Драконы летнего полдня - Уэйс Маргарет - Страница 12

Пальцы эрда ощупывали края и грани реликвии, исследуя, выискивая. Наконец Вершитель обнаружил то, что привлекло его внимание с самого начала и что послужило толчком к дальнейшим действиям: еле ощутимая бороздка, изъян, а точнее – щербина. Проще было почувствовать ее пальцами, нежели увидеть. Как в янтаре можно иногда обнаружить насекомое, так и в структуре Серого Бриллианта в период его образования оказалось нечто чужеродное. Посторонняя субстанция, попавшая в камень (как полагал Вершитель) в момент кристаллизации, сама по себе чем-то особенным не являлась. Но существенным было то, что она теперь представляла собой уязвимую зону. В этой точке камень начнет колоться.

Вершитель положил Бриллиант на алтарь. Древние символы на его обшивке составляли заклятие, державшее, словно узда, камень в повиновении. Вершителю казалось, что в его магических усилиях нет необходимости – Бриллиант без всякого принуждения со стороны эрда оставался на алтаре. Однако ему нужна была полная уверенность, что камень управляем, и он усилил свое магическое воздействие. Бриллиант теперь находился внутри искрящегося объема совокупной магической энергии эрдов. Вершитель взял в руки инструменты – серебряные молоточек и зубило, изготовленные в лунном свете Солинари. На инструментах лежала печать колдовских чар. Вершитель поставил острие зубила на место щербинки и, крепко удерживая инструмент, занес над ним молоточек. Сейчас он вбирал и фокусировал энергетические токи всех эрдов. Затем последовал резкий и сильный удар по зубилу. В нескольких лигах от поселка эрдов к берегу пристал бот. Это было весьма необычное судно, поскольку острова оно достигло не морским путем. Оно спустилось с небес, а точнее – с красной звезды, единственной красной звезды на небе. Ботом правил гном, черноволосый и чернобородый.

Удивительное зрелище, учитывая, что никто и никогда прежде не видел такого гнома, который позволил бы себе путешествие по воздуху. К сожалению – а может быть, как раз на это и рассчитывал воздухоплаватель, – свидетелей его приводнения-приземления не нашлось. В том числе и среди эрдов, мысли которых были сконцентрированы на Сером Бриллианте. Что-то ворча себе под нос, гном выбрался из бота и тут же по колено увяз в сыром песке. Поругиваясь вполголоса, он преодолел линию прибоя и направился к лесу.

– Так вот где это воровское логово, – бормотал он себе в бороду. Мог бы догадаться. Так долго скрывать от меня мое сокровище, мое детище. Но я заполучу его! Что мне Паладайн?! Им придется его вернуть или – клянусь бородой! – мое имя не Реоркс. В ночи раздался звук, ясный и мелодичный, будто металлом ударили о металл. Реоркс, прислушиваясь, замер.

– Хм… Странно. Вот уж не подумал бы, что эрды увлеклись кузнечным делом.

Он потеребил бороду. – Вполне возможно, что я их недооценил. Звон удара донесся вновь. Да, определенно – это кузнечный молот. Но почему в звуке отсутствует глубина?.. Даже обычный гном вряд ли убедил бы себя, что эрды занялись изготовлением подков и гвоздей. Может быть, это работает серебряник? Да.

Пожалуй, это звук серебра. Чайный сервиз? Украшения? В глазах гнома промелькнул свет догадки: это делают оправу для драгоценностей. Бриллиантов… Одного бриллианта. И удар молотка означал… Страх охватил Реоркса – страх, которого он никогда не испытывал. Он буравил взглядом толщу темноты; возможности его зрения были таковы, что в кромешной тьме ночи Реоркс мог увидеть оброненную на улицах города монету, – города, находящегося неизмеримо далеко от него самого.

Но перед заслоном из волшебных сосен его зрение пасовало. Спотыкаясь, цепенея от ужаса, весь в холодном поту, гном двигался вперед. То, чего он страшился, обретало лишь смутные очертания в его сознании. Поводом для страхов было неуловимое, неясное подозрение, о котором он не говорил никому, мучившее, не дававшее ему покоя уже сотни лет. Попробовать понять, доискаться до сути страхов – на это у него не хватало отваги: ответ мог оказаться слишком ужасным.

