Драконы Исчезнувшей Луны - Уэйс Маргарет - Страница 46

Эльхана подняла голову и столкнулась с внимательным взглядом Гилтаса. Король Квалинести выглядел серьезным и очень печальным. В тот момент он особенно сильно походил на своего отца — на лице Таниса часто бывало такое же выражение, когда он смотрел на Эльхану в минуты ее внутренней борьбы с собственной гордостью.

— Я буду хранить вашу тайну, тетя Эльхана, — пообещал Гилтас, и по его голосу она сразу поняла, каких усилий ему это стоило. — Столько, сколько смогу.

— Спасибо, Гилтас, — выдохнула она, испытывая одновременно и огромную благодарность к своему великодушному племяннику, и еще больший стыд за необходимость благодарить кого бы то ни было. — Сильванеш обязательно вернется. Он услышит о нашей беде и придет назад. Возможно, он уже в пути.

Она положила руку себе на грудь, на письмо Самара, сообщавшее прямо противоположные известия. Ложь стала такой легкой... Очень легкой!

— Надеюсь, — сухо ответил Гилтас.

Он взял руку Эльханы и почтительно поцеловал ее.

— С вами приключилась такая страшная беда, тетя! А тут еще я со своими проблемами... Но если эти скорбные дни приведут к объединению наших народов, то когда-нибудь мы будем оглядываться на них с улыбкой и говорить, что прожили их не зря.

Эльхана попыталась улыбнуться, но не смогла; силы оставили ее. Гилтас простился с ней и покинул укрытие.

— Иди с ним, — велела она Кайрину. — Проследи за тем, чтобы королю и его народу оказали радушный прием.

— Ваше Величество... — начал было Кайрин.

— Я знаю, что ты собираешься сказать. Не делай этого. Все будет хорошо, вот увидишь.

После того как эльф ушел, Эльхана задумалась о Гилтасе. «Его сердце переполняют прекрасные мечты. Мечты юности. В свое время у меня они тоже были, а теперь от них остались лишь обрывки, напоминающие лохмотья некогда пышной одежды... Пусть твой наряд, сотканный из грез, сидит на тебе лучше, Гилтас, и носится гораздо дольше моего!»

4. Затянувшееся ожидание

У генерала Догаха, командовавшего силами Мины в Сильваносте, были совсем другие проблемы.

Рыцари Тьмы использовали синих драконов для патрулирования с неба сильванестийских лесов. Едва заметив на земле какое-нибудь движение, крылатые разведчики пикировали вниз и своим огненным дыханием испепеляли подозрительный участок. Они видели огромную группу квалинестийских эльфов в пустыне, но приняли их за варваров, гонимых великой драконицей Сейбл. Генерал Догах не знал, что с ними делать, ибо у него не было никаких распоряжений насчет Жителей Равнин. К тому же немногочисленное войско генерала с трудом могло поддерживать порядок даже в эльфийской столице, и Догаху совсем не хотелось начинать войну еще на одном фронте.

Он отправил Мине донесение, в котором подробно излагал сложившуюся ситуацию и спрашивал указаний.

Дракон доставил курьера в Солант, однако выяснилось, что армия Мины уже покинула город и теперь двигалась на Оплот. Лишь спустя сутки полета гонец отыскал Повелительницу Ночи и сразу же поспешил обратно с ответом — сухим и кратким.

«Генералу Догаху.

Это не Жители Равнин. Это квалинестийские беженцы. Уничтожь их.

Во имя Единого Бога.

Мина».

Догах немедленно послал драконов с приказом истребить всех квалинестийцев, но те уже бесследно исчезли. Генерал, услышав эту новость, разразился проклятиями. Исчезновение беженцев означало, что они смогли прорваться в леса Сильванести и теперь находились вне пределов досягаемости. Более того, в рядах эльфов прибавилось воинов, готовых в любую минуту атаковать патрули Рыцарей Тьмы и пускать зажженные стрелы в корабли с припасами. За этими бедами последовали донесения драконов о том, что великаны-людоеды, прогневавшиеся на рыцарей за вторжение на их территорию, стремительно двигаются к северной границе Сильванести с явным намерением захватить часть эльфийских земель в качестве компенсации за потерю своих.

