наверх, он вгляделся сквозь решетку. Волшебная тьма была непроницаема для зрения. Танис попробовал сосредоточиться. Стурм был прав: время уходило. Но можно ли было полагаться на мнение Стурма, мечтавшего о схватке с драконицей?.. Танис спустился к друзьям. – Мы пойдем туда, – сказал он. Как же ему хотелось, чтобы все кончилось и стало возможно вернуться домой. Домой, в Утеху… – Стой, Тас! – Он перехватил кендера и стащил его с лестницы. – Первыми пойдут воины – Стурм и Карамон. Потом – мы.

Рыцарь уже взялся за железные скобы. Меч лязгал по набедреннику его лат.

– Вечно мы самые последние! – шмыгнул носом Тассельхоф, подталкивая гнома: Флинт медленно лез вверх, было слышно, как скрипели его коленки. – Давай шевелись! – сказал Тас. – Надеюсь, без нас ничего интересного не случится! Я ни разу еще не разговаривал с драконицей…

– Спорю на что угодно, что и у драконицы еще не было случая поболтать с кендером! – огрызнулся гном. – Да ты хоть понимаешь, пустоголовый, что мы идем скорее всего на смерть?.. Вот Танис, тот понимает, по голосу слышно…

Тас помолчал; где-то там, над их головами, Стурм как раз откидывал решетку.

– Знаешь, Флинт, – сказал кендер серьезно, – мой народ не страшится смерти. В некотором роде мы даже рады ей… это ведь последнее удивительное приключение. Вот только немножко жалко покидать эту жизнь. Мне будет очень не хватать моих вещичек, – он похлопал по сумочкам, которыми был увешан, – и карт, и тебя, и Таниса. Хотя, – добавил он, веселея, – может, мы все попадем на одно небо, как ты думаешь, а?

Флинт представил себе вместо беспечного кендера холодный неподвижный труп… и внезапная боль стиснула сердце – хорошо хоть, во тьме никто не мог видеть его лица. Гном кашлянул и хрипло сказал:

– Если ты воображаешь, что в будущей жизни я опять буду путаться с кендерами, значит, у тебя мозги набекрень еще круче, чем у Рейстлина. Давай лезь!

…Подняв решетку, Стурм осторожно опустил ее на пол. Она все-таки звякнула, и рыцарь скрипнул зубами. Выбравшись из люка, он нагнулся помочь Карамону – великан, могучий телом, едва помещался в колодце. Доспехи его скрежетали немилосердно.

– Тихо ты, во имя Истара! – прошипел Стурм.

– Да я уж и так… – Карамон наконец выполз из люка, и Стурм подал руку Золотой Луне. Последним вылез Тас, страшно довольный, что ничего особенного, кажется, не пропустил.

– Надо бы посветить… – сказал Стурм.

– Посветить? – ответил голос, казалось, дышавший ледяным мраком осенней полуночи. – Что ж, давайте посветим.

Тьма мгновенно рассеялась. Друзья стояли посреди гигантского сводчатого покоя, под куполом, вздымавшимся на сотни футов вверх. Холодный серый свет вливался сквозь трещину в куполе, падая на массивный алтарь, стоявший посередине. На полу грудами лежали монеты и драгоценные камни – сокровища мертвого города. Но золото не блестело, камни не сверкали разноцветными гранями. Серые лучи обрисовывали лишь черную драконицу, сидевшую, словно громадный стервятник, на каменном пьедестале.