В голову пришла мысль – не обратиться ли за помощью к Такхизис, Паладайну или Гилеану. Но тогда ему пришлось бы объяснить причину своих страхов. К тому же оставался шанс, что ему удастся помешать эрдам. Если у них не хватит благоразумия отказаться от безумных действий, то у кого тогда хватит?! Была также надежда, что все его опасения напрасны и он попусту беспокоится. Гном ускорил шаг, впереди стал виден серый колеблющийся свет.

– Долго вы от меня не сможете прятаться, – почти выкрикнул он и пошел напролом, не отводя глаз от света, не обращая внимания ни на какие препятствия.

Он цеплялся за выступавшие из земли корни, поскальзывался на влажном мху, продирался сквозь густорастущий кустарник. Гном создавал столько шума, что эрды, выйдя из оцепенения медитации, уже представляли себе закованных в броню рыцарей. Они совсем пали духом и умоляли Вершителя поторопиться. Реоркс вышел к семи соснам. За их тесной оградой находился источник его треволнений. Он попытался с ходу одолеть преграду, но не тут-то было. Сосны напоминали воинов в боевом порядке, плотно сомкнувших щиты. Тяжело дыша, проклиная все и вся, гном кружил вокруг сосен в поисках прохода. Раз от раза интенсивность ударов серебряного молоточка возрастала. После каждого из них свет слабел, но затем вновь усиливался. Реоркс уже понял, что именно происходит за сосновым забором.

И эта определенность только подстегнула чувство страха. Он призывал прекратить безумство, но его не слышали. С трудом дыша, с ног до головы в поту, гном замер перед соснами.

– Клянусь желтым огнем моего горна! Если вы не пропустите меня, я вырву ваши корни, иссушу ветви, сгною сердцевину. Колыхнулись ветви, заскрипели сучья; деревья содрогнулись, давая проход. Боком, краснея от натуги, Реоркс протиснулся между стволами. В тот момент, когда он, шатаясь и жмурясь от яркого света, вышел на поляну, Вершитель нанес по камню последний, роковой, удар. В ночи раздался громоподобный треск. Свечение достигло той степени, которая сравнима лишь с затянувшейся вспышкой молнии. Даже Реоркс, привыкший к огню своего горна (смертным он видится как красная звезда), вынужден был закрыть глаза. Вершитель, стиснув руками голову, пронзительно закричал. Затем оборвал крик и со стоном рухнул на землю около развалившегося на куски алтаря. Свечение внезапно прекратилось. Гном рискнул открыть глаза. Место, где находился алтарь, погрузилось в темноту, но темноту не обычную. Это был глубокий мрак – зловещая леденящая пустота. Реоркс ее узнал: он из нее родился. В охваченном паникой сознании шевельнулась мысль, что, может быть, есть шанс воссоздать камень.

Однако Реоркс не мог сдвинуться с места, сделать хотя бы один шаг. Его ноги весили сейчас столько же, сколько весь сотворенный им мир. Тогда он попытался голосом предупредить обитателей неба о надвигающейся опасности, но язык не ворочался. Он ничего не мог сделать. Оставалось рвать от бессилия бороду и ждать, что последует дальше. Мало-помалу черная пустота перед ним начала оконтуриваться, обретать форму. Она сгустилась наконец до очертаний смертного, человека. Но размеры его были грандиозны – он возвышался над соснами. С ног до головы его облегали доспехи. Шевелюра и борода яркостью могли поспорить с огнем. Глаза – два провала мрака, и во мраке – неистово пляшущее пламя гнева.

Ноги у гнома сами собой подкосились.

– Он! – весь, трепеща, выдохнул Реоркс. Колосс разразился смехом. Круша сосны, он поднял руки. Кончиками пальцев дотянулся до облаков. Все в ужасе замерло.

– Свободен! Наконец-то свободен! – расстался с этой гнусной кубышкой…

Гигант поднял голову к звездам.

– Эй, мои дражайшие детки! – зарокотал он. – Я пришел к вам в гости!

Неужели у вас не найдется для меня ни одного приветливого слова?! Окрестности снова сотряс взрыв хохота. Несмотря на оцепенение и ужас, пользуясь тем, что гигант его еще не заметил, Реоркс на четвереньках подполз к тому месту, где был алтарь. Среди его обломков валялись и две половинки Бриллианта. Эрд лежал тут же, недвижный, но живой. Чем Реоркс мог ему помочь? спастись бы самому. Нужно как-то предотвратить бедствие. Но как? Гном торопливо забросал обломками алтаря то, что когда-то называлось Серым Бриллиантом, и бросился под укрытие сосен.