И еще одно обстоятельство тревожило Догаха. Пока Мина находилась рядом, солдаты пребывали под ее колдовским влиянием. Они были ее верными и горячими последователями, которых ничто на свете не могло заставить предать свое дело. Но Мина ушла много недель назад, а солдаты и командовавшие ими рыцари остались одни в чужой и враждебной стране, где за каждым кустом таился враг. Кустов же в Сильванести было немало. Со всех сторон в нераканцев летели стрелы, и даже сама природа воевала на стороне эльфов: корни деревьев хватали непрошеных гостей за ноги, мертвые ветки падали им на головы, а леса заманивали их в чащи, из которых не было пути назад.

За последнюю неделю ни один из кораблей с припасами не сумел пробиться вниз по реке, ибо подобные попытки немедленно пресекались шквалом огня со стороны сильванестийцев. Чтобы спасти свое войско от голодной смерти, Догах перевел его на эльфийскую еду, но сразу понял, что никто из солдат не сможет долго протянуть на диете из травы и листьев. Лишенные мяса, люди стали быстро слабеть, а на охоту в лесу рассчитывать не приходилось.

Эльфы из Сильваноста, поначалу преклонявшиеся перед могущественными Рыцарями Тьмы, начали потихоньку переходить на сторону повстанцев, вынуждая захватчиков передвигаться по городу только группами, и вскоре в воздухе запахло бунтом.

Стремясь укрепить свою пошатнувшуюся власть и хоть чем-то занять умы отчаявшихся солдат, Догах приказал ужесточить контроль за местными жителями и безжалостно расправляться с ними при малейшем подозрении на участие в заговоре против нераканцев.

До сих пор среди людей Догаха не было случаев дезертирства, однако он прекрасно понимал, что солдат удерживает в городе отнюдь не верность долгу — они не бежали просто из страха перед встречей с лесными эльфами.

Теперь же количество этих эльфов увеличилось еще на тысячу, и тихий ропот войска перерос в рев недовольства. Догах больше не мог делать вид, что все идет так, как надо. Более того — он и сам начал сомневаться в успехе всего предприятия, ибо, когда генерал не видел янтарных глаз своей Повелительницы, его вера в нее ослабевала.

Догах отправил Мине новое донесение. В нем он сообщал ей о том, что, несмотря на все старания, ему не удалось поймать квалинестийцев, зато моральный дух его людей основательно пошатнулся, и, если только Мина не сотворит какое-нибудь чудо, он будет вынужден убраться из Сильванести, дабы не стать жертвой назревавшего бунта.

С темной от природы бородой и потемневшим за эти горькие дни лицом, Догах сидел в одиночестве в своем штабе (теперь он не доверял даже собственным телохранителям), пил эльфийское вино, которое находил очень слабым, и ждал ответа от Мины.

Вошедших в лес квалинестийцев сухо приветствовали давно отдалившиеся от них родственники. После обмена поцелуями вежливости хозяева вручили гостям копья и стрелы, говоря промеж себя: «Если они собираются жить на земле Сильванести, так пусть готовятся и защищать ее!»

Впрочем, беженцы только обрадовались своей новой обязанности, поскольку видели в ней возможность отомстить тем, кто захватил их королевство и теперь рвал его на части.

— Когда мы атакуем нераканцев? — спрашивали они с нетерпением.

— Это может случиться в любой день, — отвечали сильванестийцы. — Мы выжидаем удобный момент.

— Удобный момент? — переспросила мужа изумленная Львица, — Интересно, какой именно? Я разговаривала с нашими разведчиками и шпионами: мы значительно превосходим в численности Рыцарей Тьмы, находящихся в городе, а дух их тонет быстрее, чем потерпевший кораблекрушение гном в полном боевом снаряжении. Более удобного момента для атаки и представить нельзя!

Они говорили в укрытии, сооруженном специально для них и являвшем собой хижину, которая была сплетена из ивовых прутьев и располагалась на берегу журчащего ручья. Места в ней было маловато, но Гилтас с женой чувствовали себя гораздо счастливее других эльфов: ведь благодаря положению Гилтаса им все-таки отвели отдельное жилище, в то время как остальным квалинестийцам приходилось спать в гамаках, подвешенных к ветвям деревьев, в старых дуплах, пещерах или же просто на траве под открытым небом. Впрочем, беженцы не жаловались — после перехода через пустыню они только и мечтали о том, чтобы нежиться на замечательно пахнувших сосновых иголках под музыку дождя.