Драконы Исчезнувшей Луны - Уэйс Маргарет - Страница 23

Покинув часовню Кири-Джолита, рыцарь проследовал на промокший внутренний двор. Он шел, низко склонив голову, стараясь защитить глаза от косых струй дождя. Сперва он намеревался проведать Одилу, однако, поразмыслив, решил этого не делать. Одила стала бы задавать Герарду вопросы по поводу того, куда и зачем он собрался ехать, в то время как ему приказали молчать о своем задании. В конце концов Герард решил, что, вместо того чтобы врать подруге, лучше уж не видеться с ней вообще.

Стараясь пробираться задворками, дабы не столкнуться с Одилой или кем-нибудь еще, Герард отправился на кухню — приготовить все необходимое для отъезда. Он не брал с собой ничего из доспехов — даже меч рыцарь собирался оставить здесь. Герард положил лишь немного еды в седельную сумку, набрал воды и прихватил с собой чей-то добротный плащ, который повесили просушить перед очагом. Местами он был еще влажным и сильно отдавал запахом овцы, запекавшейся на огне, но в целом идеально подходил для предстоявшего Герарду путешествия. Закутавшись в него, рыцарь направился в конюшню.

Его ожидала дорога — долгая, мокрая и одинокая.

9. Пыльные Равнины

Дождь, пропитавший насквозь северные земли Ансалона и ставший сущим бедствием для Соламнийских Рыцарей, сейчас обрадовал бы эльфов, которые начали переход через Пыльные Равнины. Жители Квалинести всегда радовались солнцу. Их Башня была Башней Солнца, их король — Беседующим-с-Солнцем. Солнечный свет изгонял ужасы ночи и давал жизнь цветам и тепло домам. Эльфы любили даже новое светило, появившееся после Войны с Хаосом, ведь и его лучи — такие бледные и слабые — дарили их земле жизнь.

Солнце, освещавшее Пыльные Равнины, не давало жизни. Оно несло смерть.

Никогда еще эльфийский народ не испытывал ненависти к небесному источнику света и тепла. Но этот огненный шар, опалявший пустынную землю, по которой они шли, напоминал скорее яростное и беспощадное око мстительной Богини, и вскоре эльфы, всегда так любившие солнце, принялись каждое утро проклинать его восход.

Квалинестийцы как могли подготовились к переходу, однако до сих пор никто, кроме правителей, еще не забирался так далеко от дома, и потому большинство беженцев понятия не имели о том, с какими трудностями и опасностями они могли столкнуться в подобном путешествии. Да и беженцы, поддерживавшие связь с Эльханой Звездный Ветер из Сильванести, никогда не забредали в Пыльные Равнины — их путь лежал к северу от раскаленных скал, через болотистые земли драконицы Онисаблет. Гилтас поначалу тоже подумывал пойти старым маршрутом, но почти сразу отверг эту идею: там, где два-три эльфа сумели бы незаметно прошмыгнуть под самым носом у драконицы и других злобных тварей, у эльфийской нации в целом не было ни единого шанса на успех. К тому же, по словам правителей, трясина стала еще глубже и опаснее чем прежде, поскольку драконица увеличила подвластную ей территорию, и теперь мало кто из смельчаков, отважившихся идти через ее земли, возвращался назад.

Повстанцы, которые были в основном Диковатыми Эльфами, привыкшими жить под открытым небом, имели гораздо лучшее представление о возможных сюрпризах пустыни. Правда, раньше никто из них там не был, но из других путешествий они уже знали о том, что жизнь может зависеть от способности стремительно бросаться в бегство при появлении первых же признаков опасности, и о том, что многие вещи, которыми так дорожат живые, не представляют никакого интереса для мертвых. Остальным беженцам еще только предстояло усвоить урок на выживание.

Они в спешке покинули свои дома по туннелям, вырытым гномами, или же через лес, пробираясь ночью среди темных деревьев. Однако при этом практически все упрямо тащили с собой сумки и сундуки с шелковыми платьями и добротными шерстяными одеждами, драгоценностями, игрушками для детей и всевозможными фамильными ценностями. Домашние предметы дарили эльфам сладкие воспоминания о прошлом и надежду на будущее.

