Драконы Исчезнувшей Луны - Уэйс Маргарет - Страница 31

Рыцари Тьмы закрыли все таверны в городе и демонстративно перевязали их двери лентами из черной материи. Герарду не раз доводилось слышать поговорку о храбрости, найденной на дне бутылки «гномьей водки», и теперь он спрашивал себя, не из-за опасений ли перед этой самой храбростью нераканцы позакрывали питейные заведения. Черными лентами оказались перетянуты и двери многих магазинов, в основном торговавших магическими принадлежностями и оружием.

Дорога, которую выбрал минотавр, проходила мимо Зала Рыцарей, и здесь на соламнийца нахлынули воспоминания — главным образом об Одиле. Она была его настоящим другом, его лучшим другом, а может быть, даже единственным другом, ибо Герард трудно сходился с людьми. Теперь он горько сожалел о том, что не попрощался с Одилой и хотя бы частично не раскрыл ей свои планы.

Галдар провел его мимо здания Зала, переполненного солдатами и рыцарями, — ныне в нем располагалась казарма. Герард надеялся задержаться в этом месте, но минотавр направился в сторону старых Храмов, находившихся неподалеку. Когда-то они служили для богослужений Кири-Джолиту и Паладайну — Богам, наиболее почитаемым Соламнийскими Рыцарями. Первый Храм был древнее и гораздо крупнее, ибо соламнийцы считали Кири-Джолита своим особым покровителем. Зато Храм Паладайна, выстроенный из белого мрамора, притягивал внимание своим простым, но благородным обликом. Его фасад украшали четыре белые колонны, а мраморные ступени имели извилистую форму и со стороны казались волнами, стекавшими с крыльца.

У каждого из Храмов был свой внутренний двор и сад, где выращивали белые розы — символ Рыцарства. Даже после ухода Богов — а вместе с ними и жрецов — соламнийцы продолжали ухаживать и за садами, и за самими Храмами. Рыцари теперь использовали их для занятия науками, а местные жители считали средоточием мира и спокойствия и часто приходили сюда погулять со своими семьями.

«Неудивительно, что Единый Бог положил глаз на оба Храма, — сказал себе Герард. — Броди я по Вселенной в поисках места для жилья, я бы тоже поселился здесь».

Около парадного входа в Храм Паладайна стояла большая толпа горожан. Двери были заперты. Казалось, пришедшие чего-то ждали.

— Что тут происходит, господин? — спросил Герард. — Зачем собрались эти люди? Они ведь не собираются напасть, не правда ли?

Мимолетная улыбка скользнула по физиономии минотавра, и он чуть не хихикнул.

— Они спешат сюда услышать весть о Едином Боге. Мина рассказывает им о нем каждый день. Она исцеляет раненых и совершает другие чудеса. Многие жители Соланта теперь являются жрецами нового Бога.

Герард промолчал. Любое неосторожно произнесенное слово могло навлечь на его голову страшную беду, потому он благоразумно решил держать рот закрытым.

Когда они проходили мимо розового сада, глаза рыцаря обожгла ослепительная вспышка солнца, отраженного янтарем. Он заморгал и замер на месте, уставившись туда, откуда исходил свет. Галдар раздраженно дернул его за руку.

— Подожди! — воскликнул потрясенный Герард. — Подожди минутку. Что там сверкнуло?

— Саркофаг Золотой Луны, — ответил Галдар. — Когда-то она была главой жрецов из Цитадели Света. А еще она приходилась приемной матерью Мине, — добавил он. — Золотая Луна была очень старой женщиной, говорят, ей было за девяносто. Но взгляни на нее сейчас. Ее тело снова молодо и прекрасно. Такова награда, которую Единый Бог вручает всем, кто предан ему.

— Какое это имеет значение, если она мертва? — пробормотал Герард. Его сердце ныло от боли, когда он смотрел на тело, лежавшее в саркофаге. Соламниец очень хорошо помнил Золотую Луну. Помнил ее прекрасные золотые волосы, украшенные серебряными нитями, и лицо, в котором сила и властность удивительно гармонично сочетались с нежностью и состраданием. Однако теперь он видел совсем не ту Золотую Луну, которую знал когда-то: лицо, видневшееся сквозь крышку саркофага, было безжизненным, золотые волосы приобрели янтарный оттенок, и всегда белые одежды также стали янтарными. Умершая казалась пленницей, увязнувшей в оранжевой смоле, словно мотылек.