Гилтас пытался убедить свой народ оставить вещи, драгоценности и воспоминания позади. Король настаивал на том, чтобы вместо ненужного теперь барахла каждый взял с собой столько воды, сколько может унести, и запас продовольствия на неделю. Иначе говоря, эльфийским девицам следовало проститься со своими бальными туфельками. Большинство беженцев, сочтя требование короля излишне суровым, начало недовольно ворчать. Потом у кого-то появилась идея соорудить нечто вроде носилок для имущества, и целая куча энтузиастов сразу бросилась связывать жерди. Гилтас, наблюдая за ними, лишь качал головой.

— Ты никогда не заставишь эльфов расстаться со своим добром, любимый, — сказала Львица. — Оставь их в покое, иначе они могут возненавидеть тебя.

— Да ведь им не пройти с таким грузом через пустыню! — воскликнул Гилтас, указывая на одного из вельмож, тащившего с собой практически всю свою домашнюю утварь, включая настенные часы. — Разве они не понимают, что обрекают себя на гибель?

— Нет, — ответила королева. — Но однажды поймут. Рано или поздно у каждого в жизни наступает момент, корда он должен либо похоронить свое прошлое, либо умереть вместе с ним. И даже король не может повлиять на этот выбор. — Львица взяла мужа за руку. — Запомни мои слова, Гилтас, поскольку некоторые предпочтут смерть, и ты не сможешь изменить их решение.

Гилтас обдумывал слова жены, бредя по обветренной каменистой поверхности, которая была похожа на огромное и безжизненное ярко-оранжевое море, сливавшееся вдали с голубым небом. Оглядываясь на беженцев, которые плелись позади него, Гилтас видел, как сверкает под лучами раскаленного солнца пройденный участок пути. Горячие волны, исходившие от камней, дрожали в воздухе, заставляя фигуры эльфов удлиняться, двоиться и растворяться в воспаленных глазах короля. Замыкал шествие самый сильный — в его обязанности входило следить за тем, чтобы никто не отстал, а по бокам Гилтас поставил стражу из числа Диковатых Эльфов.

Поначалу король боялся нападения человеческих армий, шедших по их следам, но уже через несколько дней понял всю беспочвенность своих опасений, ибо ни одно живое существо, находившееся в здравом уме, не двинулось бы вслед за квалинестийцами. Их враги сказали бы, что эльфов убьют Пыльные Равнины, и были бы правы.

«Это конец», — решил для себя Гилтас.

Лесные жители не знали, как правильно одеваться в пустыне. Некоторые, пытаясь спастись от жары, поснимали с себя почти всю одежду и не замедлили получить сильнейшие солнечные ожоги. Носилкам для скарба теперь нашлось более достойное применение — на них тащили тех, кто уже не мог идти сам. Измученные жарой, низко склонив головы, эльфы еле передвигали обессилевшие ноги. Как и предупреждала Львица, многие вскоре начали избавляться от своего имущества, и хотя отряд не оставлял никаких специальных меток, его точный маршрут можно было проследить по валявшимся мешкам, разбитым сундукам и грудам всевозможных вещей, брошенных своими усталыми хозяевами.

Эльфы двигались медленно — убийственно медленно. Согласно картам, им предстояло пройти двести пятьдесят миль — расстояние, отделявшее их от старой Королевской Дороги, которая вела в Сильванести. Однако, преодолевая всего лишь несколько миль в день, отряд неминуемо растратил бы все запасы воды и пищи задолго до середины пути. Конечно, Гилтас слышал о существовании в пустыне скрытых природных колодцев, но карта ничего не говорила о таких местах, а сам он не знал, по каким приметам их искать.

У короля оставалась только одна надежда — надежда, которая помогла ему отважиться на столь опасное путешествие: эльфы должны были попросить помощи у тех, кто давно жил на этой суровой пустынной земле. В противном случае шансы квалинестийцев на благополучный исход путешествия равнялись нулю.

Ранее Гилтас простодушно полагал, что переход через Пыльные Равнины будет похож на путешествия по другим частям Ансалона, где всего за день пути странник мог добраться до какой-нибудь деревушки. Согласно сведениям Гилтаса, ближайшее селение жителей Равнин находилось в местечке под названием Дантол, расположенном, судя по карте, к востоку от Торбардина. Эльфы направились туда, ориентируясь по утреннему солнцу, но, добравшись до места, не увидели никаких признаков жилья — раскаленные камни красной скалы являлись единственным зрелищем на многие мили вокруг.