— Она будет возвращена к жизни, — сообщил Галдар. — Единый Бог обещал совершить это великое чудо.

Герард услышал странную нотку в голосе минотавра и изумленно взглянул на него. Он не ослышался? Галдару не нравятся планы Единого Бога? В подобное верилось с трудом. Впрочем, начав припоминать историю народа минотавров, Герард вспомнил и то, что они всегда оставались преданными слугами своего старого Бога Саргоннаса, который и сам являлся минотавром. Следовательно, отношение Галдара к новому Богу могло быть отнюдь не однозначным, и соламниец сразу отметил про себя этот факт, чтобы по возможности использовать его в будущем.

Минотавр пихнул Герарда в бок, вынуждая его двинуться дальше. Уходя, рыцарь еще раз взглянул на саркофаг. Горожане, столпившиеся вокруг янтарного гроба, смотрели на тело, которое лежало внутри, и при этом вздыхали, охали и ахали. Некоторые из них молились, стоя на коленях. Желая рассмотреть все происходившее вокруг, Герард беспрестанно крутил головой, из-за чего в итоге споткнулся и полетел на ступеньки мраморной лестницы. Галдар яростно рыкнул на него, и соламниец почувствовал, что если он не перестанет отвлекаться, раздражая минотавра, то очень скоро тоже окажется в гробу. Вот только вряд ли Единый Бог захочет оживить его.

Двери Храма открылись перед Галдаром, а пропустив их с Герардом, снова закрылись, что сильно разочаровало людей, ожидавших у входа.

— Мина! — звали они, распевая имя Повелительницы Ночи. — Мина! Мина!

Внутри Храма было сумрачно и прохладно. Бледный свет солнца с трудом пробивался сквозь цветные оконные стекла, отбрасывая на вымощенный черными плитами пол всевозможные оттенки голубого, белого, зеленого и красного. Возле алтаря, покрытого белой материей, на коленях стояла девушка. Услышав звук шагов, эхом разносившийся по пустому Храму, она подняла голову и обернулась.

— Прости, что беспокою тебя во время молитвы, Мина, — извинился Галдар приглушенным голосом, — но у меня к тебе срочное дело. Я нашел этого человека в тюремной камере. Возможно, ты помнишь его. Он...

— Герард, — узнала рыцаря Мина. Она встала с колен и спустилась по ступенькам, которые вели от алтаря к центральному проходу. — Герард Ут-Мондар. Ты как-то привел к нам молодую соламнийку по имени Одила. Она потом сбежала.

Герард собрался было изложить свою выученную наизусть историю, однако не смог даже языком пошевелить: он всегда помнил янтарные глаза Мины, но забыл про чары, которыми они околдовывали любого, кто имел неосторожность в них заглянуть. Соламнийцу вдруг показалось, что Мина знает о нем абсолютно все, включая и истинную причину его возвращения в Солант. Он боялся врать ей, ибо разоблачение при попытке обвести Повелительницу Ночи вокруг пальца закончилось бы для него плачевно. И все же он должен был попытаться.

Запинаясь, Герард повторил то, что уже рассказывал Галдару, и все это время он сравнивал себя с ребенком, лгавшим из страха перед ремнем и пребыванием в сарае.

Мина слушала очень внимательно. В заключение рыцарь выразил свою готовность служить ей — ведь его прежний командир, маршал Медан, пал в битве при Квалинести.

— Ты скорбишь о маршале Медане и о королеве-матери Лоране, — заметила Мина.

Герард уставился на нее словно громом пораженный.

Мина улыбнулась.

— Не печалься. После смерти они служат Единому Богу, подобно тому как невольно служили Ему при жизни. Все мы служим Единому Богу независимо от того, хотим этого или нет. Но высшую награду получают Его сознательные последователи. А ты хочешь служить Единому Богу, Герард?

Она приблизилась к нему, и соламниец вдруг почувствовал себя маленьким и незначительным в ее янтарных глазах. Неожиданно ему захотелось чем-нибудь угодить ей, заставить ее гордиться им и проявить к нему свою благосклонность.

Этого можно было бы добиться, присягнув на верность Единому Богу, но Герард не имел права лгать, когда дело касалось вопросов веры. Взглянув на алтарь и прислушавшись к тишине, он явственно ощутил присутствие Бога и понял, что этот Бог видит его сердце насквозь.